Жили они долго и счастливо - Мэтт Шоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Можете помочь? – окликает он одного из носильщиков, который в ответ примчался с инвалидной коляской.
Обычно я боюсь больниц. Впервые в жизни я счастлива быть тут.
– Он убил их всех, – говорю я фельдшеру.
– Что? Кто убил их всех?
– Девушек! Всех! Моих родителей! – я чувствую, что начинаю впадать в истерику.
Я пытаюсь сдержаться, но не могу...
- ОН УБИЛ МОИХ МАМУ И ПАПУ!!!
– Ладно, все в порядке, теперь Вы в безопасности... – толкая инвалидное кресло к занавешенной кабинке, он успокаивающе положил руку мне на плечо.
Я не могу не вздрогнуть.
* * *
Я на кровати.
Я даже не помню, как тут оказалась, но вот я здесь.
Маленькая, белая, чистая кровать. Перила с обеих сторон, чтобы я не соскользнула на твердый пол. Три занавески – одна передо мной, одна справа и одна слева... все они закрыты, чтобы дать мне немного уединения, пока я жду, наверное, врача.
Врача и полицию.
Если честно, я бы предпочла, чтобы шторы были открыты. Я бы чувствовала себя менее пленницей, и вид других людей... нормальных людей... это приятно.
Отодвигаю занавеску в сторону и вижу Питера. Я вздрагиваю и крепко закрываю глаза...
Открой их снова.
Это не Питер.
Это врач с медсестрой.
– Извините, я не хотел Вас напугать, – сказал доктор, когда медсестра прошла между нами двумя к другой стороне кровати.
Доктор посмотрел на месиво, которое раньше было моей лодыжкой, и начал говорить "докторскими терминами" с медсестрой, которая просто стояла и слушала и кивала, делая, без сомнения, мысленные пометки. Я отключилась, но было упоминание об установке капельницы... возможно обезвоживание... восполнить потерянную жидкость... рентген лодыжки... возможные переломы и обезболивание...
Медсестра исчезает за занавеской, чтобы, наверное, приготовиться.
– Кому мы можем позвонить?
Кому он может позвонить?
Никому.
– Вы упомянули... – замялся он.
Я поняла, о чем он говорит, и просто посмотрела на него. Кивок в подтверждение.
– Полиция захочет с Вами поговорить, но мы сначала посмотрим, что у Вас с лодыжкой, и отведем в палату...
– Спасибо, – отвечаю я уже не на автопилоте.
Я пытаюсь сдержать слезы, но мои глаза щиплет. Конечно, у меня больше нет слез, чтобы плакать.
– Медсестра скоро вернется – даст Вам что-нибудь от боли, а я загляну позже, чтобы посмотреть, как Вы себя чувствуете. Мы Вас быстро поднимем... – улыбается доктор.
Он дружелюбно улыбается мне. На долю секунды вылитый Питер.
– Доктор... – кричу я ему вдогонку.
Ничего.
Очевидно, меня не услышали.
Неважно, я только собиралась попросить его оставить занавеску открытой, чтобы я могла видеть людей. Позвольте мне видеть, что я не одинока...
Я слышу людей.
Этого должно быть достаточно.
Достаточно, чтобы дать мне понять, что я не одна.
И, по крайней мере, шторы нельзя "запереть".
Ты забываешь...
Я одна.
Его здесь нет.
Его здесь нет.
Его здесь нет.
Ты забываешь...
Машина снаружи... это не моя машина. Не твоя. Это его...
Меня осенило.
Машина старика.
Фреда.
Мое сердце начинает бешено биться.
Почему у тебя их машина, если ты их не знаешь?
Он смеется.
Пошел ты.
Они уже знают... Они уже перевезли ее... после твоего драматического появления... Скоро будет полиция. Им не понадобится много времени, чтобы узнать, кому принадлежит машина... Готова к вопросам?
К вопросам?
Ты прекрасно вовлекла себя в преступление, которое так тщательно пыталась скрыть!
Больше смеха.
Паника начинает охватывать.
Нет.
Нечего скрывать.
Он взял машину.
Питер взял машину.
Ты взял машину.
Я?
– Да, – шиплю я ему.
Вопрос! Как я поджег дом... как я убил старуху и ее мужа... когда я сам был уже мертв?
Паника.
И... как я забрал их машину?
Он не мог.
Ври сколько хочешь... Правду узнают все...
Занавес распахивается, я вижу медсестру...
Не полицию.
Пока что.
15
Моя собственная палата хуже, чем место в общей палате.
По крайней мере, там я могла слышать других людей...
Теперь только я и он.
О чем я говорю?
Это не я и не он.
Его здесь нет.
Его больше не существует.
Он умер.
Мертв.
Убит.
Мной.
Каждый раз, когда открывается дверь, я паникую, что это полиция здесь, чтобы забрать меня, прежде чем я получу шанс объяснить, что со мной произошло. Скажет ли доктор им что-нибудь из того, что я уже сказала? Про насилие? Наркотики? Или просто приедет полиция, зная только, что я подожгла дом после убийства пожилой пары, которая счастливо жила в уединении.
Уединение.
Они были счастливы.
Никаких посторонних вмешательств.
Он был прав.
Питер был прав.
Внешнее вмешательство все портит.
Я испортила их отношения.
Из-за меня их отношений больше нет.
Убийца.
Не обращай внимание.
Обезболивающие, которые дала медсестра, помогают справиться мне. Но то, что боль меня больше не беспокоит, лишь усиливает мой страх.
По крайней мере, когда у меня болела лодыжка, а тело кричало от боли... по крайней мере, это отвлекало меня от страха.
Доктор сказал, что полиция поговорит со мной после того, как он закончит со мной. Я все еще жду результатов анализа крови и рентгена.
У меня еще есть время.
Но вскоре сюда прибудет полиция, которая хочет поговорить.
Убийца.
Перестань даже признавать его существование! Он не настоящий. Все это лишь в твоей голове.
Должна ли я сказать об этом врачам?
Нет.
Полиция ничего не найдет, но доктора все равно меня запрут, потому что я сумасшедшая.
Просто молчи.
Мое сердце замирает, когда дверь в мою палату распахивается. Это врач.
Не полиция.
Пока что.
Это только вопрос времени.
Я чувствую, как мое лицо краснеет, когда я думаю о лжи, которую мне придется сказать... когда я думаю о вопросах, которые они собираются мне задать.
Доктор стоит у изножья моей кровати с бежевой папкой в руке.
Он улыбается, когда открывает файл и просматривает соответствующие документы внутри. Это была не настоящая улыбка. Скорее сочувственная...
– Результаты Вашего рентгена пришли, и мы можем подтвердить, что есть переломы таранной кости и малоберцовой кости, что объясняет ваш дискомфорт...
Доктор продолжал говорить, но большинство его слов я не слышу...
...нестабильный...
...операция...
...пластина и винты со стороны кости...
...повторно выровнять фрагменты кости, удерживая их вместе во время заживления...
Он сказал что-то, но
