Мои Белые Боги - Алиса Кортно

мориспен почти не используют это слово с тем смыслом, какой вкладываем мы. Тем более по отношению к драконам. Чаще встречается: восхищаемся, преклоняемся, осыпаем уважением, вечные, древние, старые, мощные, как горы, сильнее небесных камней…, затянул Отика, очевидно желая развить эту тему.

– Короче, – тактично потребовал Изирда.

– Отика, – крикнул с террасы Перекоос, – Аорон уже здесь?

– Нет! Иди сюда! Принес? – крикнул в ответ Отика и продолжил: «люблю драконов» выбито на фонтане с драконом, на площаде, с которой мы спустились на нижние уровни кулькита. Там что-то спрятано на самом видном месте.

Саша вспомнила, как Отика предположил: быть может, Катарац спрятал нечто ценное не как драгэти, а как человек. Как бы это было? Спрятать на самом видном месте, можно сказать классика.

– Но, – продолжал размышлять Отика, – даже если это спрятано на видном месте, без драгэти нам это не найти.

– Нет! – горячо зашептала Саша, – если послания были посланы мне, значит, обойдемся своими силами. У нас пока один-единственный драгэти. Нельзя им рисковать. Настало наше время.

Отика озадаченно покачал головой и с сомнением сказал: – Это очень опасно, Катарац привел большое войско, вряд ли он отвел их далеко, скрыться за болотами самое ожидаемое решение.

– Полетим на драконах, в темноте нас не разглядят.

– Нас не заметят, а драконов заметят и захотят узнать, зачем они вдруг оказались в кульките, – с непривычными нотками твердости заявил Отика.

– Зато проверим твои ловушки, прихватим шаров и хомут, – вдруг горячо вступился Изирда, – Саша права, хватит всю войну складывать на драгэти, мы тоже воины Альмахатери!

– Что происходит? Где Аорон? – спросил подошедший Перекоос, по пути успевший опрокинуть стаканчик вина.

Тайные кнопочки и слабости Отики Тринити были найдены, изобретатель от вестничества с двумя подручными отправился открывать оружейные хранилища. Приготовления к вылазке завертелись, закипели с горячностью, обдумывая на ходу список изобретений, которые сегодня можно выгулять Отика уже на доске велел Саше ждать их возвращения на драконьей вышке и ни в коем случае одной не подходить к Бурому. К предстоящей авантюре присоединились вестники и риспийцы до того мирно распивавшие вино. Легкая хмель в компании с беспомощным ожиданием и неизвестностью придала им смелости, и, не задав ни одного вопроса, они согласились лететь в кулькит. Воинство Альмахатери или не знало или не нуждалось в земной военной дисциплине.

С двумя дозорными Саша вошла в пещеру, произнесла «волшебные» слова и пещера превратилась в каменную реку, с легкостью лавируя по каменным волнам, она поймала себя на мысли, что до конца не верит в возможность вылазки в кулькит. Ведь это действительно опасно! Как будто в этих местах было что-то безопасное. Без разведки лететь в ночной кулькит затея поистине бесшабашная. Может хотя бы до утра подождать? До утра. До утра, в котором станет совершенно ясно: Аорон Уэарз не нашел в себе силы проститься с вестниками и попросту сбежал. Ах эта страшная горечь и кто там говорил, что душа или сердце или все вместе могут так болеть, что перекричат боль физическую.

Эдуард Анатольевич мужчина ухоженный, ногти всегда ровно подстрижены, чистые, подпиленные, взгляд добродушно-надменно-поучительный, местами жеманный, осанка безупречная, физическая форма прекрасная, танцует, как бог, поэтому пошел в учителя танцев. Пусть и раз в неделю, а бывало и два раза в неделю под музыку танго звучит его голос: – Раз, два, три! Вперед! Держать спину! Держим, Александра!

На черный купальник одета белая, полупрозрачная, пышная юбка. «И раз, два, три». Люди – единственные существа на планете Земля, желающие изменить реальность и делающие это постоянно. «Раз, два, три, пам парампам, парарарампампам парампам». Одни способы вредные, большей частью химические, другие требуют душевного труда, чтобы добиться нужного состояния и только музыка по своим свойствам менять реальность уникальна.

– Ваш выход, – слышится голос Эдуарда Анатольевича, прозванного учениками «Скрипка».

Саша выпрямила спинку, встала на носочки, как на каблуки и в ней играла, громыхала музыка и тело само знало, и предугадывало, и подчинялось урагану чувств, взвившихся под эту музыку. Каменная река несла трех путников и подставляла под каждый шаг новую волну и новый камень, золотым светом наполняла воздух, словно лучшая в мире сцена. «Раз, два, три, раз, два, три. Тяни ногу! Еще! Еще! Правую тяни!». Удивленные глаза проносящихся мимо дозорных, то обгонявших, то отстающих и по всей видимости не знакомых с чудесным искусством танца. «Раз, два, три. Поворот. Пампарампам парарарам парампам». Река вывела на площадку для кормления драконов. Люди называют это место паркат, вестники иридис досикара паркат. Накормленные драконы спали. Драконы могут очень долго спать, особенно в теплый период времени на Горыянцы. Так много, что можно сказать постоянно.

– Раз, два, три. Спина, – напомнил о себе голос Эдуарда Анатольевича, – носок. Почему кривой? Тянем. Колено! Колеееено! Пампарампам.

Как хорошо уметь читать…и танцевать. Ограждение площади из прозрачного камня, в котором газовым камином горит огонь. Еще с последнего Сашиного посещения парката на каменном полу появились красивые рисунки из разноцветных квадратов и треугольников, похожих на витражи и надписи «иероглифы». Два старших дракона крепко спят: один положил второму голову на шею. Беспокойный, молодой Бурый тоже дремал, но быстро проснулся и быть может, а скорее всего при их телепатической, удивительной связи определенно точно слышит звучащую, громыхающую в Саше музыку.

«Разворот! Разворот! Разворот! – триумфально звучал голос Эдуарда Анатольевича. Повинуясь ритму и не в силах, да и не стараясь сдерживать рвущийся изнутри порыв Сашка кружилась и кружилась и уже не в танго, а в вольной смеси нескольких известных танцев в вольной трактовке и уже сбивалось дыхание и на лбу появились капельки пота и поймав восхищенные мужские взгляды дозорных она подумала «Ну и что» и остановилась, счастливо улыбаясь, повернулась к Бурому, чья морда оказалась совсем близко.

– Боги, всё забываю какой он восхитительный, великолепный…классный.

Сашка протянула руку и погладила каменную шкуру так смело, как это делают вестники, хотя помня данные Аорону обещания, сначала не собиралась приближаться к дракону. Что он понимает?! Бросил ее! Всех бросил. Бурый ловил Сашин взгляд и дождавшись внимания по-дельфиньи заурлыкал. Позади, от входа послышалось громкое ворчание Отики:

– И как я на это согласился?

На каменную поверхность площади громыхнулись коричневые ящики из материала вроде как похожего на древесину. На необыкновенно-шоколадного цвета древесину с яркими годовыми кольцами. Такой древесины на Горыянцы точно нет. Корабль, на котором вестники плыли по Тарсу, когда их затянуло в этот мир, по описанию и памяти был сделан из такого же материала. Так что вполне вероятно, корабль перебрали на более нужные вещи. Уронившие ящики незнакомые по именам вестники