Игра на вымирание - Андрей Денисенко

– Вот только Крейн оказалась быстрее. Пальба, паника, проваленная операция. И закрутилось.

– Дальше – выводы наших аналитиков, Макс. Предполагается, информация о перестрелке в «Ночной жаре» однозначно дошла до Конструктора. Почти сто процентов, что он контролирует все открытые источники данных. И многие закрытые. Служебные сети, корпоративные сервера, технологические объекты – все, до чего может добраться. Хотя мы и военные ему не по зубам… пока. Но это вопрос времени.

– Вот именно. Времени, которого у Конструктора не было. Требовалось вернуть или хотя бы уничтожить несостоявшегося «ангела». В ход пошло все: автомобили-убийцы, отключенные камеры наблюдения, взлом охранных систем, даже ложные приказы корпоративному спецназу… но я все равно молодец!

– Добавь сюда историю с банкоматом. Помнишь, мы решили, что Крейн кто-то помогал из Сети? Так оно и было. Элен отправилась в Берлин, и Конструктор на время успокоился.

– Скорее, затаился. Элен двигалась в Европу, к месту, так сказать, основной церемонии. И дальше Конструктор действовал через германских сектантов.

– У них почти получилось. Но ты снова испортил торжественность момента. Еще и разнес все на хрен. Ставлю двадцатку, Конструктор на тебя ужасно злой… если вообще умеет злиться.

– Москва – не Сан-Антонио, приятель. А местные химики – не технеры. Короче, из Сети здесь особо не позлишься…

Москва, Северное Тушино, Центр биотехнологических исследований 14.23, 8 сентября 2034 г.

Магнитная карточка скользнула по прорези, но замок не отозвался привычным щелчком. Вместо этого пискнул имп, принимая сообщение охранной системы. «Состояние: разблокировано. Воздействие: мастер-ключ, 14.10».

Чирназе передернул плечами. Явились… благодетели. Вошли демонстративно, хотя наверняка знали, что в лаборатории никого нет. Он помедлил, развернул полупрозрачное окно сторожевой системы. Так и есть, в лаборатории три человека, двое вооружены стрелковым оружием. Локация неподвижна… ждут. И конечно, посмеиваются… Чирназе решительно толкнул дверь.

Поглаживая тщательно выбритый подбородок, Шань Джи удобно расположился за его столом. Телохранители, одинаковые громилы с мрачными лицами, замерли у стен.

– Добрый день, Николай. Тебя не было на рабочем месте, но я решил подождать. Чтобы напомнить о необходимости работать старательнее.

«Узкоглазая свинья! Наверняка специально дождался, пока я спущусь на обед. Я отсутствовал не больше пятнадцати минут!»

– Прошу прощения, мистер Шань. Я делаю все возможное, чтобы ваши деньги не расходовались напрасно.

«Чтоб ты сдох, китайский говнюк!»

– В этом месяце мы вложили в твои исследования сто тысяч юаней, Николай. Большие деньги. Многие жизни в этом городе стоят куда меньше.

«Угрожаешь, да? Кем ты был лет двадцать назад, крутой? Вонючим рикшей?»

– Промышленный выпуск разработанных моей группой моделей приносит на порядок больше, не так ли?

Вопрос был на грани допустимого, телохранители заметно напряглись, но Шань Джи только усмехнулся.

Подзаборная шавка тявкнула на хозяина? Пусть себе, лишь бы дом охраняла. Пнуть ее всегда успеется.

– Миллионы, Николай, миллионы. Но это – не твое собачье дело.

Китаец поднялся, неспешно подошел, дружелюбно заглянул в глаза.

– Гавкающая собака никогда не получит вкусную кость, Коля. Или деньги. Или батареи для имплантатов. Поэтому поклонись и скажи: «Слушаюсь, хозяин».

Долгая секунда. Две. Три.

– Слушаюсь, хозяин, – во время поклона он видел только начищенные кожаные ботинки китайца и стертый потрескавшийся паркет.

– Вот, уже лучше. Что с новой моделью?

– Мы закупили биоматериал и закончили опыты по вживлению. Модель почти завершена, доработанные инъекторы врастают без осложнений. Управление подачей стимуляторов автоматическое, без подключения к нервным окончаниям. Это сильно удешевляет систему, но… но… – стараясь не думать о состоявшемся унижении, он подошел к прикрытому стеклом стенду, – согласно расчетам, такое решение снижает период полезного использования… гм, носителя примерно на десять лет… за счет более грубой дозировки.

Он хотел сказать «сокращает жизнь человека», но не смог. Шань Джи непроницаемо улыбнулся.

– И то и другое полезно для Поднебесной. Дешевые инъекторы – хорошо. Короткая жизнь – тоже хорошо. Потребуется много инъекторов. Но есть одна проблема, Николай. Большая проблема, которую ты проглядел! – Нарочитая улыбка исчезла, глаза зло сверкнули. – Посмотри на это!

Пришедший на имп файл был самораспаковывающимся, перед глазами замелькали фотографии. Разодранный пулями труп. Голый человек, распятый на хирургическом столе. Кровь. И фрагменты чертежей. Его чертежей. Некоторые – законченные. Некоторые – черновые наброски нового инъектора, почти эскизы.

– Знаешь, что это? За тобой шпионят твои же люди! – Слова срывались с губ китайца с шипением, словно ядовитые змеи. – Тот, дохлый, – связной, который привозил им деньги. Его мы взять не успели, зато новый лаборант на допросе оказался очень разговорчив! Тебя продали, Коля, с потрохами продали! Будешь смеяться: всего-то за две тысячи юаней!

Омертвев, Чирназе стоял у стенда. Имп, не разобравшись в его состоянии, вновь прокрутил фотографии. Ошибки быть не может. Новый лаборант, вечно улыбчивый Славик… оказался предателем? Хотя… можно ли предать того, кто предал само понятие «человек»?

– У нас была очень хорошая «сыворотка правды», Николай. Самая лучшая. Поэтому, допросив предателя, мы смогли убедиться в твоей непричастности, – Шань Джи сделал знак, громилы тут же подхватили Чирназе под руки. – Тебе повезло. Но исследования ты будешь продолжать в другом месте. На всякий случай.

Уже понимая, что видит лабораторию в последний раз, он смог выдавить только один вопрос.

– Куда?

– Запретный Сад, – китаец недобро ощерился. – Получишь новую будку в Царицино, пес!

Москва, Северо-Запад, гостиничный комплекс «Сокол» 19.10,8 сентября 2034 г.

Положа руку на сердце, следовало признать: в Москву нас собрали по высшему разряду. Я получил не только «Глок», но и новый служебный комп, а также тонкий браслет стрелкового процессора. Приятными дополнениями были куртка взамен простреленной и обещанные патроны. Шеф расщедрился на нормальную гостиницу, командировочные по максимуму и даже обещал отпуск, если все «пройдет как надо». Одним словом, скромный лейтенант Ковальски, не избалованный любимой конторой, оказался вполне доволен. Чего нельзя было сказать про капрала Крейн.

При мысли о блондинистой обузе я поморщился. Утром, во Вроцлаве, первая попытка предложить восстановление имплантов взамен на дальнейшее участие в операции вызвала у Элен злобно-презрительное шипение, и мне стоило больших трудов вернуть ее расположение с помощью коньяка и откровенного шантажа. Насчет дальнейшего взаимодействия больших иллюзий я не питал.