Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы XIX - начало XX в. - Сергей Александрович Токарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Интересен образ Томерля с двойной бородой (Zwiebart-Thomerl) — старик, закутанный в темный плащ или мех, с широкополой шляпой на голове и сучковатым посохом в руках. Его характерная черта — белая или темная борода, разделенная на две половины. По легендам, его вид был так ужасен, что даже черт страшился его.
Томас[510].
Но если его появление приносило гибель всем живым, то зато оно считалось благотворным для растительности, — в тех же областях, где запирали дом и хлев, открывались настежь двери амбаров, чтоб лучше был урожай.
Известен целый ряд чудовищных представлений о Томасе с 9 головами или с одной огромной головой, закрывающей все туловище, иногда эта голова светилась как огненная; большой рот с зубами придавал ему черты людоеда, во рту его торчали 12 трубок. Э. Бургшталлер считал эти образы олицетворением времени, или года, а 12 трубок — 12 месяцев[511].
Кроме антропоморфных образов, были известны и зооморфные: «Thomasschnabel» с длинным птичьим клювом, «Thomasgeiss» с козлиной головой, «Thomasnigl» в образе собаки, «Sautod, Thomasstier» со свиной, реже бычьей головами. Два последних персонажа появлялись в день, когда шел убой скота, особенно свиней перед рождеством. Это нашло отражение в кровавом призраке, пугавшем детей, — «Sautod» («свиная смерть») и в обычае надевать кем-нибудь на себя шкуру и голову свиньи, и бегать по деревне. Возможно, что это имело когда-то иной смысл и было связано с ролью свиньи, как обрядового животного, отразившейся и в иных австрийских обычаях. Некоторые другие образы воплотились в масках, ходивших в этот день: иногда Томерль двубородый выступал как предводитель шествия масок. Долбленые светившиеся тыквы, прикрепленные к палкам, представляли огненные головы Томерля. Сведения об этих обычаях относятся еще к недавнему времени — так в Верхней Австрии они были широко распространены накануне первой мировой войны.
Как «роковой» день 21-е декабря был излюбленным временем гаданий. Как и в день св. Андрея, девушки трясли деревья, обращаясь к святому:
Bam, i schüttl di,
Thomasnigl, i bitt di
Lass mir dein Stimm erschallen
(od. — Lass mir Hunderl belln)
Wo si mei Schatz tuat meldn[512].
Я прошу тебя, дерево,
Я прошу тебя, Томаснигл,
Позволь мне услышать твой голос
(или: пусть залает твоя собака),
Чтоб узнать мне, где живет мое сокровище.
Центральное место в зимнем календарном цикле занимали дни с 25 декабря по 6 января.
В названиях этих дней отразилось их место в календаре: «Ночи среди зимы» (Mitwinternächte), «Промежуточные ночи» (Unternächte), «Ночи между годами» (Zwischen den Jahren) или обычаи, сопровождающие их, — «Грубые или Дикие ночи» (Rauhnächte), «Ночи с окуриванием» (Rauchnächte), «Святые ночи», «Рождественские ночи» (Weihnächte)[513].
В их обрядности преобладали обычаи, целью которых было достичь благосостояния семьи в будущем году (прежде всего, магия плодородия), гадания, пережитки культа предков, общая трапеза, обычай ставить зелень, хождения ряженых, предохранительные обряды и действия против злых сил.
Шествия ряженых особенно характерны для всей австрийской и зимней обрядности. Впервые появлялись их процессии в мартинов день, затем в адвент (клепферы, ниглы, свита Николая, на Люцию и Томаса), но особенно часты они во время 12 ночей. Участниками шествий была холостая молодежь, чаще парни. Можно предполагать, что когда-то эти обычаи были связаны с союзами молодежи, маски и костюмы составляли их собственность. В альпийских областях специальные резчики готовили маски из дерева, коры, древесных корней. Со временем многие обычаи утрачивали свой первоначальный смысл, становились проще, шествия ряженых часто превращались в веселые маскарады, участниками их становились дети, или — особенно в городах — различные ферейны[514].
Процессии ряженых на святки имели различное происхождение. В сравнительно позднее время появились хождения со звездой, главные роли принадлежали святому семейству и Трем королям. Большей частью они пели или читали стихи, основной темой которых было рождение Христа; в них также включались пожелания хозяевам того дома, куда приходили ряженые, хорошего мужа их дочери, богатую невесту их сыну и т. д., в заключение следовала обязательная просьба — дать еду или деньги, последнее иногда выражалось в настойчивой форме.
Дети со звездой[515].
В это сумрачное и холодное время перехода от старого года к новому сложилось представление о злых силах, которые могли оказать влияние на судьбу человека, о возвращении умерших домой. С этим были связаны легенды о «дикой охоте», или «войске мертвых», известные и среди других германских народов. В Альпах были распространены рассказы о не нашедших успокоения «бедных душах» людей, погребенных под лавинами или в ледниках. Часто их связывали с мифологическими образами «Дикого охотника» — Вотана или Перхты[516].
Жители старались обезопасить себя от них различными средствами. В сочельник после мессы не только дом и еду, но и скот, амбары кропили святой водой и окуривали дымом от горящих веток можжевельника или хвои, поэтому рождество, Новый год и их кануны называли «Ночи окуривания» (Rauchnächte).
Самый важный день из 12 — рождество (Weihnachtstag). Празднование рождества начиналось с обрядовой трапезы. Значение, которое придавалось ей в старину, выходило за рамки праздничной еды; в характере блюд, действий, связанных с ними, заключался магический смысл.
Так как пост продолжался «до звезды», то в сочельник, как в рождественский постный день (Weihnachtsfasttag), ели скудно, в строго религиозных семьях пищу принимали один раз в день в виде жидких и холодных блюд (в Каринтии — Kalatsia, Kalasia). После первой мировой войны эти запреты стали значительно слабее, хотя нередко еда состояла лишь из сыра, пива или молочного супа с картофелем, лапшой и т. д., а также сушеных яблок, слив, груш и хлеба. После мессы и на 1-й день рождества на стол ставили все лучшее, что есть в доме, чтобы, как говорили, в новом году жить в достатке. Наряду с общераспространенным названием ужина после мессы «Святой ужин» (Mettenmahl, Heiliges Mahl) в Верхней Австрии называли его также «Большой» или «Огромный», что указывало на его значение. Чтобы закрепить это изобилие, в Штирии стол окружали цепями[517].
Основные приготовления начинались заранее. На обязанности женщин лежала выпечка хлеба, имевшего ритуальное значение. С этим связывали ряд примет и предписаний. Крестьянки Каринтии, Штирии и Верхней Австрии
