Алексей Каренин - Василий Сигарев

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Вы сейчас сами убедитесь в его силе.

Протягивает Каренину чашку. Каренин делает глоток. Кивает.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Чувствуете прилив сил?

КАРЕНИН. Чувствую…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Вот. А они никак не признают его пользу. Прямо как заговор ей богу.

КАРЕНИН. Я хотел вас спросить, Лидия Ивановна…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Никаких секретов от вас, Алексей Александрович… Чай мне привез один знаменитый путешественник. Вот вам его брошюра. Убедительно прошу прочесть. Человек весьма интересный и нужный.

Протягивает Каренину брошюру. Каренин принимает брошюру, начинает листать.

КАРЕНИН. Я непременно прочту.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Весьма все интересно.

КАРЕНИН (кивает). Я вас еще одно хотел спросить, Лидия Ивановна…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Что же вы хотели спросить?

КАРЕНИН. Я заметил, что вы все больше нынче городской житель. Город утомляет. Бываете ли вы нынче на даче в Петергофе?

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Почему вас это интересует?

КАРЕНИН. Не то, чтобы… но… город утомляет… И… Анна Аркадьевна… она изъявила желание… я вынужден был уступить ей… А вы у нас в соседстве и…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Вы предлагаете мне сделаться шпионкой за ней?

КАРЕНИН. Что вы?! Как можно? Анна Аркадьевна не нуждается… Но ей может потребоваться некоторая помощь…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Помощь в чем же?

КАРЕНИН. Дачная жизнь непроста… Тяжела…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Боюсь, ее дачная жизнь весьма беззаботна. А помощницей или, правильней сказать, сообщницей ей удачно выступает княгиня Беси…

Входит Лакей.

ЛАКЕЙ. Доктор пришли-с.

КАРЕНИН. Уже?

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Пригласи.

КАРЕНИН (торопливо). Лидия Ивановна…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Я не желаю иметь никаких сношений с вашей женой.

КАРЕНИН. Я более беспокоюсь за сына…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. А присутствие ребенка рядом… вы знаете, как я могу это назвать, я считаю преступным.

Каренин хочет что-то возразить, но тут входит доктор.

ДОКТОР. Как рад, Лидия Ивановна, что не забываете обо мне.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Дело срочное, доктор. Вот наш пациент.

Каренин покорно кивает. Доктор раскрывает чемодан.

ДОКТОР. Ну-с. Раздевайтесь, голубчик.

КАРЕНИН. В другой раз было бы удобнее…

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Об этом не может быть и речи. Раздевайтесь.

ДОКТОР. Раздевайтесь…

Лидия Ивановна и доктор стоят над Карениным, словно на допросе. Каренин расстегивает крючки сюртука. Умоляюще глядит на Лидию Ивановну.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Раздевайтесь, Алексей Александрович. Теперь уж вам не открутиться.

КАРЕНИН (вдруг отыскав козырь). Я не могу при вас.

Застегивает крючки.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА (покраснела). Право, что же это я. Доктор, осмотрите его хорошенько. Это бесценный для России человек.

Направляется к выходу.

ДОКТОР. В лучше виде, графиня. В лучшем виде.

Лидия Ивановна выходит.

ДОКТОР. Ну-с, голубчик.

Каренин снимает сюртук. Доктор оглядывает его не спортивный торс.

ДОКТОР. Не Самсон! Далеко не Самсон.

Каренин складывает руки на груди, пытаясь прикрыть выпирающий живот и дряблую грудь.

ДОКТОР. Сахару много едите?

Каренин кивает.

ДОКТОР. Вот и результат. (Щупает руку Каренина.) Бицепса-то и не сыскать. А дамам, голубчик, им бицепсы да трицепсы подавай. С дамами у вас как?

КАРЕНИН (отстраняется от ощупываний доктора). Ваши вопросы я нахожу неуместными.

ДОКТОР. И зря-с, голубчик. Мужское здоровье целиком и полностью завязано на половой сфере. Тут вам и сердце, и любые сосуды в мозгу. Все подчинено этой сфере. Так довольна ли вами жена?

КАРЕНИН (хватает сюртук, одевается). Моя жена всем довольна…

ДОКТОР. Нынче этим не каждый может похвастаться.

КАРЕНИН. Не вижу надобности этим хвастаться.

ДОКТОР. Напротив, мужская сила на то и дана, чтобы выпячивать ее. Вот, допустим, возьмем рога у оленя или быка… Чего же вы оделись?

КАРЕНИН. Потому как я вам не олень и не бык…

Выходит.

ДОКТОР. Куда же вы, голубчик?

Каренин быстрым шагом идет по коридору.

ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Алексей Александрович…

Каренин, не оборачиваясь, выбегает из дома графини.

КАРЕНИН (себе под нос). Это надо решить…

Глава 10

Гостиница. Номер Степана Аркадьича. Каренин сидит на краешке стула. Видно, что ему неловко. Степан Аркадьич растирает полотенцем мохнатый торс.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Ну вот я и готов тебя слушать, дорогой зять.

КАРЕНИН. Я пришел поставить вас в известность, что начинаю дело развода с вашею сестрой, моею женой.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Нет, Алексей Александрович, что ты говоришь!

КАРЕНИН. Это так.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Извини меня, я не могу и не могу этому верить…

КАРЕНИН. Да, я поставлен в тяжелую необходимость требовать развода.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Я одно скажу, Алексей Александрович. Я знаю тебя за отличного, справедливого человека, знаю Анну — извини меня, я не могу переменить о ней мнения — за прекрасную, отличную женщину, и потому, извини меня, я не могу верить этому. Тут есть недоразумение…

КАРЕНИН. Да, если б это было только недоразумение… Но я поставлен в положение, когда даже визит доктора неприятен мне. Это выше моих сил.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Позволь, я понимаю. Но, разумеется… одно: не надо торопиться. Не надо, не надо торопиться!

КАРЕНИН. Я не торопился, а советоваться в таком деле ни с кем нельзя. Я твердо решил.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Это ужасно! Я бы одно сделал, Алексей Александрович. Умоляю тебя, сделай это! Дело еще не начато, как я понял. Прежде чем ты начнешь дело, повидайся с Анной, поговори с ней.

КАРЕНИН. Боюсь, я не вижу…

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Ради бога, поговори с ней! Сделай мне эту дружбу, умоляю тебя!

КАРЕНИН. Не полагаю, что это нужно ей.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Нужно, Алексей Александрович, дорогой! Нужно! Тем лучше, что сегодня скачки, и она там будет. Я беру тебя с собою и все решу о вашей встрече. Сделай мне дружбу.

КАРЕНИН. Что же за скачки?

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Офицерские скачки с препятствиями. Но нам разве они важны? Я все решу о вашей встрече. Едем?

КАРЕНИН. Это сейчас нужно решить?

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Сию же минуту. Я в самый раз готовился ехать.

КАРЕНИН. Мне необходимо обдумать это.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Никаких обдумываний, дорогой зять! Едем немедленно.

Одевается, выводит Каренина из номера. Идут по коридору.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Уверен, что тут есть недоразумение, и весьма надеюсь на положительный исход в его разрешении. Анна — прекрасная женщина и не могла дать повода усомниться в этом.

КАРЕНИН. Иной раз я думаю, что это только наваждение. Я прежде никогда не испытывал такого. Словно с ума сошел.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Поверь мне, эти твои мысли самые верные.

КАРЕНИН. Если это так, то как ей простить меня.

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Анна, способна простить, дорогой зять. И простит…

КАРЕНИН. Мне ужасно стыдно перед ней…

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Прочь стыд. Если бы я не говорил бы себе это всякий раз, как поддаюсь очередному дурману, то давно бы сгорел.

КАРЕНИН. Что же я скажу ей?…

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Язык сам найдет нужные пути. Уж поверь мне, как ни трудно мне было подобрать слова в прошлых моих объяснениях с Долли, но язык сам их и подобрал. А объяснения были весьма неприятные и мне, и ей. А тут — подозрения. Пустяк!

КАРЕНИН. Только ли подозрения?

СТЕПАН АРКАДЬИЧ. Только они, дорогой зять. Ничего не могло быть. Вздор один…

Выходят из гостиницы. Степан Аркадьевич свистит извозчику. У Каренина вид бычка, которого ведут на бойню.

Глава 11

Гипподром. Толпа солдат. Кипящие народом беседки. Степан Аркадьич и Каренин пробираются к месту своего назначения. Анна сидит в беседке с княгиней Беси.