Олимпиада-80 - Константин Арий

Под громогласные звуки этой торжественной кантаты, олимпийский флаг спускают вниз.

«О спорт! Ты — вызов!

Ты требуешь борьбы. Вся сила наших мускулов сосредоточена в одном на взрыв похожем слове — спорт.

Ты — трубадур.

Твой пламенный, волнующий призыв находит отклик в наших сердцах.

Ты спрашиваешь у вышедших на старт: зачем же сила, опыт и ловкость, если не мечтать о победном финише?

Ты утверждаешь — надо мечтать. Надо сметь. Надо дерзать.

Ты убеждаешь, требуешь, приказываешь. Ты зовешь людей помериться силой. Преодолеть себя.»

Олимпийский флаг спущен. В следующий раз он будет поднят лишь через четыре года в олимпийском Лос-Анджелесе. Следом на флагшток поднимается флаг американского города.

«О спорт! Ты — благородство!

Ты осеняешь лаврами лишь того, кто боролся за победу честно, открыто, бескорыстно.

Ты — безупречен.

Ты требуешь высокой нравственности, справедливости, моральной чистоты, неподкупности.

Ты провозглашаешь: если кто-нибудь достигнет цели, введя в заблуждение своих товарищей, достигнет славы при помощи низких, бесчестных приемов, подавив в себе чувство стыда, тот заслуживает позорного эпитета, который станет неразлучен с его именем.

Ты возводишь стадионы — театры без занавесей. Все свидетели этому. Никакой закулисной борьбы.

Ты начертал на своих скрижалях: „Трижды сладостна победа, одержанная в благородной честной борьбе.»

Бережно, как драгоценную реликвию, олимпийский флаг берут с двух сторон по четыре спортсмена с каждой.

На очереди — олимпийский огонь.

«О спорт! Ты — радость!

Ты устраиваешь праздники для тех, кто жаждет борьбы, и для тех, кто жаждет этой борьбой насладиться.

Ты — ликование.

Ты горячишь кровь. Заставляешь учащенно биться сердце. Как радостно, как отрадно откликнуться на твой зов.

Ты раздвигаешь горизонты. Проясняешь дали. Вдохновляешь стартующих на близкий финиш.

Ты врачуешь душевные раны. Печаль или скорбь одного отступает в то мгновенье, когда нужно побороть все перед многооким взглядом многих.

Доставляй же радость, удовольствие, счастье людям, спорт!»

У пылающей огнем чаши собираются девушки, одетые в древнегреческие туники. Они воздевают к огню руки, прощаясь с ним.

«О спорт! Ты — плодотворность!

Ты преградой встаешь на пути пагубных недугов, извечно угрожающих людям.

Ты — посредник.

Ты рекомендуешь страждущим, немощным, хворым лучшее из лекарств. Себя.

Ты примером своих сильных, здоровых, статных, мускулистых, закаленных, не поддающихся болезням приверженцев врачуешь отчаявшихся.

Ты горячишь кровь. Заставляешь учащенно биться сердце. Исцеляешь от недугов. Ты — красная строка в „Кодексе здоровья“.

Ты утверждаешь: „В здоровом теле — здоровый дух».

Огонь, освещавший своим светом поля олимпийских баталий, медленно гаснет. Все слабее становятся языки его пламени, ярко лижущие вечернее небо.

«О спорт! Ты — прогресс!

Ты способствуешь совершенству человека — самого прекрасного творения природы.

Ты — устремленность.

Ты предписываешь следовать правилам и требованиям гигиены. Сдерживаешь от излишеств.

Ты учишь человека добровольно, сознательно, убежденно поступать так, чтобы никакие высшие достижения, никакой рекорд не были результатом перенапряжения, не отразились на здоровье.

Никаких стимуляторов, кроме жажды победы и мудрой тренировки, не признаешь ты.

Ты убеждаешь, что прогресс физический и прогресс нравственный — два пути к одной цели.»

Безрадостно гаснет олимпийское пламя, последними, еле слышными всполохами хватаясь за олимпийское небо. Еще заметно его радужное дрожание в чаше, еще жив он…

«О спорт! Ты — мир!

Ты устанавливаешь хорошие, добрые, дружественные отношения между народами.

Ты — согласие.

Ты сближаешь людей, жаждущих единства.

Ты учишь разноязыкую, разноплеменную молодежь уважать друг друга.

Ты — источник благородного, мирного, дружеского соревнования.

Ты собираешь молодость — наше будущее, нашу надежду — под свои мирные знамена.

О спорт!

Ты — мир!»

Огонь погас…

Девушки выпускают голубей в темное небо.

Прощай, Олимпиада…

В темном московском небо с грохотом вырастают пять роскошно-сверкающих салютов. Вечернее небо усыпано цветными огнями ярких искр.

Флаги государств-участниц покидают олимпийское поле. Вслед за ними Олимпиаду покидают спортсмены. Две недели не отрываясь весь мир смотрел захватывающий поединок за золотые медали.

На Восточной трибуне появляется панно с огромным изображением олимпийского Мишки. Мишка, суровый русский медведь, вышедший из густых непролазных лесов, провожает своих гостей. «Доброго пути» желает он им. По бурой щеке скатывается горестная слеза…

Сыны Олимпиады покинули ее приветливый дом. Стадион опустел. Москва проводила спортсменов. Олимпиада завершена…

Официальная церемония закрытия Игр завершена, и вслед за спортсменами на зеленый ковер поля выходит объединенный военных оркестр. Семьсот музыкантов маршируют, играя марши триумфа. Гремят над стадионом, проносятся над трибунами и далеко за пределами Москвы слышны звуки советской победы. Победы, воплощенной в звуке; в звуке военного оркестра.

Музыканты, одетые в парадную форму, показывают образец выправки и муштры. Четкий ритм барабанов, высокий голос труб и уханье тромбонов сливаются в едино-мощное произведение военного жанра. Здесь нет лишних движений — каждый шаг выверен; каждое движение согласовано и синхронно. Мощная энергия исходит из каждой ноты военного марша, он воодушевляет и заставляет бросаться в атаку.

Военный оркестр покидает поле.

Бесчисленное количество молодых девушек с обручами в руках выскакивает на поле. Выстроившись ровными длинными рядами, они поднимают свои обручи над головой и начинают представление.

Обручи словно оживают в их руках.

Девушки образовывают шестнадцать колец, разбросанных по всему полю. В центре каждого из них расположились по шесть гимнасток, держащих в руках разноцветные ленты. Представление продолжается, и гимнастки одновременно друг с другом, стали размахивать своими лентами, взвеивая их по ветру. Все поле кажется как будто усаженным трепещущими живыми цветами.

На поле выбежали еще гимнасты. Цветы рассыпались, и взамен, во все поле, был образован вычурный узор в старинном русском стиле. В центре его расположились гимнасты.

Все замерло. Наступила тишина.

Никто не смел проронить и звука, все взгляды были прикованы к зеленому ковру стадиона.

И вдруг, словно слившись звуками из тончайшего воздуха, зазвучал нежный перебор арфы. Ей, едва заметным, чуть слышным и робким голосам подпевала скрипка. А стройный хор виолончелей и контрабасов плел волшебную ткань музыки. Это ожили ноты Чайковского из сочиненной им новогодней сказки про храброго кукольного воина. И, едва заслышав чарующие звуки, гимнасты начали свое представление. Их гибкие тела, подчиненные силе музыки, плавно плывут по волнам красоты и здоровья. Это гимнастический балет, шедевр единения тела и музыки. Неправдоподобное совершенство исполнения, словно все происходящее — частица сказки, волшебным образом перенесенная сюда.

Эта часть представления гимнастов завершилось и рассыпавшись по полю, все участники этого чудесного представления собрались вновь в большой разноцветный цветок. Еще немного, — и цветок ожил, заблистал яркими костюмами гимнастов. Его сердце, лепестки и каждая прожилка его жила своей собственной жизнью, двигаясь, то волнообразно, то по окружности. Каждый из участников взял в руки разноцветные ленты, и цветок расцвел пышным трепещущим цветом. Это было захватывающее представление.

Гимнасты разбежались, и на дорожках стадиона показалась огромная матрешка. За ней еще одна, и еще одна. Три расписных красавицы под восторженный гул зрителей провожали Олимпиаду. Следом за ними на поле вышли русские девушки с коромыслами в руках. Русские красавицы, гордость и услада русского народа, тихие, мирные и спокойные, словно солнце в небе сверкает их улыбка. Они идут медленно, как будто боясь проронить хоть каплю воды из полных ведер. Их движения легки, они плывут по зеленой траве, даря зрителям открытую русскую улыбку. Улыбку, которая может смягчить самого зачерствелого человека, в которой заключена вся душа России.

Девушки становятся кругом, ласковым взглядом приветствуя собравшихся. Медленный, размеренный танец с коромыслами, одним своим видом он показывает всю даль русских полей, бескрайность русских лесов и спокойствие русских рек. Весь русский человек в нем, вся жизнь его здесь — такая же плавная и неторопливая. На Восточной трибуне появляется панно с белостройными русскими березками, качающими своими зелеными кудрями на легком ветерке.