Поэты пушкинской поры - Сборник

1808–1812

Теон и Эсхин

Эсхин возвращался к Пенатам своим,       К брегам благовонным Алфея.Он долго по свету за счастьем бродил —       Но счастье, как тень, убегало,

И роскошь, и слава, и Вакх, и Эрот —       Лишь сердце они изнурили;Цвет жизни был сорван; увяла душа;       В ней скука сменила надежду.

Уж взорам его тихоструйный Алфей       В цветущих брегах открывался;Пред ним оживились минувшие дни,       Давно улетевшая младость…

Всё те ж берега, и поля, и холмы,       И то же прекрасное небо;Но где ж озарявшая некогда их       Волшебным сияньем Надежда?

Жилища Теонова ищет Эсхин.       Теон, при домашних Пенатах,В желаниях скромный, без пышных надежд,       Остался на бреге Алфея.

Близ места, где в море втекает Алфей,       Под сенью олив и платанов,Смиренную хижину видит Эсхин —       То было жилище Теона.

С безоблачных солнце сходило небес,       И тихое море горело;На хижину сыпался розовый блеск,       И мирты окрестны алели.

Из белого мрамора гроб невдали,       Обсаженный миртами, зрелся;Душистые розы и гибкий ясмин       Ветвями над ним соплетались.

На праге сидел в размышленье Теон,       Смотря на багряное море, —Вдруг видит Эсхина и вмиг узнает       Сопутника юныя жизни.

«Да благостно взглянет хранитель Зевес       На мирный возврат твой к Пенатам!» —С блистающим радостью взором Теон       Сказал, обнимая Эсхина.

И взгляд на него любопытный вперил —       Лицо его скорбно и мрачно.На друга внимательно смотрит Эсхин —       Взор друга прискорбен, но ясен.

«Когда я с тобой разлучался, Теон,       Надежда сулила мне счастье;Но опыт иное мне в жизни явил:       Надежда – лукавый предатель.

Скажи, о Теон, твой задумчивый взгляд       Не ту же ль судьбу возвещает?Ужель и тебя посетила печаль       При мирных домашних Пенатах?»

Теон указал, воздыхая, на гроб…       «Эсхин, вот безмолвный свидетель,Что боги для счастья послали нам жизнь —       Но с нею печаль неразлучна.

О нет, не ропщу на Зевесов закон:       И жизнь и вселенна прекрасны.Не в радостях быстрых, не в ложных мечтах       Я видел земное блаженство.

Что может разрушить в минуту судьба,       Эсхин, то на свете не наше;Но сердца нетленные блага: любовь       И сладость возвышенных мыслей —

Вот счастье; о друг мой, оно не мечта.       Эсхин, я любил и был счастлив;Любовью моя освятилась душа,       И жизнь в красоте мне предстала.

При блеске возвышенных мыслей я зрел       Яснее великость творенья;Я верил, что путь мой лежит по земле       К прекрасной, возвышенной цели.

Увы! я любил… и ее уже нет!       Но счастье, вдвоем столь живое,Навеки ль исчезло? И прежние дни       Вотще ли столь были прелестны?

О нет, никогда не погибнет их след;       Для сердца прошедшее вечно.Страданье в разлуке есть та же любовь;       Над сердцем утрата бессильна.

И скорбь о погибшем не есть ли, Эсхин,       Обет неизменной надежды:Что где-то в знакомой, но тайной стране       Погибшее нам возвратится?

Кто раз полюбил, тот на свете, мой друг,       Уже одиноким не будет…Ах! свет, где она предо мною цвела, —       Он тот же: всё ею он полон.

По той же дороге стремлюся один       И к той же возвышенной цели,К которой так бодро стремился вдвоем, —       Сих уз не разрушит могила.

Сей мыслью высокой украшена жизнь;       Я взором смотрю благодарнымНа землю, где столько рассыпано благ,       На полное славы творенье.

Спокойно смотрю я с земли рубежа       На сторону лучшия жизни;Сей сладкой надеждою мир озарен,       Как небо сияньем Авроры.

С сей сладкой надеждой я выше судьбы,       И жизнь мне земная священна;При мысли великой, что я человек,       Всегда возвышаюсь душою.

А этот безмолвный, таинственный гроб…       О друг мой, он верный свидетель,Что лучшее в жизни еще впереди,       Что верно желанное будет;

Сей гроб – затворенная к счастию дверь;       Отворится… жду и надеюсь!За ним ожидает сопутник меня,       На миг мне явившийся в жизни.

О друг мой, искав изменяющих благ,       Искав наслаждений минутных,Ты верные блага утратил свои —       Ты жизнь презирать научился.

С сим гибельным чувством ужасен и свет;       Дай руку: близ верного другаС природой и жизнью опять примирись;       О! верь мне, прекрасна вселенна.

Всё небо нам дало, мой друг, с бытием:       Всё в жизни к великому средство;И горесть и радость – всё к цели одной:       Хвала жизнедавцу Зевесу!»

1–11 декабря 1814

Песня

(«К востоку, всё к востоку…»)

К востоку, всё к востокуСтремление земли —К востоку, всё к востокуЛетит моя душа;Далёко на востоке,За синевой лесов,За синими горамиПрекрасная живет.

И мне в разлуке с неюВсё мнится, что она —Прекрасное преданьеЧудесной старины,Что мне она явиласьКогда-то в древни дни,Что мне об ней осталсяОдин блаженный сон.

1815

Песня

(«Кольцо души-девицы…»)

Кольцо души-девицыЯ в море уронил;С моим кольцом я счастьеЗемное погубил.

Мне, дав его, сказала:«Носи! не забывай!Пока твое колечко,Меня своей считай!»

Не в добрый час я неводСтал в море полоскать;Кольцо юркнуло в воду;Искал… но где сыскать!..

С тех пор мы как чужие!Приду к ней – не глядит!С тех пор мое весельеНа дне морском лежит!

О ветер полуночный,Проснися! будь мне друг!Схвати со дна колечкоИ выкати на луг.

Вчера ей жалко стало:Нашла меня в слезах!И что-то, как бывало,Зажглось у ней в глазах!

Ко мне подсела с лаской,Мне руку подала,И что-то ей хотелосьСказать, но не могла!

На что твоя мне ласка!На что мне твой привет!Любви, любви хочу я…Любви-то мне и нет!

Ищи, кто хочет, в мореБогатых янтарей…А мне мое колечкоС надеждою моей.

Начало (?) 1816

Мщение

Изменой слуга паладина убил:Убийце завиден сан рыцаря был.

Свершилось убийство ночною порой —И труп поглощен был глубокой рекой.

И шпоры и латы убийца наделИ в них на коня паладинова сел.

И мост на коне проскакать он спешит,Но конь поднялся на дыбы и храпит.

Он шпоры вонзает в крутые бока —Конь бешеный сбросил в реку́ седока.

Он выплыть из всех напрягается сил,Но панцирь тяжелый его утопил.

1816

«Там небеса и воды ясны!..»

      Там небеса и воды ясны!      Там песни птичек сладкогласны!О родина! все дни твои прекрасны!      Где б ни был я, но всё с тобой             Душой.

      Ты помнишь ли, как под горою,      Осеребряемый росою,Белелся луч вечернею порою      И тишина слетала в лес             С небес?

      Ты помнишь ли наш пруд спокойный,      И тень от ив в час полдня знойный,И над водой от стада гул нестройный,      И в лоне вод, как сквозь стекло,             Село?

      Там на заре пичужка пела;      Даль озарялась и светлела;Туда, туда душа моя летела:      Казалось сердцу и очам —             Всё там!..

Сентябрь – ноябрь (?) 1816

Мина

Романс

Я знаю край! там негой дышит лес,Златой лимон горит во мгле древес,И ветерок жар неба холодит,И тихо мирт и гордо лавр стоит…      Там счастье, друг! туда! тудаМечта зовет! Там сердцем я всегда!

Там светлый дом! на мраморных столбахПоставлен свод; чертог горит в лучах;И ликов ряд недвижимых стоит;И, мнится, их молчанье говорит…      Там счастье, друг! туда! тудаМечта зовет! Там сердцем я всегда!

Гора там есть с заоблачной тропой!В туманах мул там путь находит свой;Драконы там мутят ночную мглу;Летит скала и воды на скалу!..      О друг, пойдем! туда! тудаМечта зовет!.. Но быть ли там когда?

Декабрь (?) 1817