Белый вождь - Томас Майн Рид

Осужденный на смерть Карлос, по мнению коменданта и капитана, не мог показаться в колонии, потому что его тут же схватили бы и подвергли позорной казни. Поэтому они считали весьма вероятным, что он предполагал покинуть эти места и увезти семью, чтобы укрыться по ту сторону Великих Равнин. Вискарра и Робладо поняли, что, пока они будут держать Розиту с матерью в качестве заложниц, он далеко не уйдет, их не оставит и, появившись поблизости, будет наконец схвачен при удобном случае. Поэтому они приказали, под страхом суровой кары, не спускать глаз с ранчо, в котором мать и дочь, действительно, жили в качестве пленниц, сами того не подозревая.

Однако, несмотря на все эти хитроумные планы и на чрезвычайную бдительность, на огромное количество шпионов и часовых, на обещанные награды, на угрозы и суровые наказания, дни проходили за днями, а Карлос по-прежнему оставался на свободе.

Глава XLIX

Мулат и самбо

О Карлосе уже давно ничего не было слышно. Комендант и его сообщник начинали ощущать беспокойство и думать, что охотник на бизонов окончательно покинул колонию. Многочисленные донесения тех, кто будто бы его видел, оказывались совершенно неверными. Прежде исчезновение соперника и врага вполне устроило бы обоих наших офицеров, но в связи с последними событиями, после неудавшейся попытки схватить Карлоса, они уже изменили свое мнение. Неуемная жажда отомстить уничтожила подлую любовь в сердце Вискарры и корыстолюбие в сердце Робладо, хотя последний и надеялся овладеть приданым богатой наследницы. Выражения всеобщего сочувствия, вызванного их неудачами, только растравляли их бессильную ярость. Надеяться, что она когда-то утихнет, не приходилось. Впрочем, коменданту довольно было лишь взглянуть на себя в зеркало, чтобы в нем снова и снова разгоралось пламенное желание унич тожить охотника на бизонов.

Однажды оба они ходили по террасе и в который раз обсуждали план достижения желанной цели, думали, насколько справедливы их предположения.

– Он очень любит мать и сестру, – сказал Вискарра. – Но каждый человек прежде всего любит самого себя и дорожит собственной жизнью. Карлос знает, что, оставаясь здесь, рано или поздно попадется к нам в руки и что мы ничего не пожалеем для его поимки, и догадывается, что его затем ждет. Не всегда же ему будет везти и удастся ускользать от нас таким чудесным образом: повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить. Хитрый негодяй должен понимать это, он-то знает эту поговорку, и я начинаю бояться, чтобы он не исчез отсюда навсегда, если не надолго. Может быть, он когда-нибудь и возвратится, но каким же образом мы сможем поддерживать эту вечную слежку? Она надоест самому дьяволу. Мне она так же начинает надоедать, как доброму королю Фердинанду осада Гренады и грязная сорочка – его воинственной супруге[25].

– Если бы вы и смирились с тем, что он сбежит, – сказал Робладо, – то я, пока жив, ни за что не соглашусь с этим. Лучше буду гоняться за ним всю жизнь!

– Разделяю ваше убеждение, капитан, и вы не думайте, чтобы я хоть на одну минуту отказался от наших планов. Если вы сомневаетесь во мне, то достаточно посмотреть на мою физиономию.

И вспомнив о шраме, который его обезображивал, полковник невольно сделал гримасу, еще больше подчеркивающую его уродливость.

– Впрочем, – продолжал Вискарра, – судя по всему случившемуся и принимая во внимание опасности, которым он подвергался ради освобождения сестры, не может быть, чтобы он решился оставить ее.

– Я думаю так же, – сказал Робладо. – И даже удивляюсь, что он не увел ее в тот же день, когда мы возвратили ее гражданским властям, ибо, судя по его записке, он находился поблизости. Конечно, необходимо время для приготовления к путешествию через прерии, особенно если придется сопровождать женщин. Что касается его самого, то он и в пустыне чувствует себя не хуже степного волка или антилопы.

– Мы промахнулись, Робладо. Нам следовало бы сделать засаду в тот же самый вечер, когда освободили Розиту.

– Я и сделал бы это, если бы знал, что он сбежит.

– Как! Разве это вызывало сомнение? Что значит, «если бы»? – воскликнул полковник.

– Нет, не вызывало. Это было невозможно.

– Я вас не понимаю, дорогой капитан. Как же так?

– Вот так. Есть в долине магнит, который привлекает его сильнее, нежели мать и сестра, и я знал это.

– Понимаю теперь, о ком вы хотите сказать.

– Да, – продолжал Робладо, скрипнув зубами. – Я говорю о красавице, мне предназначенной, и она, несмотря ни на что, будет моей. Ха-ха-ха! Он не мог бежать, не увидевшись с ней. Они встретились и, может быть, назначили свидание где-нибудь в другом месте. Но с помощью дона Амбросио я организовал прекрасное наблюдение, и с тех пор для моей невесты, надеюсь, прекратились ночные похождения. Впрочем, будьте уверены, что он еще не бежал. Я думаю так по двум причинам. Во-первых, из-за нее. Любили ль вы когда-нибудь серьезно, я хотел сказать, по-настоящему, полковник?

– Я! Кажется, один раз в жизни. Было такое, – тоже засмеялся Вискарра.

– В моей жизни такой идиотский случай тоже был. В таком случае, вы должны знать, что если человек влюблен по-настоящему, то никакими силами невозможно оттянуть его из мест, где обитает предмет его нежности. Гнусный негодяй, хоть ей далеко не ровня, обожает, боготворит мою невесту, мою будущую супругу. Ха-ха-ха! И я полагаю, что никакие опасности, даже перспектива смертной казни, не смогут заставить его покинуть колонию, пока в нем сохранится надежда еще на одно тайное свидание. А так как моя красавица расположена исполнить любое его желание, то этой надежды разбойник не мог потерять.

– Ваше предположение, по-моему, абсолютно справедливо, и мы должны так же тщательно наблюдать за окрестностями жилища дона Амбросио, как и за ранчо.

– Не надо пренебрегать и следующим. Как вы уже заметили, – невероятно, чтобы он оставил мать и сестру после всего, что случилось. Слава Богу, мы всех, кроме него, ввели в заблуждение, но Карлос не поддался нашему обману и, зная наши намерения, не решится оставить сестру и мать у нас во власти. Вероятнее всего, что ловкий негодяй угадывает, где наши засады, пронюхивает ловушки с инстинктом лисицы и откладывает свой отъезд до более удобного случая, стараясь не попадаться нам на глаза. А пока поддерживает постоянную связь с родными через своих работников.

– Что же нам делать?

– Я сам об этом все время думаю.

– Запретить работникам ходить, куда им вздумается, значило бы возбудить в них подозрение, и они поймут, что вокруг ранчо засада.

– Вы правы, комендант. Этого нельзя делать.

– Но, может, вам пришла в голову еще какая-нибудь счастливая мысль? – спросил Вискарра.