Стать Ведьмой. Школа. Героическое фэнтези - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Комната, куда она без всякого перехода вдруг попала, показалась очень знакомой.
Точно! Это же единственная комната их Дома там, в родном селе!
Два узеньких окна, крашенные-перекрашенные реечки их переплётов со всё равно облупившейся, и торчащей слоями, краской. Печь: кирпичный, тоже многократно (Уж и не упомнить, сколько раз!) белёный монумент, единственно вызывающий ощущение чего-то домашнего и родного!
Память услужливо подсказала, как уютно и тепло на её завалинке в долгие тоскливые зимние ночи…
Лежать на спине, развернув книгу к голой лампочке без абажура. И читать… О, вожделенная мечта — после тяжелого и хлопотливого дня… Ах!..
Почерневшие брёвна стен, с торчащей кое-где, тоже почерневшей и превратившейся почти в труху, паклей. Скрипучий рассохшийся стол. Табуретки.
Всё, вплоть до чуть ощутимого запаха домашнего хлеба и парного томлёного молока из жерла всё той же печки — абсолютно так, как она помнит. Только…
Только вот у окна стоит, заложив руки за спину, и глядя в стекло, вовсе на Мать.
Пожилой бородатый мужчина в добротном чёрном костюме повернулся к ней.
— Здравствуй, Евгения. Прошу извинения за… Вторжение в твои дела. Я слышал весь ваш разговор с Маддаленой. Я наблюдал, как ты проходишь через Портал. Я…
Рад, что ты здесь. Уже одно это говорит о том, что ты — Другая.
Впрочем, ты и сама это знаешь. — она только чуть кивнула, ожидая продолжения. Ну, следил — и следил. Нормально. Для Волшебника. Если, конечно, это — волшебник.
— Нет, я не волшебник, как ты могла бы подумать. (Ого! Он, похоже, видит и её мысли!) Правильней было бы называть меня… Администратором.
Моя задача — ввести новоприбывших в курс дела, и… В дальнейшем консультировать по нашим Мирам, и тем возможностям, которые эти Миры предоставляют.
Отвечать на неизбежно возникающие вопросы.
После чего ни в коей мере не вмешиваться в… Выбор.
Вот теперь Жеке стало неудобно — неудобно за тот вид, в котором она предстала пред… Администратором. Она почувствовала, что невольно опускает взгляд, и, возможно, краснеет. Мужчина быстро понял её состояние:
— Не надо стесняться. Здесь каждый может выбрать ту одежду, и даже то тело, которое ему понравится. Или — понадобится для… Работы. — он легко повёл рукой сверху вниз, и вдруг…
На ней оказался самый настоящий кринолин!
Узкий корсет, туго давящий на рёбра, отлично подчёркивал тоненькую талию, а трапециевидный вырез открывал именно столько от груди, чтобы и привлекать внимание, и… Скрывать! Вот. Та золотая середина, которую она с помощью ножниц слегка… Да и не слегка — перешагнула! Сразу видно — этот вырез кроил профессионал!
А уж снизу пышные складки великолепной светло-кремовой узорно-вышитой парчи делают её ножки и… э-э… то место, откуда они растут — вообще невидимыми. Но наверняка воображение заставляет всех, кто носит брюки, вожделеть, домысливая, и облизываться!
Она придирчиво оглядела себя, вертясь и изгибаясь. Прикольно. Но всё же…
— Понял. Согласен: разумеется, непрактично, хоть и очень, очень блистательно… Монументально! Настоящее Барокко. — Верховный слегка прищёлкнул пальцами.
Ах, вот как. Это — уж точно от Диора! Боже, что за фасон! С претензией на неповторимость — наверняка такое платье носила одна из звёзд Голливуда на вручение ей Оскара!.. А здорово, конечно, но…
— Да. Вызывающе. Зато — отлично подчёркивает достоинства фигуры.
— С-спасибо. Но мне бы…
— Понял. Пока не до «подчёркивания». Чего-нибудь простого, привычного и удобного. Повседневного и рабочего. Разумеется!..
На ней оказалась майка-кофточка, велюровый кардиганчик из гипермаркета, купленный пару недель назад, и джинсы с кроссовками. Она расслаблено вздохнула. Потом не удержалась:
— Но как же вы?..
— Легко. Весь Мир Авалона — большая иллюзия. Созданная нами для… Ну, об этом позже. Словом, практиковаться в магии здесь очень удобно. Если надумаешь остаться — именно с этого и начнёшь! А сейчас просто запомни, что одежда — самое лёгкое и простое, что можно себе сделать. Даже начинающему. А вот тело…
Острой вспышкой озарения её пронзила страшная мысль: волшебник-админи-стратор-то… Не шутит! Как одежду, наверняка можно менять и тела! Стать пухленькой блондинкой, или тощей стервозной брюнеткой. Крашенной хной рыженькой старушкой, или полулысым панком-подростком с неизменным ирокезом и пирсингом…
Усвоив эту нехитрую аксиому, она снова решилась разлепить губы. Уж больно непривычно слушать и осознавать такое:
— Простите, господин Администратор… Вы хотите сказать, что я смогу выбрать для себя… Любое тело?
— Совершенно верно. Как, впрочем, и любой из нас, живущих в Авалоне, или других Мирах. Например, чтоб поразить твоё воображение, я мог бы предстать в виде доброго волшебника — скажем, Гэндальфа! — ого! Гэндальф-то: один в один! — Или — в виде Джорджа Клуни, — это уже не так удивило, — Но я считаю это излишеством и лицедейством.
Да и лучше будет, если ты не будешь отвлекаться на посторонние ассоциации. Поэтому я — это я.
А вот число Миров, где внешний вид разумных существ похож… Хм-м… На тот, что сейчас у тебя, весьма ограничено. Впрочем, мы забегаем вперёд. Присаживайся, а я постараюсь коротко рассказать тебе, что это за место, и почему ты попала сюда…
Она выбрала табурет, на котором привыкла сидеть с самого детства. Хорошо, что щель, которая в детстве вечно прищемляла её тощий зад, закрыта сейчас вязанной крючком накидкой. Это бабка связала, уже перед самой своей…
Она знала, догадывалась, почему их беседа происходит именно в этом месте.
Дома каждый чувствует себя спокойней. Защищённым. На своём месте.
Словом — дома!
— Маддалена уже сказала тебе, что Миров, обитаемых Миров, много. Конечно, не мириады, как надеются ваши учёные-оптимисты. Но и — не единицы. Несколько тысяч.
При этом таких, где живут люди, внешне хотя бы схожие с вами, так называемыми гуманоидами, не больше сотни. А таких, как вы — вообще всего три вида рас.
Я говорю это потому, что мало кто, даже из желающих остаться, выбирает сразу чуждую форму тела… Скорее всего, и ты, если надумаешь попробовать, выберешь такое тело, которое привычно для жизни, и не потребует управлять, скажем, восемью щупальцами и пятнадцатью псевдоподиями… — она не совсем представляла, каково это, но автоматически покивала, — Такое обычно, как это говорят, всасывается с молоком матери.
Теперь — о Миссии, которую мы здесь, в Авалоне, выполняем. Ну, или стараемся.
То, что везде существует хрупкое равновесие так называемого Добра и так называемого Зла, объяснять, наверное, не надо? — она снова покивала, — в Мире, например, Маддалены силы добра победили. Да-да, я не оговорился — там победили именно
