Русское оружие.Из записок генерального конструктора ракетных комплексов - Сергей Непобедимый

…С приходом к власти М. С. Горбачёва у многих возникла надежда на перемены. Бесспорно, страна в них нуждалась. Но факт остаётся фактом: кто бы ни находился тогда в главном кабинете на Старой площади и в Кремле, инерция маховика всего народного хозяйства страны была столь велика, что надо было сильно постараться, чтобы остановить или нарушить его работу. Теперь понятно, что молодой руководитель страны со своим узким кругом единомышленников тогда «постарался», и мы все получили то, что имеем. Но в то время — ох, уж эта наша российская неизбывная вера в мудрость высшего руководства — мы с воодушевлением восприняли многие реформаторские идеи нового лидера страны. С полным пониманием и даже с энтузиазмом отнеслись к тезису Горбачёва о приоритете машиностроительной отрасли в попытке преодолеть наметившееся отставание промышленности, в первую очередь в сфере невоенной продукции.

Время шло, но всё заметнее становилось, что кроме красивых слов со стороны обновлённого руководства страны реальных подвижек в экономике не наблюдается. Хуже того, начались какие-то непонятные шараханья из стороны в сторону. Одна антиалкогольная кампания, ставшая притчей во языцех, нанесла колоссальный урон народному хозяйству. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад.

Во второй половине того памятного десятилетия меня избрали в Верховный Совет РСФСР. Во время сессий приходилось по наказам, по письмам избирателей много встречаться с руководителями разного уровня республиканских и союзных министерств, выполнять порой функции ходатая по просьбе директоров предприятий из моего избирательного округа. И уже тогда намётанным глазом начальника и главного конструктора КБМ я видел, как постепенно нарастает хаос во многих сферах управления экономикой. На глазах моих во всех областях общественного производства заметно падала исполнительская дисциплина. В оборонной отрасли, благодаря её строгой иерархической лестнице, эти процессы ещё не ощущались, но тогда многие из нас, конечно, предположить не могли, что всех нас ожидает впереди.

Я не могу обойти вниманием событие, которое буквально, как гром среди декабрьского неба, прогремело и оглушило нас, работников Конструкторского бюро машиностроения, в разгар перестройки. В первых числах последнего месяца 1987 года в главной тогда газете страны «Правде» было опубликовано пространное интервью М. С. Горбачёва корреспонденту американской телекомпании Эн-Би-Си Тому Брокау. Среди прочего там был упомянут советско-американский переговорный процесс по ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Об этом периодически появлялись сообщения в печати, но детали, как водится, не приводились. Все знали лишь одно — речь идёт об уничтожении целого класса американских и советских ядерных вооружений.

Вскоре, буквально через несколько дней после публикации этого интервью, советский руководитель отправился с официальным визитом в Вашингтон, где 8 декабря 1987 года подписал вместе с американским президентом Р. Рейганом Договор между СССР и США о ликвидации ракет средней дальности и меньшей дальности. Вторая статья Договора устанавливала общее понимание различных терминов для целей данного договора. Там было понятно написано, что термин «ракета средней дальности» означает баллистическая ракета наземного базирования или крылатая ракета наземного базирования, дальность которой превышает 1000 километров, но не превышает 5500 километров. Применительно к термину «ракета меньшей дальности» говорилось об аналогичных ракетах, дальность которых равна или превышает 500 километров, но не превышает 1000 километров.

Казалось бы, всё ясно с терминологией — она корректна и понятна и, как пишут дипломаты, аутентична на обоих языках Договора — на русском и английском. Тем более в преамбуле документа стоят конкретные цифры, которые ни при каких обстоятельствах уже не могут быть подвергнуты двусмысленному толкованию. Но, как говорится, дьявол скрывается в деталях.

Представьте, на следующий день выходит газета «Правда», где напечатан текст Договора между СССР и США. В нём, в статье третьей в части второй под пунктом «а», сказано, что для целей настоящего Договора будут уничтожены соответствующие ракеты, которыми являются ракеты типов, именуемые в СССР «ОТР-22» и «ОТР-23» и известные в США соответственно как «SS-12» и «SS-23». Ведь «ОТР-23», по западной классификации «SS-23», это и была наша оперативно-тактическая ракета «Ока», которая имела максимальную дальность стрельбы 400 километров и потому никак не подходила под те согласованные сторонами параметры договора, которые начинали отсчёт с 500 километров!..

В памяти запечатлелось моё внутреннее ощущение в тот момент, когда я узнал об этом. Поначалу подумалось, что этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Что это, возможно, какая-то опечатка или необъяснимое недоразумение. Потом неумолимая внутренняя логика собственных рассуждений и анализа отвергла эти маловероятные предположения. Эта, бесспорно, была не ошибка. Случившееся я бы квалифицировал как преступление, как акт государственной измены высшего руководства государства. Тут надо ясно и определённо сказать: такая точка зрения у меня сложилась не сразу, а по прошествии нескольких лет. Ведь я был сыном своего времени и никогда не мог бы подумать, что руководство страны, которому верили миллионы людей, может совершить нечто подобное…

Помнится, в преддверии распада Советского Союза, месяца за полтора до подписания Беловежского соглашения ещё одной когортой предателей, порождённых горбачёвской перестройкой, стал широко известен неординарный по тем временам юридический прецедент. Руководитель одного из управлений Прокуратуры СССР В. И. Илюхин подписал постановление о возбуждении уголовного дела против числящегося ещё президентом СССР Горбачёва, в котором ему инкриминировались многие антиконституционные дела того времени, когда он занимал пост главы государства. Это, бесспорно, был мужественный акт. Но постановление об уголовном деле против Горбачёва тут же отменил генпрокурор.

Но тогда, в декабре 1987 года, когда я прочитал шокировавшие меня и моих коллег, товарищей строки Договора, я немного смятенно поначалу думал — что делать? Ведь казался каким-то невразумительным Договор между двумя сверхдержавами, в котором стороны на равных договариваются о сокращении вооружений, но при этом одна сторона вдруг добровольно соглашается на уничтожение оружия, которое не входит в рамки документа. При этом не делается абсолютно никаких разъяснений ни для народа, ни для тех, кто это оружие создавал. А это, ещё раз напомню, в общей сложности свыше ста тысяч человек в десятках КБ, НИИ и предприятий страны. Это гигантские денежные ресурсы, выброшенные на ветер, около семи миллиардов долларов, тогда значительно более весомых, чем сейчас.