Особое задание - Юань Цзин

Но это была лишь слабая попытка реабилитировать себя. У Чжи прекрасно понимал состояние командующего.

— Господин командующий, я еще не сказал об умении Красной армии вести партизанскую войну. Я не говорю также о том, что мы, следуя капитулянтской политике Чан Кай-ши — так называемого «сначала успокоения внутри, а потом отпора внешнему врагу», — возбуждаем против себя местное население и весь народ Китая. Это очень важные обстоятельства! — сказав это, У Чжи решил, что наступил самый подходящий момент для того, чтобы показать командующему «Воззвание Красной армии».

Он достал из кармана листовку.

— Прошу вас прочесть, господин командующий! Мне доставили эту листовку с передовой! Коммунисты предлагают организовать совместный отпор японским захватчикам. Этот призыв очень популярен среди населения… Мы тут бесславно сражаемся, завоевываем для Чан Кай-ши Поднебесную, таскаем для него каштаны из огня, а похвалиться все равно нечем…

Командующий водрузил на нос очки, поднес листовку поближе к свету, внимательно прочел ее и снова опустился на диван. Похоже было, что настроение у него переменилось. После минутного колебания он сказал:

— Ты, конечно, прав, У Чжи! У нас с генералом Яном давно такое же мнение. Мы думаем, что не стоит лезть на рожон ради Чан Кай-ши. По этой причине я и пригласил тебя сегодня. Итак, у нас возникла первая проблема: как установить контакт с командованием Красной армии? Одного человека посылать в советский район, пожалуй, опасно — его легко могут убить!

— Я думаю, что до этого не дойдет. В их воззвании об этом сказано совершенно ясно.

— У меня нет более подходящей кандидатуры для этой цели, чем ты.

Сердце У Чжи затрепетало, но он со спокойным выражением лица ответил:

— Господин командующий, вам решать! Если ваш выбор падет на меня, то я отброшу все свои личные соображения и постараюсь оправдать ваше доверие, — он на минуту замолчал и с еле заметной улыбкой закончил: — А если у вас будут какие-нибудь сомнения, то я, безусловно, не осмелюсь напрашиваться на это поручение.

— У Чжи, никому другому я не доверю этого задания, ехать должен ты! Только нужно выяснить, как к ним добраться.

— Вы должны написать письмо от своего имени.

— Письмо? А как ты его туда доставишь?

У Чжи для видимости задумался, а затем ответил:

— Думаю, что найду способ доставить. Сделаем вот как: у меня есть лишний носовой платок. Вы напишите на нем письмо, а я зашью его в свою одежду.

— Что ж, это придумано неплохо. Доставай бумагу, я буду диктовать.

Под его диктовку У Чжи написал:

«Командующему и политкомиссару 4-й армии Китайской рабоче-крестьянской Красной армии.

Между многими государствами Европы имеются большие разногласия, но они разрешаются путем мирных переговоров. В нашей же стране разногласия каждый раз разрешаются вооруженным путем, что наносит огромный ущерб благосостоянию народа. В настоящее время национальное бедствие приняло неслыханные размеры, и поэтому мы готовы прекратить внутренние раздоры и объединить усилия для совместного отпора захватчикам. Все переговоры поручаем вести нашему представителю У Чжи».

Закончив, У Чжи вручил написанное командующему. Тот разложил белый носовой платок на полированном столике и, взяв тонкую кисть, стал растирать ею тушь в тушечнице. Потом тщательно нанес текст письма на неровную поверхность платка и подписал его от своего имени и от имени генерала Яна. Дождавшись, пока высохнет тушь, У Чжи тщательно сложил платок и спрятал его в потайной карман.

Пожимая на прощание ему руку, командующий сказал:

— Я надеюсь, что все останется в тайне и, кроме нас с тобой, никто об этой беседе не узнает!

— Можете быть абсолютно уверены, господин командующий!

— Тогда не мешкай, быстрее собирайся — и в путь! Деньги на дорогу я пришлю завтра.

— Слушаюсь! — У Чжи отдал честь и покинул роскошный тихий кабинет.

На улице было довольно свежо, дул легкий прохладный ветерок.

У Чжи с облегчением вздохнул: «Начало неплохое, во всяком случае письмо у меня в руках. Конечно, самое трудное еще впереди. Ну что ж, будем надеяться на лучшее!»

Глава 3

ПО КРОВАВОМУ СЛЕДУ ГЕРОЯ

Весь следующий день У Чжи потратил на сборы. Прежде всего он с помощью своего ординарца Ли Сяо-хая полностью сменил одежду: были приобретены синие хлопчатобумажные брюки, куртка, соломенные сандалии и доули[14]. Кроме того, он взял с собой верхнюю куртку на вате, в полу которой зашил послание командующего Ли Юй-тина. Так как в провинции Сычуань мужчины носят на голове платки, он решил взять на всякий случай один головной платок. В мешок уложил также синюю гоминдановскую форму и тонкое одеяло. Приготовленные для 4-й армии подарки: военные карты провинции Шэньси, Сычуань и Ганьсу, секретный телеграфный код Шэньсийской армии и опознавательные вымпелы гоминдановских воинских частей он завернул в клеенку и запечатал воском. Для прохода через гоминдановские районы была заготовлена специальная охранная грамота, подписанная Ли Юй-тином, в которой указывалось, что «предъявитель сего выполняет специальное задание командования, и всем постам предлагается беспрепятственно пропускать его через линии заграждения и контрольно-пропускные пункты». Был также подобран специальный проводник.

На следующее утро все приготовления к походу были закончены. После завтрака Ли Сяо-хай доложил своему хозяину, что его любимая лошадь уже оседлана, но У Чжи сказал, что пойдет пешком.

Сяо-хай очень удивился.

— Ведь путь вам предстоит, видно, тяжелый и не близкий, — сказал он огорченно, — и если вы не поедете верхом, то возьмите меня с собой — я вам пригожусь в дороге.

— На этот раз я не могу взять тебя с собой, — ответил У Чжи, примеряя на спине заплечную корзину.

Сяо-хай с обиженным видом отошел к стене.

У Чжи снял корзину и подошел к нему.

— Сяо-хай, на этот раз моя командировка отличается от прежних, предстоит очень сложная и опасная работа, и ты мне будешь только мешать, пойми это!

— Как это я стану вам мешать? Когда я вам мешал?

Сяо-хай служил ординарцем у него уже около четырех лет. Это был честный, преданный и старательный крестьянский парень. У Чжи никогда не забывал о своем тяжелом детстве и юности и поэтому обращался с ним, как с младшим братом. В гоминдановских войсках такие отношения между офицером и солдатом были исключением. С тех пор как У Чжи вступил в коммунистическую партию, он занялся политическим воспитанием своего ординарца. Зерна этого воспитания падали на благодатную почву: отец Сяо-хая был батраком, а самого его отдали в солдаты вместо племянника помещика, которому подошел срок идти в армию. Поэтому Сяо-хай довольно быстро усваивал революционные идеи.

Помимо своих прямых обязанностей, Сяо-хай не раз выполнял различные поручения У Чжи, связанные с подпольной работой, и офицер считал его младшим помощником. Но сейчас он не мог посвятить Сяо-хая в секрет своей командировки.

— Поверь мне, что на этот раз я действительно не могу тебя взять с собой. Если моя работа завершится успешно, то в следующий раз мы непременно поедем вместе. Договорились?

Лицо Сяо-хая просветлело, и У Чжи дал ему последние указания:

— Тебе я поручаю два очень ответственных дела. Первое: если на мое имя придет письмо, то ты его спрячь в маленький чемодан — и никому ни слова. И второе: подыщи где-нибудь поблизости небольшой уединенный домик комнатки на три. Главное, чтобы не было большого шумного двора и чтобы хозяин не имел никакого отношения ни к армии, ни к местным властям. Понятно?

— Понял! Все будет выполнено! — кивнул головой Сяо-хай. Он питал безграничное уважение к У Чжи, который в последнее время стал для него старшим братом и учителем. Зная, как обращаются со своими солдатами другие офицеры, он души не чаял в У Чжи и постоянно стремился доказать ему свою преданность.

У Чжи с его помощью приладил на спине корзину, надел на голову доули, сунул за пазуху пистолет, взял в руку палку, позвал ожидавшего его проводника, и они отправились в путь. Сяо-хай проводил их до реки и возвратился обратно.

Проводником к У Чжи нанялся местный парикмахер — мастер Ян, человек уже немолодой. Военные власти часто использовали его то в качестве проводника, то в качестве связного, в обязанности которого входило также регулярно информировать начальство, о чем говорят в городе. Конечно, все это он делал за соответствующее вознаграждение. И на этот раз У Чжи перед тем, как отправляться в путь, вручил ему два серебряных юаня и предупредил:

— Мы идем на передовую — мне нужно уточнить карту местности! Твое дело — показывать мне дорогу и поменьше болтать.

При виде новеньких блестящих монет у Яна загорелись глаза: