Полмира - Джо Аберкромби

Девчонка взяла молоток, и Колючка смотрела, как она стучит по болванке, превращая ее в клинок, смотрела, как она выстукивает музыку наковальни, как говорили кузнецы, и это был поучительный урок. Короткие быстрые удары, ни одного потраченного впустую усилия, все точно, все под контролем, каждый удар столь же идеален, как удар мастера меча. Раскаленная пыль разлеталась с заготовки. Колючка намного больше знала о том, как использовать мечи, чем о том, как их делать, но даже идиот заметил бы, что эта девчонка знала свое дело.

— Говорят, ты делаешь лучшие мечи в Торлби, — сказала Колючка.

— Я делаю лучшие мечи по всему Расшатанному морю, — сказала девчонка, держа сталь так, что свечение от нее падало на блестящее от пота лицо.

— Мой отец всегда говорил, что не стоит гордиться.

— Это не вопрос гордыни. Это просто факт.

— Сделаешь мне один?

— Нет. Не думаю.

Лучшие в своем деле люди иногда пренебрегают манерами, но это уже становилось странным.

— У меня есть деньги.

— Мне не нужны твои деньги.

— Почему?

— Ты мне не нравишься.

Обычно Колючке не нужно было много времени, чтобы вскинуться на оскорбление, но тут это было столь неожиданно, что застало ее врасплох.

— Ну… наверное можно найти и другие мечи.

— Несомненно.

— Пойду, тогда, поищу.

— Надеюсь, найдешь подлиннее. — Мастер клинков с Шестой улицы наклонилась, чтобы мягким выдохом сдуть пепел с металла. — Сможешь тогда засунуть его себе в задницу.

Колючка подхватила свой старый меч, серьезно подумала о том, чтобы врезать им плашмя девчонке по башке, но решила, что не стоит и повернулась к двери. Впрочем, прежде чем она дотянулась до ручки, девчонка снова заговорила.

— Почему ты так вела себя с моим братом?

Она спятила. Наверняка.

— Кто твой чертов брат?

Девчонка хмуро посмотрела на нее.

— Бренд.

Имя потрясло Колючку так же верно, как удар ногой в голову.

— Тот Бренд, который был со мной на…

— А какой еще Бренд? — Она ткнула себя в грудь большим пальцем. — Я Рин.

Теперь Колючка определенно видела сходство, и оно потрясло ее даже больше, так что, когда она заговорила, у нее получился виноватый писк.

— Не знала, что у Бренда есть сестра…

Рин презрительно хихикнула.

— А с чего бы? Ты ведь всего лишь год провела с ним в одной лодке.

— Он мне никогда не говорил!

— А ты спрашивала?

— Конечно! Ну, вроде того. — Колючка сглотнула. — Нет.

— Год пролетел. — Рин сердито вогнала клинок обратно в угли. — И в тот миг, как он видит меня, знаешь, о чем он начинает говорить?

— Эээ…

Она принялась колотить по мехам, как Колючка колотила по голове Бренда на тренировочной площадке. — Колючка Бату пробежала по веслам посреди эльфийских развалин. Колючка Бату спасла ему жизнь в стене щитов. Колючка Бату заключила союз, который весь мир приведет в порядок. И когда я уже хотела врезать ему по морде, если снова услышу твое имя, знаешь, что он сказал?

— Эээ…

— Колючка Бату едва обмолвилась с ним словом на всем пути назад. Колючка Бату вырезала его, как вырезают мозоль. Знаешь, что я тебе скажу, «Колючка Бату» звучит теперь для меня очень похоже на «чертова сука», после всего, что он для нее сделал. И нет, мне не очень-то хочется делать меч для…

— Постой-ка, — бросила Колючка. — Ты и понятия не имеешь, что произошло между мной и твоим братом.

Рин отпустила меха и сердито уставилась на нее.

— Просвети меня.

— Ну… — последнее, что было нужно Колючке, это снова расковыривать болячку как раз тогда, когда появилась возможность ее залечить. Она не собиралась признавать, что совершила дурацкую ошибку, сама сожгла себя изнутри, и поэтому ей пришлось заставить себя не смотреть на Бренда и не говорить с Брендом, и не делать ничего с Брендом каждый миг каждого дня, чтобы не сжечь себя снова.

— Ты все понимаешь не так, вот и все!

— Удивительно, как люди всегда думают о тебе неправильно. Как часто это должно повторяться, прежде чем ты начнешь задумываться, что может быть они все думают правильно? — И Рин вытащила железо из горна и положила обратно на наковальню.

— Ты не знаешь меня, — прорычала Колючка, тоже раздувая жар своей ярости. — Ты не знаешь, через что я прошла.

— Конечно, у всех нас есть свои трудности, — сказала Рин, поднимая молот. — Но некоторые из нас рыдают над ними в большом доме, за который заплатил наш папочка.

Колючка раскинула руки, указывая на прекрасную новую кузницу позади прекрасного дома возле цитадели.

— О, я вижу, вы с Брендом еле сводите концы с концами!

Тогда Рин замерла, на ее плечах бугрились мышцы, ее глаза метались, и она выглядела сердито. Так сердито, что Колючка сделала маленький шаг назад, осторожно глядя на качающийся молот.

Наконец Рин со стуком отбросила его, стащила рукавицы и швырнула их на стол.

— Пойдем со мной.

— Моя мать умерла, когда я была маленькой.

Рин вела Колючку за стены. Вниз, откуда вонь мусора Торлби не потревожит добрых людей города.

— Бренд ее немного помнит. Я — нет.

Некоторые из мусорных куч были завалены уже многие годы назад, и превратились в травянистые холмы. Некоторые были открыты и воняли, в них были разбросаны кости и раковины, тряпки и навоз людей и животных.

— Она всегда говорила ему делать хорошее.

Паршивая собака подозрительно глянула на Колючку, словно раздумывала, не станет ли она с ней соперничать, и вернулась к разнюхиванию гнилья.

— Мой отец умер, сражаясь с Гром-гил-Гормом, — пробормотала Колючка, пытаясь сопоставить неудачу с неудачей. Если честно, ее слегка тошнило. От одного взгляда на это место, и от его вони, и от того факта, что она почти не знала о его существовании, поскольку рабы матери всегда увозили их мусор. — Его положили в Зале Богов.

— И у тебя его меч.

— За исключением навершия, — проворчала Колючка, стараясь не дышать носом. — Горм забрал его.

— Тебе повезло, что у тебя хоть что-то от отца осталось. — Казалось, Рин зловоние совсем не беспокоит. — Нам от нашего досталось немного. Он любил пропустить стаканчик. Ну… Я сказала стаканчик. Он любил все стаканчики. Он бросил нас, когда Бренду было девять. Ушел однажды утром, и быть может нам было лучше без него.

— Кто вас приютил? — тихо спросила Колючка, начиная понимать, что в соревновании неудач ее намного превзошли.

— Никто. — Рин подождала, чтобы до Колючки дошло. — Здесь в то время жило довольно много таких, как мы.

— Здесь?