Скульптор-экстраверт - Вадим Лёвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И если это так, и это похоже на правду? И что тогда? А тогда все теряет какой-либо смысл вообще. И наступает – катастрофа, катастрофа бытия!!!
Зачем нужны были эти войны бесконечные и эти жертвы многомиллионные, в общем и в частностях? Неужели и вправду для затяжки его последней и взгляда его последнего к небу самому!!!
Поговорив с генералом с полчаса или около того, я попытался откланяться и распрощаться с Олегом Ивановичем…
– Вадим, что, уходишь?
– Да, Олег Иванович. Темнеет. Надо дровишек из сарая в дом занести, до темноты успеть…
– Постой немного, докурю последнею и пойдешь… – генерал приуныл, а его голос погрустнел и опечалился.
Со стороны озера подул сырой и пронизывающий насквозь ветер. Огонек на кончике сигареты то и дело воспламенял после очередной затяжки генерала. На фоне спустившихся на землю сумерек огонек от сигареты был очевиден и особенно ярок. С каждой новой затяжкой огонек приближался к пальцам генерала, все ближе и ближе. Огонек все больше и больше ограничивал меня во времени и пространстве. Вот – вот он начнет обжигать огрубевшие за семьдесят лет пальцы. Олег Иванович сделал последнюю затяжку, бросил окурок под ноги, решительно встал и затушил его, растерев ногой о землю. Перед тем как отойти от Олега Ивановича, я заглянул в его глаза. Взгляд у генерала был в этот момент потухшим.
– До свидания, Олег Иванович, пойду, пожалуй.
– До свидания…
Отойдя метров на пять от генерала, я остановился и призадумался. Я понял для себя простую вещь. Я понял, что ему, гордецу этому, на пороге его встречи со… Всего лишь не хватало простого человеческого общения. Но я не знал в тот момент о предстоящей его скорой кончине и поэтому не стал заморачиваться на этом и возвращаться к нему, а лишь удалился от него и друга его единственного, сучки Геи. Более Олега Ивановича я не увижу ни живым, ни мертвым. И вместе с этим прервется связь времен, пока на свет не народится новый генерал!
Я удалялся от него и лишь изредка оглядывался за спину, в его сторону. Взгляду моему в эти мгновения предстоял одинокий и мрачный силуэт на берегу озера. С каждым моим шагом силуэт отдалялся от меня все дальше и дальше… А вскоре он приобрел достаточно смутные очертания и вовсе скрылся от меня за кустарником…
Это был силуэт моего соседа – генерала Григорьева Олега Ивановича. Человека, заслуженного пред своей страной и несчастного пред своей судьбой. Силуэт человека необыкновенного и незаурядного, возраста скорее уже не пожилого, не все же еще и не старческого, но тем не менее предсмертного…
Через пять минут, подойдя к своему домику, я вытащил из кармана позвякивающую связку ключей. На улице было уже достаточно темно. Мне не сразу удалось отыскать ключ от входной двери и вставить его в замочную скважину. Я тыкался ключом о дверь несколько раз подряд, постепенно опухая от злости, пока наконец-то с пятой или же с шестой попытки я не воткнул его в замок и не повернул на два полных оборота от себя. После чего открыл дверь, матернулся троекратно по благому и шагнул через порог в дом…
Зажег в коридоре свет, вошел в комнату. Щелкнул выключателем и тут же как кузнечик подпрыгнул на месте вместе с испугом, неожиданным для самого себя. Под моими ногами проскочило серое богомерзкое существо, размером не меньше чем с котенка. И я еще раз подпрыгнул, словно ушастый заяц. Я не успел опомниться и прийти в себя, как еще одна серая крыса проскочила меж моих ног под раковину, и еще одна тварь серая проскочила у меня под ногами, и еще две – это была крысиная стая. Крысы передвигались по комнате методичными прыжками, одна за другой – вереницей, нисколько не смущаясь моего присутствия в комнате. Со стороны казалось, что они не обращают на меня никакого внимания и заняты лишь своим делом – скорее всего, они мигрировали. Им не было счета – на восьмой или девятой крысе я сбился и перестал подсчитывать их. Они подпрыгивали вверх на двадцать – тридцать сантиметров, а то и на полметра, словно кенгуру на двух ногах. В тот момент, когда последняя гадина исчезла под раковиной, я вспомнил про Тихона и про хозяина его…
Тихон был грозой всей округи… Этот был заматерелый кот, потрепанный в бесчисленных боях и сражениях за территорию свою. Это был воин настоящий и не поддельный воин…
Я задумался в этот момент, к чему бы это? Стая серых тварей – стая крыс посетила мой дом в этот день, в день моего расставания с генералом… Я набрал соседу.
– Олег Иванович, в мой дом забежала крысиная стая. Я весь дрожу от страха!
– Как же так, Вадим, ты же офицер запаса!
– Но я в армии служил тыловой крысой и пистолет с автоматом держал в руках всего-то три – четыре раза…
– Но все равно, боевой дух в тебе должен жить!
Легко ему рассуждать о чем попало, про какой-то там дух, когда враг не у его ворот и стая крыс не к нему в дом забежала. Но мне-то как быть? Как мне спать теперь ложиться, ведь загрызут меня суки – твари мерзкие, пропаду затемно…
– Олег Иванович, скажите, что мне делать?
– Жить!
– Это-то я понимаю, этого мне объяснять не надо. С крысами как быть, ведь сожрут меня за ночь…
– Уничтожать врага!
– Но как? Как бы они сами меня не уничтожили…
– Сколько крыс в стае?
– Не знаю, я не успел их сосчитать.
– Но как же так, Вадим?! Это недопустимая оплошность, огрех непозволительный… Хотя бы в первом приближении – пять, десять, двадцать, сто???
– Скорее двадцать, чем сто. Не пугайте меня такими цифрами…
– Хватит причитать, сосед. Что же, двадцать так двадцать, тоже неплохо для начала… Будет с кем порезвиться, повоевать к концу дня…
– Что значит повоевать, что значит порезвиться? Я не хочу воевать, я не хочу войны, на фиг оно мне все сдалось. Скажите, а без этого, без войны, никак не обойтись? Я всю жизнь был пацифистом и ненавидел войны.
– На свет еще не родился такой пацифист, который бы по приказу, под страхом быть расстрелянным на месте, в секунду не превратился бы в боевого штыка!!!
Генерал вконец меня запугал, ни о чем человек в своей жизни не думает, лишь бы кровь пролить, заметьте – чужую кровь, не свою.
Зачем он мне про штыки и про расстрел на месте говорит? Ему что, поговорить больше не о чем, он что, без этого жить не может…
– Олег Иванович, вы мне дайте лучше на одну ночь Тихона, и крысы, почуяв запах кота, сами разбегутся… и не будет крови и войны не будет. Я же в таком случае так и останусь пацифистом, а не стану боевым штыком… Все, Бог даст, как-нибудь разрулится само собой. Рассосется и устроится, по Божьей милости…
– Нет, не рассосется и не устроится. Как ты можешь так рассуждать, когда твое Отечество в опасности? Поверь мне, сынок, поверь моему благоразумию, без боевых действий тебе никак не обойтись. А ты как думал? Тихоном здесь уж точно не отделаешься. Сам подумай, пораскинь мозгами, что может сделать один КВ против двадцати тигров?
– Подавить их гусеницами, к чертовой матери!!!
– Это тебе так кажется, не все так просто… Ты что, думаешь, крысы перед Тихоном в одну очередь выстроятся за молочком и честь ему будут отдавать, как на параде, или же по углам от него спрячутся?
– Вначале под пол забегут, а потом и из дома сбегут!
– Ишь чего захотел. Никуда они не сбегут. Не для того они к тебе в твой дом пришли с войной, чтобы сразу же и драпануть.
– Так вы мне Тихона дадите?
– Никак нет. Они разорвут Тихона на части…
– И что мне делать?
– Воевать и побеждать!
Еханый карась, я всю жизнь избегал конфликтов, и вот те на – война на пороге моего дома… Боже, в мой дом пришла война! Пришла, когда я ее и не ждал – нежданно и негаданно пришла и, как назло, – когда не надо… На хрен оно мне все сдалось… Я человек трусливого порядка, образа мыслей трусливого и себе на уме, пусть другие воюют, пусть другие убивают. Я повесил трубку и впал в паническое настроение духа.
Но вскоре, буквально след в след, я вспомнил мрачный силуэт генерала на берегу озера – и встревожился… Я отмобилизовался и, меня, конечно, осенило. Я с ясностью для себя понял, чего именно от меня ждет в этот час бравый генерал, он ждал от меня решимости в поступках… И я, подчиняясь его воле, тупо объявил войну стае крыс. Это будет наша с ним война, и я проведу эту войну вместе с генералом, по всем правилам военного искусства. Это будет его последний бой, его последнее сражение, его схватка пред встречей с ней – с самой страшной и последней в его жизни неизвестностью…
Я сразу и без лишних колебаний ума пошел ва-банк – пропади все пропадом. А! Была не была, помирать – так с музыкой! Посмотрел на часы. Успеваю… Конечно, успеваю, как не успеть?! Деревенский магазин закрывается через полчаса. Вышел из дома, не выключая света в комнате и оставив все нараспашку, не закрыв за собой дверей и открыв окна. Пусть ветер погуляет по дому и немножко отрезвит тварей, а вдруг все же убегут, почуяв неладное. Добежал до магазина. Открыл дверь, колокольчик зазвенел, продавщица, круглолицая Маруся, выглянула из подсобки и прошла за прилавок.
