Жизнь и смех вольного философа Ландауна. Том 1. Когда это было! - Валерий Мирошников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это был Ландаун, – ответил редактор.
– А-а, – поняла офис-менеджер, – и он бы начал говорить, что люди – потребители товаров, а не рекламы. А реклама – это предложение купить товар, поэтому надо отвечать за её содержание. Нам это не выгодно, потому что тогда будут опасаться давать рекламу… Правильно вы этого Ландауна!
Для чего нужна реклама?
Ландаун решил провести социологический опрос:
– Как вы думаете – для чего нужна реклама?
– Как для чего? Ну, ты, парень, отсталый! Это же информация населения о новых товарах и услугах! – ответило население.
– Или дезинформация? Ведь по определению – рассказывают только про себя, причем слегка преувеличивая достоинства. А недостатки составляют коммерческую тайну.
– На войне как на войне. Бизнес есть бизнес! – население оказалось экономически подкованным.
– А почему расходы на дезинформацию населения включаются в цену товара, т.е. оплачиваются самим населением?
– А чего же с врагом церемониться? – самоотверженно твердили обыватели.
– Ладно, – зашёл Ландаун с другого боку, – Но есть же товары, которые не нуждаются в рекламе. Хлеб, например.
– Ну-у, – население удивилось непонятливости собеседника, – это же то, что на самом деле нужно.
«Стоп!» – подумал Ландаун и ушёл в себя. От ощущения рекламной суеты вокруг никому не нужного товара ему вдруг представилась соска-пустышка, которой затыкают рот младенцу. А чтобы не выплёвывал – окунают в сахар. И так по нарастающей развивается цивилизация – куклы-пустышки, наряды-пустышки, книжки-пустышки. В телевизорах пустышках – передачи-пустышки. На диванах-пустышках – жёны-пустышки. Детям-пустышкам – соски-пустышки. Голова закружилась, и Ландаун упал в обморок.
Не в деньгах счастье
На следующий день Ландаун вышел на площадь с плакатом:
Телевидение – без рекламы.
Чем платить за рекламу – заплатим, чтобы её не было!
«Ого!» – подумал народ и скинулся по сто рублей.
На другой стороне плаката было обращение к бизнесу:
«Если все без рекламы – то все равны. Если все с рекламой – опять все равны.
За что платим?»
«Эге!» – раскинул мозгами бизнес и тоже от себя добавил денюжек.
А на третьей стороне плаката…
(– Так не бывает же третьей стороны!
– Бывает!)
…на третьей стороне плакат был вопрос к власти:
Если народ и бизнес сами решат проблему – что они подумают о власти?
«Угу!» – рассудила власть и добавила из казны, чтобы возглавить движение.
Вырученные деньги Ландаун на трёх «КАМАЗах» повёз на телевидение.
– Вот, – сказал он (весь из себя сияющий!), – теперь вам не нужна реклама!
На телевидении его хмуро выслушали и сказали:
– А куда мы денем рекламных агентов, актёров, режиссёров, сценаристов, директоров? Они же руками работать не пойдут. Это грозит социальным взрывом. Нет, забери-ка ты лучше свои деньги!
Но Ландаун не растерялся:
– А я рекламу дать хочу! Фильму… «Убить дракона» Марка Захарова.
Телевизионщики заинтересовались:
– А ролик у вас есть?
– Трёхчасовой! Лучшая реклама фильму – это сам фильм.
И не смогли отказать телевизионщики. Потому что настоящий журналист при слове «реклама» испытывает что-то вроде оргазма.
И стал Ландаун гнать мультфильмы на правах рекламы, новости на правах рекламы, проповеди против рекламы на правах рекламы. А потом случилось вот что…
Третий Триумвират
Народ, власть и бизнес, впервые встретившись возле Ландауна, посмотрели друг на друга и даже чем-то понравились. Глаза у народа карие, бизнес тоже парень хоть куда, а власть только хотела их благословить, но встрял Ландаун со своими вопросами:
– Может, создать глобальную справочную систему, куда включить все товары, все услуги…
А власть добавила:
– И каждый сможет проголосовать за понравившиеся…
– Рублём! – радостно вставило население.
– Мы можем встроить терминалы прямо в кассовые аппараты с обратной стороны, – предложил бизнес.
И все остались довольны. Потому что положение в единой и хорошо структурированной системе информации лучше продвигает товар, чем самая броская реклама. А кто не был доволен, тем обоснованно занялась Антимонопольная служба и другие компетентные органы.
Ландаун же поспешил на телевидение – извиниться за причинённый ущерб.
– Да не было никакого ущерба! – успокоили его на телевидении. – Каждый телевизор, в конце концов – это тот же терминал.
А потом добавили шёпотом:
– Оказывается, правда денег больше приносит, чем реклама. И говорить её ещё приятней.
Айсберги в тумане
Но история на этом не кончилась, потому что высвободившиеся производители рекламы решили бежать в рекламный рай (который они в рекламе видели) и нанялись матросами на судно.
(– А корабль назывался «Титаник»?
– Он назывался «Свобода базара». И не надо перебивать.)
Был сильный туман. А вперёдсмотрящий вместо объективной информации давал капитану 40% рекламы, а остальное – пиар южного направления. Поскольку считал, что рекламный рай находится на курортах Испании. Но гидроакустик считал, что рай там, где нефть и природная рента и, умело маневрируя рейтингами новостей о мелях и айсбергах, старался завернуть корабль на Север. А радист, сам отправляя радиограммы и сам же их принимая, докладывал капитану…
(– Ну, понятно. И что, разбился корабль?
– Нет.)
Корабль проскочил Панамский канал, Тихий и Индийский океаны, обогнул Африку и пришёл на то же самое место.
(– Так, может, он никуда и не ходил?
– Не знаю.)
Главный механик докладывал, что даёт «полный вперёд». И расследование подтвердило, что топливо быстро кончилось. А то, что не чувствовалось ветра при движении, объяснил главный синоптик: ветер оказался попутный и скорость его совпала со скоростью корабля.
(– Пока все будут заниматься пиаром и лоббированием интересов, пока не научатся говорить правду, до тех пор мы даже не будем знать – движется наш корабль или стоит.)
А в это время президент, побывав на местах очередных беспорядков, признался, что узнал много такого, о чём ему не докладывали.
– Разговор о рекламе рано или поздно все равно приходит к теме «ложь и правда», – сказал Колян. – Но какая же может быть правда там, где есть материальная заинтересованность во лжи?
– А может ли быть материальная заинтересованность в правде? – спросила Соня.
– Все дело в раздробленности, атомизации общества, – пояснил Ланин. – В целом для общества, конечно, и удобна и выгодна во всех смыслах только правда. Но если есть разнородные интересы групп, слоев, личностей, то появляется изначально абсурдная выгода лжи. Но в конечном итоге, за ложь всегда приходится платить больше, чем она приносит прибыли.
– А как избежать этой атомизации? – спросила Соня.
– Ландаун предложил глобальную справочную систему – то есть открытость всем информации обо всем, – сказал я.
– Хм, то есть именно правда и объединяет общество? – задумался Колян.
– Конечно, – воскликнула Соня, – ведь наша разделенность – иллюзорна. На маленькой Земле, как на подводной лодке, можно жить только всем вместе, учитывая все интересы. Но для этого надо понимать, что мы на подводной лодке и жизнь всех зависит от действий каждого.
– Но откуда же взялась сама идея разделенности? – удивился Ланин.
– Из отсутствия полной информации, из непонимания частью устройства целого, то есть изо лжи, – сказал я.
– Это же замкнутый круг! – воскликнул Колян.
– Он только кажется замкнутым. Начни говорить правду – и нет никакого круга.
– Выходит, Ландаун был прав?
Деньги Ландауна
Проценты Ландауна
У Сонечки был день рождения, но не было денег на праздничный ужин.
– Это разве горе? – рассмеялся Ландаун и одолжил ей нескромную сумму.
– Но я не знаю, когда смогу отдать, – утёрла девушка слёзы.
– А для этого есть механизм процентов, – (настоящий шутник смеётся даже над святым), – Не сможешь отдать через месяц – скидываем 10%, не сможешь через два – ещё минус 10%. Через десять месяцев я гарантированно возвращаю свой кредит.
Девушка упорхнула, а коллега спросил Ландауна:
– Ты это всерьёз?
– Когда шутишь, всё должно быть всерьёз. Так смешнее.
– Но ведь деньги должны работать! Приносить прибыль!
– Ты когда-нибудь видел, чтобы деньги работали? Заставал врасплох доллар с молотком или йену с лопатой? По-моему, работать на проценты пришлось бы самой Сонечке. Я не прав?
