В море погасли огни - Петр Капица
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Случилось это так.
Командир подводной лодки М-94 старший лейтенант Дьяков получил приказание занять позицию у Абоских шхер в Балтийском море.
20 июля в полночь, следуя за подводной лодкой М-98, которой командовал капитан-лейтенант Беззубников, Дьяков повел свою «малютку» через пролив Соэла-Вяйн в море.
Впереди «малютки» шли катера «рыбинцы», тащившие за собой тралы. Катера с тралами не могли дать хода больше трех узлов. Под дизелями таким ходом не пойдешь, подводным лодкам пришлось перейти на электродвигатели.
Ночь была теплая. Слабый ветер доносил с островов запахи сосны и перестоявшихся некошеных трав. Казалось, что никакая опасность не грозит кораблям, так как хорошо были видны посты береговой обороны островов.
На рассвете, пройдя сложный фарватер, «рыбинцы» подняли тралы и, распрощавшись с подводниками, ушли в Триги.
М-94 и М-98 некоторое время шли на небольшом расстоянии друг от друга. Дьяков приказал запустить дизель, чтобы привести в порядок разрядившиеся аккумуляторные батареи.
За нордовой вехой с шарами командиры помахали друг другу руками, и каждый стал действовать самостоятельно. Отсюда их пути расходились.
Дьяков решил идти в надводном положении к остовой вехе. Шел средним ходом, так как дизель еще не прогрелся. Впереди было много отмелей. Чтобы обойти их, старший лейтенант выбрал короткий путь — фарватер у берега, на котором недавно была атакована торпедой подводная лодка С — 9. Торпеда в «эску» не попала. Взорвалась на каменистой отмели.
«Не будет же немецкая субмарина болтаться столько времени на опасном месте, — думал Дьяков, продолжая вести корабль в надводном положении. — За отмелями погружусь на перископную глубину и к вечеру доберусь до позиций».
Кроме него, на мостике было еще три человека: штурман корабля — старший лейтенант Шпаковский, сигнальщик — старшина второй статьи Компаниец и поднявшийся снизу покурить старшина группы мотористов Лаптев.
Грохот взрыва под кормой нарушил тишину утра. Дьякова отбросило под козырек и грохочущим потоком, падающим с высоты, прижало к стенке. Ухватившись руками за край козырька, старший лейтенант оттолкнулся ногами и выскочил под водопада…
Вокруг пузырилась и кипела вода. Бурно вырывался из глубины соляр, «малютка» кормой опускалась на дно. «Подорвалась на мине», — подумал Дьяков.
Метрах в двадцати от себя он увидел Лаптева и штурмана. Шпаковский, наверное, был ранен, потому что кружил на месте, опустив лицо в воду. Старший лейтенант хотел поспешить на помощь, но его вдруг обдало волной и ослепило соляром.
Куда теперь плыть, Дьяков не знал. Сначала надо было освободиться от намокшей одежды, тянувшей вниз.
То окунаясь, то всплывая, чтобы глотнуть воздуха, он стащил с себя китель, фуфайку и ботинки. К нему подплыл старшина Лаптев и спросил:
— Вам помочь?
— Не надо, спешите к штурману.
— Шпаковского уже не видно, он утонул, — сказал Лаптев.
Над водой виднелся нос затонувшей «малютки», они вместе направились к нему и в это время услышали голос:
— Товарищи, помогите… не могу больше — тянет на дно!
Это кричал сигнальщик Компанией. Дьяков и Лаптев подплыли к нему и подхватили один левой, другой правой рукой.
Компаниец, оказывается, успел снять только бушлат. Одежда и сапоги тянули его вниз.
Помогая друг другу, они втроем вскарабкались на нос подводной лодки и принялись стучать кулаками по стальному корпусу: не отзовутся ли оставшиеся внутри товарищи? Но никто им не отвечал.
«Наверное, погибли, — подумал Дьяков. — Как же нам теперь добраться до острова?»
Вдали виднелась М-98. Подводники сорвали с себя мокрые тельняшки. Сигнальщик, взяв их в обе руки, просигналил Беззубникову, чтобы тот выслал шлюпку.
После взрыва подводная лодка М-98, видимо из предосторожности, приняла балласт, потому что была притоплена — виднелась только рубка и тонкая кромка палубы. Сигналы на ней поняли и стали надувать резиновую шлюпку.
И в это время Дьяков увидел невдалеке глазок перископа третьей подводной лодки.
«Вот кто нас торпедировал», — понял он.
Гитлеровская субмарина двигалась под водой в сторону М-98. Товарищей надо было предупредить.
Компаниец вновь замахал тельняшками, как сигнальными флажками, и просемафорил: «На вас идет в атаку подводная лодка».
На М-98 поняли его. Спустив на воду шлюпку с матросом, они начали маневрировать, меняя скорости.
Выпущенная гитлеровцами торпеда не попала в цель: проскочив мимо М-98, она с раскатистым грохотом взорвалась па отмели, подняв вверх столб воды, дыма и грязи.
Матрос с М-98 вскоре подплыл на резиновой шлюпке к пострадавшим и снял их с носа затонувшего корабля. Затем, прижимаясь к берегу, пошел навстречу баркасу, вышедшему с поста береговой обороны острова Эзель.
У больших валунов, выглядывавших из воды, подводники покинули резиновую шлюпку и перебрались в надежный деревянный баркас. А матрос с М-98, выполнив приказ, отправился на свой корабль.
В момент взрыва крышка верхнего рубочного люка М-94 захлопнулась сама, но не плотно: сквозь щели прорывалась вода и хлестала в центральный отсек.
Старший рулевой Холоденко, стоявший на вахте, кинулся по трапу наверх. Он мог бы спастись через рубку, но, вспомнив об оставшихся товарищах, плотно задраил верхний люк и крикнул сменщику Шипунову:
— Прикрой вентиляцию!
Из соседнего отсека неожиданно хлынул соляр. Они вместе бросились к переборке, задраили вход и закрыли глазок.
Ни вода, ни соляр больше не поступали.
В носовой части корабля от сильного сотрясения лопнули электрические лампочки, стало темно. Людей, находившихся здесь, оглушило; палуба стала крениться. Все, что не было закреплено, скатилось к кормовым переборкам.
Первым очнулся командир отделения гидроакустиков Малышенко. Ему показалось, что в отсеке не хватает воздуха. Цепляясь за выступы, он подобрался к регулятору и, не мешкая, дал в отсек противодавление. Воздуха стало поступать больше, чем нужно.
Механик подводной лодки капитан-лейтенант Шиляев после ночной вахты спал во втором отсеке на диване. От сильного толчка на него с верхней койки свалился боцман Трифонов, и они вместе покатились по палубе.
В отсеке было темно. Ничего не понимая спросонья, механик спросил:
— Что случилось? Где мы?
— Кажется, на дне, — ответил боцман. — Похоже, что на мине подорвались.
Откуда-то доносился шипящий свист. Сильно давило на уши.
«Какой-то чудак дал противодавление, — понял Шиляев. — Надо остановить».
— Стоп! Прекратить подачу воздуха, — крикнул он и сам кинулся к клинкету вентиляции. Но в темноте рука наткнулась на что-то острое и так заныла от боли, что ее свело. Закончить работу помог боцман.
Из первого отсека, оказавшегося почти над головой, послышался топот и какая-то возня. Кто-то отдраивал люк. Во второй отсек один за другим спустились торпедисты Митрофанов и Голиков.
— У нас из-под настила показалась вода с соляром, — сообщил Митрофанов.
— Задраивать переборку, — приказал механик и, когда приказание было выполнено, спросил у боцмана: — Сколько теперь у нас народу?
— Пять человек, — ответил Трифонов. — Вы, я, акустик Малышенко и торпедисты. Кто-то есть и в центральном отсеке, слышны голоса.
«Что же предпринять? — задумался капитан-лейтенант. — Теперь я здесь старший».
Из истории подводного плавания он знал несколько случаев, когда люди спасались через торпедные аппараты. Почему бы не попытать счастья?
— Все ли у нас имеют индивидуальные спасательные маски? — спросил Шиляев.
— Не все, — ответил боцман. — Нет у вас и у торпедистов.
— В первом отсеке найдутся запасные, я знаю, где они, — сказал старшина торпедистов Митрофанов.
Механик через глазок посмотрел в первый отсек. Там уцелела крохотная электролампочка боевого освещения. Света от нее немного, но он позволял разглядеть — воды в отсеке мало.
— Of драить вход, — приказал Шиляев.
Вдвоем со старшиной, хватаясь за выступы и трубы, они пробрались в первый отсек. Найдя запасные маски, механик негромко спросил у торпедиста:
— Сумеете ли через аппарат пропустить нас?
Старшина не сразу ответил. Он осмотрел аппарат, проверил его действие, с недоумением взглянул на приборы и лишь затем доложил:
— Ничего не получается, слишком большой дифферент.
— Ну что ж, значит, этот путь отпадает, — не без огорчения сказал механик. — Попробуем шлюзоваться через рубку.
Когда они собрались уходить, старшина приметил в хранилище уцелевший анкерок с красным вином.
— Может, захватим с собой? — спросил он.
Механику очень хотелось глотнуть вина. Во рту все пересохло. Но он боялся, что хмель толкнет на необдуманные поступки, сдержался и решительно сказал:
