Ад и рай - Хамит Измайлов

Детский дом в Советском Союзе был, как две капли воды, похож на Советскую Армию с его «дедовщиной». Воспитатели выполняли роль прапорщиков и офицеров. В детдоме так же, как и в армии, сильный подавлял, ломал слабого, те же шестерки между ними, те же физические воздействия вплоть до увечья. Правда, смертных случаев в силу малолетства в детдомах не было, но в армии были нередки. Зачастую из воспитанников детдомов формировались преступные элементы, хотя были и добропорядочные и законопослушные. К примеру, в фильме «Джентльмены удачи» встречаются два воспитанника. Один – герой Савелия Крамарова – отпетый вор, а другой – токарь завода, передовик производства. Видно, что и с семьей у него все в порядке. Кино же тоже из жизни.

Много лет начальником ветеринарного отдела в Семипалатинском облсельхозуправлении работал выходец из Запорожья Жан Атачкин. Он – сын репрессированного первого секретаря райкома партии и воспитанник детского дома в Узбекистане. Сперва арестовали отца по установленному тогда стандарту. Ночь, «черный ворон», обыск. Через несколько дней забрали и мать, как жену врага народа. Его с младшим братом определили в детский дом и позже, уже в Узбекистане, распределили по разным домам. Мать он считал умершей в лагере, всю жизнь искал брата. Но так до самой смерти ничего не узнал о нем. К счастью, чисто случайно нашлась его мать, которую он потом перевез к себе и достойно похоронил. Она, как жена врага народа, была осуждена на 10 лет лагерей. Отсидела «от звонка до звонка». Какое-то время пребывала в Удмуртии и КомиАССР, на лесоповале. Жила в одном бараке с известной исполнительницей народных песен и частушек Лидией Руслановой и писательницей Галиной Серебряковой, автором книг о Марксе, Энгельсе и других. Выйдя на свободу, мама Жана Алексеевича устроилась на работу стрелочницей на железную дорогу, где через непродолжительное время, не по ее вине произошло столкновение поездов. Сразу же вспомнили о ее прошлом, что она «жена врага народа», сама «враг» и место ей в тюрьме. Словом ее подставили, сделали козлом отпущения. Срок определили в 5 лет. Их она отсидела тоже полностью. Сам Атачкин был очень уравновешенный, незадиристый и не ухарь-человек. В детском доме, думается, старшие ребята тоже делали из него подставу перед воспитателями. Зная как тихого, безропотного в силу пережитого, к тому же физически не очень сильного, его наверняка часто обижали и воспитанники, и воспитатели.

Вспоминаю один рассказ казахского мальчика, отданного на учебу в русскую школу, позднее он стал известным врачом высшей квалификации. На переменах в школе его били русские дети, называя и дразня «казахом». После школы по пути домой поджидали и били казахские дети обзывая его «русским». Доставалось от тех и других. Думаю, Жану Алексеевичу доставалось тоже и от сверстников, и от учителей, среди которых встречались и настоящие изверги. Сам он никогда не любил вспоминать о годах, проведенных в детдоме.

Тот факт, что выходец из детского дома окончил сперва техникум, затем институт, стал уважаемым начальником отдела областного учреждения и просто хорошим человеком, можно объяснить счастливым совпадением, что оказался в нужное время в нужном месте. Но то обстоятельство, что сын в прошлом первого секретаря райкома партии стал бессменным на протяжении многих лет секретарем партийной организации и со всей отдачей, грамотно исполнял свои обязанности, ничем иным, как проявлением наследственности, не объяснишь. Он рассказывал, что отец по работе был на хорошем счету и детским умом тогда не мог понять, почему так случилось. Возможно, его отец тоже унаследовал это призвание партийного лидера от кого-то из предков. Жан Алексеевич и его супруга – врач Татьяна Ивановна Шишкина воспитали двух замечательных ребят. Один или оба, окончили в Москве высшее техническое училище им. Баумана. Наверняка стали замечательными специалистами, возможно, учеными и просто хорошими людьми и семьянинами, как их отец и дед.

Небольшое отступление. 100 лет назад, в период Первой мировой войны, в Восточный Казахстан на джайлау Калбинского хребта прибыл отряд вооруженных казаков для мобилизации казахов на окопные работы. В горах Сандыктас на урочище Кок-Жайдак, что переводится как «зеленая равнина», во время составления реестра молодежи, подлежащей отправке на фронт, один из них вскочил на лошадь и увлек остальных. Казаки открыли огонь, чтобы напугать беглецов. Но предводитель с кличем: «Орай шап!» (скачите окружая), бросился на отряд вооруженных казаков с одной плетью в руках. Тут же застрочил казачий пулемет, которому ничего не стоило положить всех на равнинном месте. Это было движение сродни восстанию знаменитого Амангельды Иманова против русского царизма. Но ввиду маломасштабности в истории осталось незамеченным.

Этот акт непокорности получил название «Орай шап». Сегодня в честь этого события благодарные потомки установили памятный монумент на въезде в с. В-Таинты Уланского района Восточного Казахстана. Это село – бывшая центральная усадьба некогда крупнейшего коневодческого совхоза, насчитывавшего более пяти тысяч лошадей. Расположено оно недалеко от места рождения легендарного партизана Советского Союза Касыма Кайсенова, который изучал этот исторический момент и писал о нем. Я сделал столь долгое отступление, чтобы еще раз подчеркнуть значение и роль такого важного фактора, как наследственность.

В те времена, избежавшие мобилизации участники этого трагического события, боясь возмездия, зазимовали на джайлау. Весной вместе со скотом на эти пастбища перекочевывают медведи, волки, рыси. К осени с наступлением холодов все живое откочевывает обратно в низины. Жизнь там замирает. Остаются только спящие в норах сурки, суслики и вездесущие мыши-полевки. Глубина снежного покрова достигает порой двух и более метров, На некоторых участках снег лежит вплоть до начала июля.

Беглецы сначала съели припасы, потом всех своих коней. Голодные, в тесной холодной землянке, они были обречены на верную гибель. Но среди них нашелся один, самый предприимчивый, который стал ловить мышей. Так он некоторое время кормил своих собратьев по несчастью, пока однажды, придя «с охоты», не удивился тому, что никто к нему не бросился за едой. Одежда у всех была одинаковая – шуба из дубленой овчины, бнз карманов и подпоясанная кушаком. Поэтому пойманные мыши укладывались за пазуху, выпасть на землю не давал пояс, стягивающий талию. Растерянный охотник развязал пояс и все мыши выпали на пол, причем спереди посыпались самые маленькие, а крупные были сзади. Оказывается, во время его возвращения все кидались к нему и наперебой лезли за пазуху и выхватывали первых – самых мелких, а крупные оставались самому. А батыры игнорировали его появление потому, что в его отсутствие застрелили оленя, каким-то непонятным образом появившегося там, и досыта наелись. При этом охотника встретили издевательски, насмехаясь: «Кому нужны твои вонючие мыши».

Позже, в советское время один из потомков этого «охотника» испытывал неописуемую страсть к ловле мышей. Работая трактористом на сенокосе, мальчишка на ходу выскакивал из кабины и гонялся за мышами. Устав предупреждать, бригадир выругался матом и сказал: «Твой рот, как и рот твоего предка, пропах мышами». Вечером сын рассказал, плача, отцу, что бригадир обругал его. На что отец тоже матом поругал юнца: «Слабак ты, почему не сказал бригадиру, что твой рот тоже пропах, но только мелкими мышами, в отличие от моего». Оказывается среди этих 12 батыров был предок и бригадира, который ел мелких мышей, спрятанных спереди.

Безжизненность джайлау в зимний период подтверждает еще один пример. Однажды осенью в 1966 году из табуна потерялись 9 жеребчиков-двухлеток. Молодежь играючи отбилась и загуляла. Табун откочевал в низину. Стоимость потери была взыскана с виновников. Только на следующий год мы узнали, что наши лошади стоят по другую сторону Калбинского хребта в совхозе «Чигилек» Кокпектинского района. Позже выяснилось, что все 9 жеребчиков пришли на их ферму у подножия джайляу 7 ноября прошлого года. Обрадованные руководители стали делить этот с неба свалившийся соғым. Разгорелся жаркий спор, дошло чуть ли не до драки. Каждый хотел урвать лучшего, покрупнее да пожирнее.

Наблюдавший за этим мудрый аксакал сказал: «Вы устроили драку еще не снявши шкуру, а что будет потом? Вы из зависти поубиваете друг друга и попадете в тюрьму. Отгоните их назад на джайляу и спите тихо и мирно». Драчуны вняли совету и отогнали. На следующий год на 1 мая, точно как и в прошлый раз, на праздник, 8 голов вернулись обратно еле переставляя ноги. Всю зиму они прожили в условиях бескормицы за счет собственного тела. Одно животное, самое слабое, просто не выдержало. Если бы там оставался на зиму волк или любой другой хищник, он постепенно съел бы их всех. Директор того хозяйства был мой товарищ по институту Жакуда Каржаубаев, позднее начальник райсельхозуправленияи и коллега по работе. Он выдал нам счет за содержание и кормление, и после оплаты вернул наших животных, на крупе которых красовалось тавро «ОС-3», означавшее «Обуховский совхоз», отделение №3.