Семь мгновений весны - Макс Черепанов

Hевесть откуда взявшийся автобус подкатил к предпоследней остановке параллельно со мной, и я влетел в него, просочился между сходящимися дверцами. Привалился к поручню, свистяще дыша. Бросил взгляд на часы - двенадцать минут. Успеваю... казалось, что автобус тащится кошмарно медленно, светофоры приводили в бешенство.

Все было бесполезно... маховик генерации правильных, "жизненных" событий, давший несколько дней назад досадный сбой, теперь раскручивался в обратную сторону.

Я успел на вокзал, когда до отхода оставалось минут семь. Вполне достаточно, чтобы добраться до любого из путей, вернуться купить газету, и снова добраться. Для любого нормального человека, но только не для меня. Проклятое неумение ориентироваться подвело и здесь - когда я, всласть наметавшись по каменно-бетонному муравейнику, выбежал на четвертый путь под начавший накрапывать дождик - только далеко впереди можно было различить огни уходящего поезда - четыре красные точки.

Ждала ли она меня, надеялась на что-то, высовывалась из окна или стояла у подножки? Похоже, я никогда уже не узнаю об этом. Опустим грустную часть истории - как я общался с теми, кто потом вьехал в эту квартирку, беседу с работниками жэка, искренне хотевшими помочь, но ровным счетом ничего не знавшими об омских адресах...

Я даже фамилии ее не знаю.

А на день рождения, месяц спустя после того, как я стоял и пялился в пустоту, намокая под радиоактивным челябинским дождичком, пришла открытка с единственным словом "Прости", без обратного адреса. Я спалил ее, чтобы она не стала фетишем, чтобы не доставать ее потом и не терзаться над ней воспоминаниями. После чего хорошенько отпраздновал семнадцатилетие.

Есть такое красивое выражение... оно не пренадлежит мне, но я все равно употреблю его - слишком хорошо подходит. Hет, Ольга не умерла от тифа на острове Корфу, она вообще не умерла... длинной и счастливой ей жизни. Hо еще долго после того дня я чувствовал, как ее мысли текут сквозь мои.

С той поры прошло пять лет - довольно много. Мир изменился... я изменился. Стал умнее, опытнее, злее... но только не потерял легкой такой, осторожной романтичности. Потому что знаю - иногда серые законы Мерфи дают досадные сбои. И взгляд продолжает дежурно шарить по лицам встречных - вдруг?

Конечно, не будет второго такого шанса... и я запрещаю себе думать о ней. Это не так трудно - ибо воспоминания приносят с собой боль, а от нее устаешь. Hо изредка, надравшись до такой степени, что эмоции берут верх над волей и делают любую боль тупой, не мешающей чувствовать - я разрешаю себе курить, стоя на балконе, и под тяжелый рев катящейся в голове крови, густо насыщенной алкоголем - вспоминаю, усмехаясь ночным электрическим огням, реже - звездам, и еще реже - ветру в лицо.

"Плотнее плюшевых штор, страшней чугунных оград

Я вижу только ТЕБЯ, везде встречаю ТВОЙ взгляд..."