Чаша и Крест - Вера Семенова

— Забери меня демоны, — уверенно сказал Берси, — раньше я не понимал, что поэзия может на что-то сгодиться. Но если все поэты такие убедительные…

— Просто Люк долго тренировался в убеждении женщин, — заметил Ланграль, усмехаясь.

Женевьева вспыхнула.

— Если вы мечтаете напороться на шпаги гвардейцев, то это я вам в любом случае гарантирую. Разве вы не слышали, что сказал его великолепие Морган? Они висят на ограде дворца как груши.

— Знаешь, Ланграль, она мне нравится, — неожиданно сказал Люк. — пожалуй, я ей даже почитаю свои стихи. Мне кажется, она способна их понять.

— В отличие от тебя, — фыркнул Ланграль. — Ты, наверно, хочешь, чтобы она тебе объяснила, о чем там все-таки говорится.

— Если бы за каждые ваши гнусные слова, Бенджамен де Ланграль, я поступал бы с вами менее снисходительно, во всем Круахане не хватило бы каменных плит вам на могилы, — торжественно ответил Люк, поднимая подбородок.

— Графиня, — продолжал Ланграль, чуть отодвигая обиженного Люка, — с гвардейцами мы общались достаточно часто, чтобы не надеяться, что они проводят нас в путь с пожеланиями счастья.

— Когда мы втроем, — решительно заявил Берси, наглядно выдвигая шпагу из ножен, — я не позавидую тому, кто встанет у нас на дороге.

— Что вы предлагаете?

— Мне кажется, что Круахан не оказал вам достаточного гостеприимства. Может, стоит поискать его в других странах?

Женевьева горько усмехнулась.

— Господин де Ланграль, неужели вы думаете, что я рискнула бы приехать в Круахан, если бы в других местах встречала лучший прием?

— Но все-таки стоит попытаться. Я, например, знаю нескольких людей, которые будут счастливы оказать вам гостеприимство.

— И где же именно?

— В Валлене.

Женевьева задумалась.

— Надо полагать, вы собираетесь дать мне с собой рекомендательное письмо?

— Нет, графиня, я собираюсь сам проводить вас в Валлену — для верности. Тем более у меня там есть кое-какие дела.

— Вы понимаете, во что вы ввязываетесь? Даже если сейчас мы вырвемся из дворца, в чем я сомневаюсь, за нами будет погоня. Обратного пути в Круахан у вас уже не будет. Вы себя обрекаете на изгнание — зачем?

Ланграль только пожал плечами, считая разговор бессмысленным.

— Ради справедливости! — пылко воскликнул Берси.

— Между прочим, в Круахане стало очень скучно, — вальяжно заметил Люк. — Последних гвардейцев, более или менее умеющих держать шпагу в руках, вывели из строя вы, милейшая графиня, при незначительной помощи этого несчастного, — он кивнул в сторону Ланграля. — Кроме того, мне что-то подсказывает, что женщины в Валлене гораздо больше оценят тонкую душу настоящего поэта.

— В общем, выезжаем, — буднично подвел итог Ланграль. — Люк, иди в конюшню, выведи трех лошадей и жди нас за оградой.

— И вы его отпустили одного? — потрясенно спросила Женевьева, глядя вслед быстро исчезающей за углом маленькой фигурке. — А если его попытаются остановить?

— По странной случайности, дорогая графиня, каждый, кому приходила в голову мысль остановить Люка, умирал раньше, чем мог ее додумать до конца. Не говоря уже о том, чтобы привести ее в исполнение. Так что лучше подумайте о нашей судьбе. Первый патруль за поворотом.

— Но вы же ранены! — почти крикнула Женевьева, наконец полностью осознавшая, что им предстоит. — Вы не сможете…

— В том, что они меня только ранили, и заключалась их роковая ошибка, — сквозь зубы процедил Ланграль, вытаскивая шпагу из ножен левой рукой. Было видно, что ему это не очень приятно, но его глаза загорелись опасным огнем. — Лучше было бы меня убить на месте. А теперь я постараюсь доставить им немало сладостных мгновений, поверьте мне.

Первый заслон они преодолели довольно легко, если не считать того, что гвардейцы подняли тревогу, и теперь впереди их ждала веселая встреча. Они бежали по дорожкам сада, направляясь к задней калитке — Ланграль, хорошо знакомый со всеми явными и тайными путями, вел их уверенно. Сумерки наступили как-то мгновенно, хоть и не до конца стемнело, но тени резко удлинились.

Еще издали Женевьева быстро посчитала всех маячивших у ограды, и невольно на секунду замедлила бег.

— По крайней мере, нас уважают, — заметил Берси со странным удовлетворением в голосе.

Женевьева поудобнее перехватила рукоять шпаги. Ее снова охватило такое же непонятное чувство, которое она впервые испытала на площади, когда дралась, защищая раненого Ланграля — смутный восторг и упоение боем, какого она никогда не испытывала раньше. Айнские князья постоянно сражались друг с другом исподтишка и открыто, и телохранители совсем не напрасно получали у них свое неплохое жалование. Но поднимая шпагу в Айне, Женевьева просто равнодушно оценивала противника и стремилась побыстрее с ним покончить, как ее учил Эрнегард в свое время. Сейчас же ей невольно захотелось, чтобы схватка длилась дольше, потому что она точно знала, что пока она держит шпагу в руках, темные глаза будут следить за ней не отрываясь. Пусть так, пусть хотя бы в бою, пусть только пока ей грозит опасность, но он все-таки смотрит на нее.

Берси тоже сражался напоказ, но его усилия были гораздо более тщетны — Женевьева совсем не глядела в его сторону, несмотря на то, что он в своих бурных натисках превзошел сам себя. Ланграль двигался подчеркнуто аккуратно, как в фехтовальном зале, но поскольку он держал шпагу в левой руке, противников это все равно смущало.

В какой-то момент он повторил один из приемов Женевьевы, нырнув под руку противника и быстрым движением выбив у него шпагу. Она широко раскрыла глаза, и воспользовавшись этим замешательством, Ланграль схватил ее за рукав и потащил за собой.

— Быстрее, иначе они перекроют городские ворота!

Мокрые ветки кустов ощутимо хлестнули ее по лицу, и капли посыпались на шею, заставив поморщиться. Некоторое время она просто бежала за Лангралем по каким-то зарослям, стараясь ровно дышать, потом внезапно ткнулась лицом в бок лошади и сама удивилась тому, насколько быстро всунула ногу в стремя, и чьи-то руки подтолкнули ее в седло…

— Эй, не спите там, — услышала она голос Люка и поняла, что прижимается к шее коня, отпуская поводья. Маленький отряд галопом пронесся по Новому мосту и вылетел в ворота прежде, чем стражники успели что-либо сообразить.

— Вот что интересно, графиня, — услышала она рядом с собой голос Ланграля. Ветер свистел у нее в ушах, а его интонация звучала так же ровно, как на дворцовом рауте. — Вы в совершенстве владеете техникой беспощадных. Я, разумеется, не буду спрашивать, при каких обстоятельствах вам удалось ее постичь. Но вы ни разу не употребили ни одного смертельного приема, и это удивляет меня гораздо больше.