Дьявол и паж - Джоржет Хейер

— Если найдет, — спокойно добавил мистер Марлинг. — И кроме того, неделя уже прошла.

— Верно, Эдвард, — ничуть не смутился его светлость. — Но зачем смотреть на мир так мрачно? Пусть меня повесят, если я когда-либо видел более унылого типа, чем ты! Мы же не знаем, как далеко забрался Джастин.

— Но он не прислал нам ни одной весточки, Руперт! — Леди Фанни беспокойно поерзала в кресле. — Его молчание меня пугает.

Руперт изумленно уставился на сестру.

— Боже, когда это Джастин извещал нас о своих планах и действиях? Помяни мое слово, он просто хочет сам доиграть эту партию! Наш братец не из тех людей, кто посвящает других в свои намерения. Джастин отродясь не нуждался в посторонней помощи. — Он усмехнулся. — Мы с вами имели счастье убедиться в этом в прошлый вторник! Этому человеку нравится держать нас в неведении, поверьте, за его молчанием не кроется ровным счетом ничего страшного.

Вошедший лакей объявил о прибытии лорда Мериваля; через секунду в гостиную стремительно вошел Энтони.

— Никаких новостей? — спросил он, поцеловав руку леди Фанни.

— Увы!

Руперт уступил гостю место на диване.

— Фанни из-за этого совсем раскисла, — жизнерадостно сообщил он. — Хотя я ей все время твержу, что следует больше доверять Джастину. — Он погрозил сестре пальцем. — В этой партии Дьявол наложил лапу на все взятки, и он не будет Джастином, если упустит последнюю.

— Честно говоря, я считаю, что Руперт прав, — согласился Мериваль. — Я начинаю приходить к выводу о всемогуществе Эйвона.

Мистер Марлинг серьезно произнес:

— Он очень опасный человек. Я не скоро забуду, что произошло в тот вечер.

Руперт скривился.

— Ну и зануда же ты, дорогой Эдвард.

Леди Фанни содрогнулась.

— О, Эдвард, не напоминай об этом. Это было ужасно, ужасно!

— Не хотелось бы плохо говорить об умершем, — подал голос Давенант, — но это был акт справедливости.

— И ей-богу, у Джастина отлично получилось! — Руперт расхохотался. — Я как сейчас вижу его: неумолимый, словно палач! Настоящий дьявол! Я смотрел на него как завороженный, честное слово!

Дверь отворилась.

— Madame est servie[130], — с поклоном произнес лакей.

Леди Фанни встала.

— Отобедаете с нами, граф? А ты, Энтони?

— Я и так злоупотребляю вашим гостеприимством, — возразил Арман.

— Да брось ты! — Руперт снова рассмеялся. — Это гостеприимством Эйвона ты злоупотребляешь, и нашим терпением.

Леди Фанни невольно улыбнулась.

— Несносный мальчишка! Граф, проводите меня в столовую. Меня смущает такое количество мужчин!

— А что с мадам де Сен-Вир? — спросил мистер Марлинг.

— Горничная отнесла поднос с ужином к ней в комнату. Мне пока не удалось уговорить ее выйти к нам, да и, честно говоря, бедняжке лучше побыть одной.

Вся компания проследовала в столовую и расселась вокруг длинного стола. Во главе, на правах хозяйки дома, разместилась леди Фанни, напротив расположился мистер Марлинг.

— Знаете, я боюсь выходить из дома, — заметил Руперт, энергично размахивая салфеткой. — Куда бы ни пошел, нигде нет покоя от расспросов.

— Никто не верит, что нам известно не больше, чем всем остальным, — подхватил Давенант.

— А сколько гостей наведывается к нам с одной-единственной целью — узнать, все ли в порядке с Леони! — Ее светлость вздохнула. — Только сегодня я принимала принца Конде, де Ришелье и супругов де ла Рок! С какой же радостью встретят в Париже милое дитя… если… если она вернется.

— Типун тебе на язык, Фанни! — взвился Руперт. — Налить тебе кларета, Тони?

— Спасибо, предпочитаю бургундское.

— Я перестала отвечать на письма, — опечалилась леди Фанни. — Приятно, что люди проявляют участие, но ответить всем я просто не в силах.

— Участие? — ухмыльнулся Руперт. — Я бы назвал это непристойным любопытством!

— Арман, а что сталось с де Вальме… я хотел сказать, с Боннаром?

Арман отложил вилку.

— Хотите верьте, хотите нет, но мальчишка почти рад случившемуся! Он ничего не понял из того, что произошло у мадам дю Деффан, но когда я ему все объяснил, знаете, что он сказал?

— Откуда нам знать? — Руперт покрутил головой. — Нам и без того хватает загадок!

— Руперт! — нахмурилась миледи. — Что за манеры!

— Парень сказал, — продолжал Арман, — "наконец-то я смогу завести свою ферму!" — Он многозначительно оглядел присутствующих. — Вы когда-нибудь слышали подобное?

— Никогда, — серьезно ответил Хью Давенант. — И что дальше?

— Я, разумеется, куплю ему ферму и выделю некоторую сумму денег. Я предложил парню остаться в Париже, пообещав свое покровительство, но он и слышать об этом не желает! Ему, видите ли, осточертела городская жизнь!

— Безумец! — убежденно сказал Руперт.

Мериваль привстал с места.

— Слышите? — отрывисто спросил он.

Со стороны холла донесся шум. Все неуверенно переглянулись и вскочили.

— Кто-то приехал, — прошептала леди Фанни. — Я уверена, что кроме…

Дверь столовой распахнулась, и на пороге возник Эйвон собственной персоной. Рядом, ухватившись за рукав герцога, стояла Леони. Лицо девушки так и светилось. Она успела избавиться от плаща и шляпки; огненно-медные волосы, казалось, излучали сияние.

Раздался громкий крик. Леди Фанни бросилась вперед, что-то бессвязно лопоча. Руперт помахал над головой салфеткой.

— Ну что я вам говорил? — торжествующе крикнул он. — Мадемуазель де Сен-Вир!

Его милость вскинул белоснежную руку, заставив всех замолчать. На губах его играла загадочная улыбка.

— Нет, Руперт, — сказал он, слегка поклонившись. — Ты ошибаешься. Позвольте представить герцогиню Эйвонскую.

— Гром и молнии! — выдохнул Руперт и, отшвырнув салфетку, выбрался из-за стола.

Но леди Фанни опередила юношу.

— Моя милая! Я так рада, так рада! Просто не верится! Джастин, где ты ее нашел? Глупое дитя! Как же ты нас напугала! Поцелуй меня еще раз, дорогая!

Руперт оттолкнул сестру.

— Ну, маленькая сумасбродка! — он крепко поцеловал Леони — Что за сестрицей ты одарил меня, Джастин! Я знал, что ты ее найдешь! Но успеть жениться — это, ей-богу, переходит все границы!

Руперта оттеснил Мериваль.

— Моя милая Леони! Джастин, поздравляю тебя!

После этого настала очередь мистера Марлинга и Хью Давенанта.

Арман сжал руку Эйвона.

— А как же мое согласие? — осведомился он с притворной надменностью.

Эйвон щелкнул пальцами.

— Будем считать это твоим согласием, мой дорогой Арман, — он оглянулся на Леони, которую обступило со всех сторон громогласное семейство Аластеров.

— Так где она была? — Арман нетерпеливо дернул его милость за рукав.

Эйвон не сводил глаз с Леони.

— Где она была? Там, где я и ожидал ее найти. В Анжу, у кюре, о котором я тебе рассказывал, — рассеянно ответил он. — Ну, Фанни? Я заслужил твое одобрение?

Леди Фанни кинулась к нему на шею.

— Дорогой, я мечтала об этом еще несколько месяцев назад! Но зачем же жениться тайком?! Мне так хотелось роскошной свадьбы! Так нельзя, Джастин! Милое, милое дитя! Я сейчас заплачу от радости!

Внезапно все замолчали. В дверях, сгорбившись и пристально глядя на Леони, замерла мадам де Сен-Вир. Несколько мгновений стояла тишина. Затем Леони приблизилась к матери и неуверенно протянула руку.

— Ma mère?[131] — тихо сказала она.

Графиня издала дребезжащий всхлип и пошатнулась. Леони подхватила ее, прижала к себе, и они вместе вышли из комнаты.

Леди Фанни достала платок.

— Милое дитя! — всхлипнула она и уткнула лицо в платок.

Давенант взял Эйвона под руку.

— Джастин, у меня нет слов, чтобы выразить свою радость!

— Дорогой Хью, это случилось так неожиданно, — протянул его милость тоненьким голосом и помахал невесть откуда взявшимся веером. — Теперь я на собственном опыте убедился, что значит потерять голову!

Хью рассмеялся.

— Нет, мой друг, это не тот случай! Просто ты наконец научился любить другого больше, чем собственную персону. Не сомневаюсь: из тебя получится превосходный муж.

— Это входит в мои намерения, — усмехнулся его милость, скидывая плащ. Эйвон нацепил монокль и осмотрел комнату. — По-моему, здесь целое столпотворение. Неужели нашего приезда ждали?

— Ждали?! — возмутился Руперт. — Вот это да! Да будет тебе известно, все эти дни мы только и делали, что ждали! Пока ты раскатывал по Франции, мы тут маялись от нетерпения! Ждали! Арман шнырял туда и обратно; мадам де Сен-Вир не просыхала от слез; весь Париж околачивался под окнами; гости валили валом! Словом, дом превратился в самый настоящий муравейник. Я никого толком не мог разглядеть. Вот и сейчас я, слава богу, не вижу Мериваля, наверное спит еще у де Шателе…