Жизнь и творения Зигмунда Фрейда - Эрнест Джонс

На первый взгляд, этот предпринятый Фрейдом шаг может показаться странным, ибо он означал замену систематического и целенаправленного поиска слепым и бесконтрольным блужданием без какой-либо определенной цели.

Так как этот шаг явился самым решающим в научной жизни Фрейда, естественно, интересно узнать, как он был сделан и благодаря каким причинам. По этому поводу кажутся уместными четыре соображения. Мы уже настаивали на том, что это был постепенный процесс, а вовсе не мгновенное озарение. Некоторые пациенты, когда Фрейд просил их оживить воспоминание тех обстоятельств, при которых начались их симптомы (особенно когда они находились в состоянии психического расслабления), не могли сосредоточиться, блуждая в своих воспоминаниях. Фрейд научился не прерывать этот поток мыслей, как сделали бы большинство врачей, благодаря своему терпению и чему-то пассивному в своей натуре, которое радо было отказаться от непрестанного контроля или вмешательства в мысли пациента. Это явилось решительным переходом от более раннего давления и убеждения.

В то время Фрейд придерживался принципов причинности и детерминизма, столь резко выраженных в школе Гельмгольца, которые оказали господствующее влияние на его раннюю научную дисциплину ума. Вместо того чтобы не принимать во внимание отклоняющиеся ассоциации как случайные, несвязанные и бессмысленные, как делали другие, Фрейд интуитивно чувствовал, что должен быть некий определенный фактор, даже если он не проявляет себя явно, направляющий и определяющий течение этих мыслей. Он убеждался в этом, замечая, что время от времени у пациента возникала мысль или воспоминание, которые раскрывали смысл предшествующей вереницы мыслей.

В начале своей практики он обнаружил явное нежелание со стороны пациентов вспоминать что-то, что было для них болезненно или нежелаемо. Такое противодействие он назвал «сопротивлением» и вскоре связал его с «вытеснением», которое привело к тому, что определенные воспоминания были заменены симптомами. По-видимому, было не столь трудно высказать предположение о том, что подобные окольные блуждания без цели являются выражением этого сопротивления, попыткой не допустить возникновения важного воспоминания, и все же эти ассоциации в конечном счете шли по пути, связанному с важным воспоминанием. А это оправдывало его терпение в следовании самым внимательным образом и в мельчайших деталях за ходом мыслей пациента.

Более трудным для понимания и, возможно, более поучительным, чем предшествующие рассуждения, является следующее. Когда Фрейд принял на веру действенность метода свободных ассоциаций, он руководствовался в этом, по его словам, «неясной интуицией». Теперь у нас есть ключ к разгадке источника такой интересной интуиции. Случилось так, что один автор по имени Людвиг Берне в 1823 году написал статью с захватывающим внимание заголовком «Искусство в три дня стать оригинальным писателем». Она заканчивалась следующими словами: «Отсюда вытекает практическое правило. Возьмите несколько листов бумаги и в течение трех дней записывайте на них все, что придет вам в голову. Пишите все, что вы думаете о самих себе, о ваших успехах, о турецкой войне, о Гёте, об уголовном процессе и его судьях, о ваших начальниках, — и через три дня вы изумитесь, как много кроется в вас совершенно новых, неведомых вам идей. В этом и заключается искусство в три дня стать оригинальным писателем».

Фрейд говорил, что Берне был одним из его любимых писателей, захвативших его внимание. Когда ему было 14 лет, ему подарили собрание сочинений этого писателя, и только эти книги сохранились у него от юношеских лет. Полвека спустя Фрейд вспоминал многие места из этой работы. Вероятно, это поразительное высказывание Берне отложилось в голове Фрейда и спустя 20 лет сыграло свою роль в решении Фрейда не ограничивать «свободную игру мыслей» своих пациентов.

Понятно, почему Берне столь много значил для юного Фрейда. Берне являлся удивительным человеком, и, без сомнения, его взглядам на жизнь Фрейд симпатизировал не только в юности. Людвиг Берне (1786–1837), который в 1818 году выбрал себе этот псевдоним вместо собственного имени Леб Барух, был идеалистом, борцом за свободу, честность, справедливость и искренность и всегда противостоял угнетению. Он играл некоторую роль в германской Freiheitskrieg (освободительной войне) против Наполеона, но выступил против наступившей там впоследствии политической реакции. Он некоторое время жил в Париже и встречался там с молодым Гейне. Ему не нравился легкомысленный цинизм последнего. Когда Фрейд посетил Пер-Лашез, он искал там лишь могилы Берне и Гейне.

Первое, что заметил Фрейд в своей попытке проникнуть в глубь воспоминаний своих пациентов, так это то, что они не останавливались на начале появления их симптома или даже на травматическом «патогенном переживании», которое могло послужить причиной данного симптома, но вместо этого настойчиво требовали продолжать свои воспоминания еще дальше, в последовательных сериях ассоциаций. Научное образование Фрейда заставило его считать эту причинную цепь воспоминаний разумно обоснованной, даже если сначала были не ясны отвечающие за это реальные факторы. Воспоминания продолжали углубляться, восходя к детству, и вскоре Фрейд заметил, что в этом содержится некоторое объяснение старой полемики относительно значения унаследованной предрасположенности, с одной стороны, и приобретенных (патогенных) факторов — с другой. Это был один из тех вопросов, по поводу которого он сам колебался. Теперь он начинал осознавать, что ранние переживания, в комбинации или без, с наследственностью, образуют предрасположенность.

Патогенное воспоминание, определенно имеющее отношение к развитию симптома, но явно банальное само по себе, как было обнаружено, оказывает свое (травматическое) воздействие, если только оно становится связанным по смыслу с некоторым другим, более ранним, переживанием (или отношением), которое не являлось ни травматическим, ни патогенным: оно составляло «предрасположенность», необходимую для того, чтобы данное более позднее травматическое переживание стало патогенным. Такой способ реакции на более позднее травматическое патогенное переживание в связи с более ранними переживаниями пациента он назвал «регрессией», и ему сразу стало ясно, что он сделал важное открытие.

Фрейд отмечал, что заметное количество важных воспоминаний имело отношение к сексуальным переживаниям, хотя вначале не мог извлечь каких-либо общих выводов из этого факта. Это был факт, к которому он не был подготовлен и который его удивил. Однако после того как его внимание было однажды пробуждено в этом направлении, он начал умышленно добиваться сведений о сексуальной жизни своих пациентов, что явилось, как он вскоре обнаружил, привычкой, оказывающей вредное влияние на его практику.