Шпага и кнут - Вольф Белов

– Что?! – опешила Катарина от такой несусветной наглости.

– Что слышала, конопатая. Попробуй потом доказать, что это не я тебя застукала за промыслом, а наоборот. Я уже подбросила кое-что в твою комнату, так что стражникам не составит большого труда сделать нужные выводы.

Катарина буквально задохнулась от возмущения. От злости кровь прилила к щекам так, что лицу стало жарко.

– Смотри не лопни, – хихикнула цыганка, наслаждаясь крушением триумфаторских надежд своей соперницы.

– Ну, ты и гадюка, – прошипела дворянка, сама в этот момент больше похожая на рассерженную змею.

Сжав кулаки, она двинулась прямо на цыганку. Та, без тени страха и сомнения шагнула навстречу. Однако драке снова не суждено было состояться, ибо в самый последний момент из коридора снаружи послышались несколько голосов.

– Тихо, – потребовала цыганка. – Если нас здесь застанут, обеим не сдобровать.

Сколь ни отвратна была подобная мысль, однако пришлось Катарине признать правоту самозванки. Если застанут здесь, в чужих покоях, поди потом докажи, что заблудилась, а не взломала эту комнату с целью грабежа. Языкастая цыганка вывернется, с нее взятки гладки, тем более, по ее же словам, что-то уже успела подсунуть в комнату Катарины. Конечно, в планы Катарины входит небольшой конфликт с королевским семейством, настолько, чтобы не показаться подходящей кандидатурой для зачисления в пансион и парой для принца, как и для прочих дворянчиков, ошивающихся при дворе, но быть изгнанной за воровство, да еще которого не совершала… Пожалуй, это слишком. За такой позор и отец из замка прогонит навсегда, придется скитаться по свету и попрошайничать, как эта несносная воровка…

Путаясь в платье, кусая губы и проклиная про себя цыганку всеми известными ей бранными словами, Катарина последовала за Лионеллой в укрытие, коим послужила ниша, скрытая бархатной портьерой. Едва девушки спрятались за плотным и пыльным занавесом, от близости которого предательски свербело в носу, голоса, слышавшиеся в коридоре, переместились в комнату.

– Неужели же в целом королевстве ни на кого нельзя положиться?! – взволнованно воскликнул кто-то тонким дребезжащим голоском, услышав который, Катарина хрюкнула, пытаясь подавить взрыв смеха.

Лионелла тут же зажала ладонью рот своей сопернице и вынужденной спутнице, за что получила весьма чувствительный тычок локтем в бок. Впрочем, цыганка не осталась в долгу и ответила не менее ощутимым пинком по лодыжке. Если бы Лионелла не поспешила убрать руку от лица Катарины, та наверняка прокусила бы ей ладонь. Цыганка прижала палец к губам, призывая Катарину соблюдать тишину, затем пригрозила кулаком для убедительности. Катарина так же ответила немой угрозой, на чем их возня и закончилась.

Между тем тонкий голосок продолжал возмущаться:

– Слуги – сплошное дурачье, а вассалы – ничтожные трусы!

– Не судите их слишком строго, ваше величество, – послышался другой голос, женский, звучавший ровно и спокойно.

Услышав, что в комнате присутствует сам король, Катарина не удержалась и, чуть отодвинув портьеру, осторожно выглянула наружу. При виде монарха, девушке пришлось проявить чудеса выдержки, чтобы не расхохотаться и тем самым не выдать свое убежище. Хотя на постоялом дворе юная леди Линслод в запальчивости и назвала монарха кривоногим, но до сей поры его величество представлялся ей высоким статным человеком с благородными чертами лица, как изображены государи на страницах древних трактатов в отцовской библиотеке. На деле же король оказался мал ростом и чересчур худосочен, из широченных рейтуз высовывались тонкие и действительно кривые ножки, обтянутые чулками, жабо плохо скрывало цыплячью шею на которой сидела лопоухая голова, при этом лихо заломленная корона наползала на левое ухо. Камзол со вставками придавал плечам Фернара Тринадцатого несуразно богатырскую ширину. Нелепость королевского телосложения еще более бросалась в глаза в присутствии рядом с ним супруги – высокой статной женщины с красивыми чертами лица.

– А как же еще прикажете назвать кучку подхалимов, именующих себя рыцарями и уверяющих в своей верности короне, но готовых забиться в щель, как тараканы, при первой же опасности?! – раздраженно спросил король.

Судя по всему, королевская чета только что вернулась из тронного зала, где общалась со своими подданными, ибо вряд ли его величество постоянно носил на голове неудобную корону, все время сползающую то на одно ухо, то на другое. Вот и сейчас король Фернар с нескрываемым удовольствием освободил свою плешивую макушку от монаршего головного убора и передал его слугам. Его супруга так же при помощи слуг освобождалась от парадного облачения.

Цыганка ткнула Катарину пальцем в плечо и жестами потребовала задвинуть портьеру. Катарина демонстративно пошевелила губами, беззвучно посылая Лионеллу куда подальше, однако признала требование разумным и снова спряталась за портьеру целиком. Далее ей пришлось только слушать, что происходит в комнате.

– Пожалуй, стоит объявить награду, за сведения о принце, – предложила королева. – И уж тем более щедро вознаградить того, кто освободит и вернет принца домой.

Лионелла и Катарина переглянулись. Вот, значит, из-за чего во дворце поднялся переполох – кто-то напал на наследника трона.

– Вы правы, ваше величество, – согласился король. – Быть может, хотя бы награда заставит наших благородных рыцарей вспомнить на какой полке пылятся их отвага и мужество, – добавил он язвительно.

– У вас есть еще гвардия, ваше величество, – напомнила супруга.

– Да бросьте. Разве вы не видели наших королевских гвардейцев? Толстые ленивые боровы. Со времен Гастарда Хромоногого, нашего славного прапрадеда, жизнь в королевстве сытая и спокойная. Шпаги гвардейцев давно заржавели в ножнах, а в дулах их мушкетов свили гнезда мухи.

Видимо, прав был герцог Готран, когда, перелистывая страницы старинных хроник, вздыхал, что времена отважных рыцарей давно канули в прошлое. Услышав слова короля Фернара, Катарина не могла не признать правоту своего родителя. Да уж, эпоха захватнических войн и лихих приключений давным-давно минула, народ обмельчал, потомки славных рыцарей совсем разучились держать шпагу и годятся только для танцулек на придворных балах.

Вспомнив отца, Катарина подумала, что все складывается просто отлично. Теперь ее совесть не просто чиста, а прямо-таки белоснежна. Нет принца, некого и очаровывать, что, говоря по совести, не очень-то и хотелось. Да и проситься в пансион сейчас совсем не с руки, не может же она соваться к королю и королеве со своими просьбами, когда в монаршей семье такое горе. Может быть, еще и траур объявят по всему королевству. В общем, пора возвращаться домой. Осталось только как-то понезаметнее выбраться из королевских покоев. Вот ведь угораздило оказаться в такое неподходящее время в таком неподходящем месте. А все из-за цыганки. Вот дать бы ей сейчас хорошего пинка, чтобы выпала из-за портьеры прямо к ногам короля и королевы, пусть бы объясняла, чем она тут занимается. Одно плохо – придется и самой точно такие же пояснения давать. Как назло еще и от пыли в носу так свербит, что приходится ноздри пальцами зажимать, того и гляди чихнет и выдаст свое присутствие.

На счастье девушек, королевская чета недолго пребывала в комнате. Вскоре голоса их величеств и все прочие звуки стихли и двери стукнули друг о друга, закрываясь.

Первой укрытие осторожно покинула Лионелла. За ней из-за портьеры выбралась Катарина и оглушительно чихнула – все-таки пыль от бархата расщекотала ноздри. Цыганка вздрогнула и сердито прошипела:

– Тихо ты, кукла белобрысая!

– Я не воровка, мне бояться нечего, – с вызовом ответила Катарина, утирая нос рукавом самым неподобающим благородной леди образом.

– Уверена, что нечего? – ухмыльнулась Лионелла. – Посмотри вон туда.

Катарина повернулась в указанном направлении, однако не увидела абсолютно ничего, достойного своего внимания.

– Ты о чем? – недоуменно спросила она, поворачиваясь обратно.

Катарина успела только заметить как Лионелла выскользнула за дверь с бронзовым подсвечником в руках.

– Ты куда?! – воскликнула Катарина, заподозрив недоброе и метнувшись к дверям вслед за цыганкой столь стремительно, насколько позволял подол платья.

Опасения подтвердились, дверь оказалась запертой снаружи – очевидно, цыганка заложила в ручки подсвечник.

– Немедленно выпусти меня отсюда! – потребовала Катарина, барабаня в дверь.

– Ори громче, быстрее найдут, – ехидно посоветовала Лионелла из-за двери. – Пока можешь придумать себе оправдание.

За дверями все стихло, цыганка ушла прочь, оставив соперницу в столь незавидном положении. Первым желанием Катарины было броситься на штурм двери, сотрясая воздух отборнейшими проклятиями, однако здравый смысл подсказал, что лучше бы вести себя потише. Вслед за этой мыслью пришла полная растерянность. Все-таки проклятая цыганка обвела ее вокруг пальца. И что теперь делать? Вряд ли придется сидеть взаперти очень долго, наверняка придут слуги или еще кто-нибудь – если лампы не погасили, значит, обязательно кто-то появится. Но вот как им объяснить свое присутствие в королевских покоях и как объяснить, кто ее запер здесь? А если чертовка сейчас еще вызовет стражу и скажет, что это она поймала воровку… Скверно.