Императорская Россия - Евгений Анисимов

Весь фасад Дворца был выполнен в современной архитектуре итальянского вкуса; капители колонн, фронтоны и наличники окон, равно как и столпы, поддерживающие балконы, а также статуи, поставленные на пьедесталах вдоль верхней балюстрады Дворца – все было позолочено.

Впечатление роскоши усиливалось тогда, когда гости попадали внутрь дворца. Из первого же зала им открывалась анфилада великолепных комнат, сияющих на солнце блеском золота, хрусталя, зеркал, гобеленов, разноцветного паркета, голубых изразцов печей. Каждая комната-зал чем-то удивляла посетителя. Тут был и Китайский зал с коллекциями восточной живописи, мебели и редкостного фарфора, и знаменитая Янтарная комната. Мягкий сияющий свет стен-панелей из дивной красоты янтаря разных оттенков в сочетании с подобранным в тон паркетом навсегда запоминались гостям.

Стены Столовой залы, в которую входили гости, сверху донизу были завешены ценнейшими картинами. Там была вывешена 101 картина. Большой зал сверкал живописным плафоном, наборным паркетом из редких сортов деревьев, позолоченной резьбой, орнаментами и тремя сотнями огромных зеркал в простенках окон.

Легенды и слухи

Судьба янтарной комнаты

Янтарная комната была сделана по эскизам архитектора Андреаса Шлютера для дворца первого прусского короля Фридриха-Вильгельма I в Шарлоттенбурге. Это было истинное чудо света – подобным образом еще никогда не поступали с янтарем. Обычно его использовали в украшениях, инкрустациях, при оформлении мебели. Здесь же мастера, тщательно подбирая обработанные куски янтаря, создавали панели и мозаичные картины необыкновенной красоты. В Пруссии Янтарную комнату так и не собрали в отдельном помещении, и прусский король Фридрих-Вильгельм I, прославившийся скопидомством и презрением к роскоши, спрятал панели комнаты в цейхгаузе. Теперь неясно, при каких обстоятельствах она попала к Петру Великому. Скорее всего, царь получил ее в подарок от короля (Петр не стеснялся выпрашивать понравившиеся ему шедевры), или король расплатился комнатой за содействие в получении Пруссией отвоеванной союзниками шведской Померании. Привезенные в Россию драгоценные панели так и не были нигде установлены до 1743 года. Тогда-то Елизавета и распорядилась установить их в своем Зимнем дворце. Там они простояли до середины 1750-х годов, когда поступил новый указ: «Ентарный кабинет» поставить в Царскосельском Екатерининском дворце. чтобы не повредить драгоценные панели, солдаты на руках их перенесли в Царское Село. Произошло это весной 1755 года. Архитектор Растрелли и мастер Мартелли полтора месяца устанавливали панели во дворце, причем зал, предназначенный для Янтарной комнаты, был немного великоват. Поэтому часть панелей была переделана, к подлинным панелям присоединили новые, сделанные краской «под янтарь», установили также зеркальные пилястры, золоченый фриз и другие интерьерные детали в стиле барокко. Вдоль стен стояли столики с янтарными статуэтками и другими поделками из янтаря. И хотя потом Комната переделывалась не раз, она сохраняла как основные идеи Растрелли, так и непревзойденное мастерство немецких мастеров Эрнста Шахта и Готфрида Тарау. В 1941 году немцы, занявшие Пушкин, демонтировали и вывезли шедевр из России. И с тех пор он как в воду канул. Многочисленные поиски на дне озер, в горных выработках, пещерах, крепостных сооружениях результата не дали – Янтарная комната исчезла безвозвратно. Возможно, она была уничтожена во время налетов союзной авиации на Германию, возможно, ее разрушили – отдельные части ее иногда всплывали на рынке антиквариата. Как бы то ни было, советские реставраторы, не дожидаясь возвращения Янтарной комнаты, начали ее восстанавливать по сохранившимся чертежам и черно-белым фотографиям. Эта работа была закончена в начале 2000-х годов. И хотя их произведение заслуживает внимания, но, учитывая уникальность, неповторимость янтаря, можно утверждать, что создана новая Янтарная комната, тогда как судьба шедевра Шахта и Тарау так и остается неизвестной.

Заглянем в источник

Сделано так было не случайно. Современник Елизаветы, французский дипломат де ла Мессельер вспоминает, что посреди праздника в Большом зале «все шторы были разом спущены, и дневной свет внезапно заменен блеском 1200 свечей, которые отражались со всех сторон в многочисленных зеркалах… Загремел оркестр, состоящий из 80 музыкантов… Вдруг мы услышали глухой шум, имевший нечто величественное. Двери внезапно отворились настежь, и мы увидели великолепный трон, с которого сошла императрица, окруженная своими царедворцами, и вошла в Большую залу. Воцарилась всеобщая тишина…».

Ради таких мгновений и строился дворец для Елизаветы…

Застолье в середине XVIII века

С петровскими реформами изменилась не только одежда, но и еда русских людей. Как известно, Петр Великий отдавал первенство европейским деликатесам, лимонам, французским и венгерским винам. Одним из первых зданий новой столицы стала кофейня, где – по примеру Голландии – можно было выпить чашечку кофе или чая. Естественно, и в XVIII—XIX веках головой всему был по-прежнему хлеб. В пекарнях, наряду с традиционными хлебами, выпекали белые крупчатые хлеба (французские), различные булки и кренделя. Но по привычке многие русские (особенно из простонародья) предпочитали черный (ржаной) хлеб, да и дворяне, вернувшись домой после долгих путешествий по Европе, не могли насладиться этим чисто русским хлебом.

Мясные ряды, бойни, издаваемые ими тяжелые запахи, были непременной частью всех городов России. Летом в крупные города из ближних и даже дальних мест на убой гнали огромные стада (коров, овец, свиней). Зимой же сотни, тысячи возов с битым мороженым мясом пересекали городские заставы. Но кажется, что дичь составляла важнейшую часть мясного рациона всех слоев общества. Утки, глухари, рябчики, зайцы повсюду продавались очень дешево – окрестные леса ими кишели. Нередко было и мясо лосей, медведей. Повсеместно ели мясо в вареном, жареном, копченом виде. Во времена императрицы Анны Иоанновны сенаторов упрекали в том, что во время заседаний они не слушали дела, а ели крендели с сушеными рябчиками. Видно, это было обычным блюдом, чтобы «заморить червяка» в ожидании обильного обеда, что-то вроде сэндвича. Знатоки ценили хорошо приготовленные поваром внутренности: «баранье легкое, налитое молоком и яйцами», «жареные бараньи мысли» (то есть мозги), сердце, почки, печень. Впрочем, печень была самым бросовым мясным товаром. Все простолюдины покупали ее почти задаром.

Заглянем в источник

Рыбный стол был традиционно разнообразен и давал истинное спасение от голода во время постов. Всюду, в еще не загрязненных промышленностью водах ловили щук, судаков, лещей, сигов (их чаще всего засаливали). Любили копченую селедку. В Петербурге была в большой моде ладожская селедка, по мнению иностранцев, отвратительно пахнувшая. Она была излюбленным деликатесом простолюдинов. Иностранец, побывавший в Петербурге петровских времен, замечал: «Рыбой полны все воды. Она разных сортов и отличного вкуса. Особенно следует назвать один вид речных рыб, который они (русские. – Е. А.) называют хариусом». В XVIII—XIX веках непременной частью пейзажа русских городов, стоявших на реках, были так называемые «рыбные садки» – загородки в воде, из которых продавец мог достать любую понравившуюся покупателю живую рыбу. В Петербург их доставляли с Волги и с других рек в специальных баржах с проточными трюмами. Зимой с побережья Белого моря в центр государства шли рыбные обозы с мороженой рыбой, особенно треской. С одним из таких обозов, как известно, прибыл в Москву в 1711 году Михаил Ломоносов. Славилась и русская икра (красная и черная); добываемую на Волге и Яике, ее ели, как и раньше, с уксусом, лимоном, слегка подсаливая. Да и позже она не была деликатесом. Ели ее все: и богатые, и простолюдины, причем волжская вобла считалась «ужовистей» икры. Ценились и разные виды сушеной рыбы, а также рыба горячего и холодного копчения – треска, лещи. Английская гувернантка Элизабет Джастис, жившая в Петербурге в середине 1730-х годов, не может скрыть восторга, описывая рыбные блюда, которыми лакомились петербуржцы:

«У русских в большом изобилии рыба… Самой ценной мне показалась рыба, которую русские называют стерлядью… Эта рыба чрезвычайно сочна, и вода, в которой она варится, становится желтой, как золото. Стерлядь едят с уксусом, перцем и солью. У русских чрезвычайно хороши судаки и икра, которую добывают из осетра. Большую часть икры они кладут под груз и отправляют в Англию. Но такая не идет в сравнение с местной. Икру едят на хлебе с перцем и солью, и вкус у нее как у превосходной устрицы… Я обедала с русскими в Великий пост и видела, как они с аппетитом ели сырую спинку лосося. Сняв кожу, они режут спинку на большие куски, затем намешивают в тарелке масло, уксус, соль, перец и поливают этим лосося. У них есть маленькая рыбка… ее жарят и подают на стол в одной и той же посуде. Все дело в том, чтобы есть эту рыбку горячей и хрустящей».