Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - Вадим Валерьевич Булаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет. Но красть людей…
– Ну да, ну да… Почти большая разница. Успокойся. Александрос это понимал и считал похищение неизбежным злом во имя пользы. Тебе, конечно, ни холодно, ни жарко от чужих идеалов, да и я никого не оправдываю, но… не знаю, как бы я поступила на его месте.
Откровенность Сергей оценил. Оставив проблемы морального выбора Фролу Карповичу и прочим высокопоставленным чинам Департамента, повернул диалог в более приземлённую плоскость.
– Приехала ты. Дальше что?
– Выслушала просьбу о помощи. Александрос хотел тебя сделать союзником, только не знал, как. Надеялся убедить, склонить, открыть новые горизонты… Выходка с клеймением здорово поломала его планы. Я предложила ввести тебя в шоковое состояние, поиграться с психикой. Сломать, но не до конца. Нарочно переселилась в камеру, настояв перед этим на проверке под Печатью. Заставила убедиться в чистоте намерений.
– Ничего не понимаю, – Иванов запутался. – Если ты помогала не мне, а потом мне… Надула всех?
Соседка тихо рассмеялась.
– Какие же вы, мужики, наивные. Любите, чтобы просто, понятно, как в справочнике. Я никоим образом не обмолвилась про собственные мысли, а они имелись в избытке. Мне понравилась затея, но не исполнение. Нельзя никого приносить в жертву каким бы то ни было помыслам и целям. Что тебя ждало, согласись ты встать в ряды последователей нового борца за светлое будущее? Вечные прятки, сомнительные союзники, нервы на пределе, расставание с семьёй? Надолго подобную организацию не спрячешь… Последствия – непредсказуемы, но предсказуемо мощнейшее противостояние тех, кого всё устраивает. Серёжа, признай, ты мечтаешь о другом… Ну и нравишься ты мне. Жалко десятилетие терять.
– И всё?
– Если бы… В своём заточении ты оказался не одинок. Александрос, страхуясь, до полного успеха перевербовки перевёл меня на казарменный режим, не понимая, что этим многое рушит.
– Не выпускал из подземелья?
– Выпускал. Под присмотром, нехотя. Во двор, воздухом подышать. Для него испорченное десятилетие – тоже срок, конечно, но не критично. Для меня – более значимый отрезок, меняющий многое. Я же ему не крепостная, в конце концов… Для обычного человека, пусть и со способностями – значительный. И никто тебя, заметь, даже в случае согласия, прогонять на все четыре стороны не обещал. Задумывался об этом?
– Ага. Только я склонялся к варианту полной зачистки и дальнейшего существования в виде призрака на поводке. Без железобетонных гарантий он бы не отвязался…
– Умненький. Я тоже об этом подумала. Спросила – и ответа не получила. Пришлось действовать быстро. Выдумывать подселение, тесты, вести себя, как последняя шлюха, убаюкивая чужое внимание… Александрос ведь собирался твою девушку, Юлю, в качестве дополнительного рычага использовать. До родителей ему не дотянуться, они под присмотром Департамента, да и необходимость не такая уж сильная. Через близкую женщину на объект влиять – легче лёгкого. Классика жанра. Окрутил бы девчушку, убедил, очаровал… Комбинаций масса! – букинистка довольно хихикнула. – А я взяла и перехватила инициативу.
Иванов тоже ухмыльнулся. А он всё гадал, откуда Лана про дочку билетёрши узнала. Не рассказывал ведь ей об этом ничего. И не намекал. Македонец, жаба, подсуетился… Ну да, в смартфоне Юлькина фотка, переписка весьма фривольная, пароль на звонилке отсутствует. Тоже мне, великая сложность узнать об их взаимоотношениях.
– Печать как обманула?
– Легко. Эмоциями. В момент проверки я тебя убить хотела. Для женщины такой психологический выверт – раз плюнуть. Вспомнила о том, как ты меня у входа в театральный зал бросил, обиделась, немножко напридумывала, накрутила себя – и пожалуйста! Ненависть в чистом виде. Никаких умыслов об организации побега. К тому же, инициатива исходила от меня, потому о подробном допросе никто и не задумался. Партия в два хода.
– Но зачем? – инспектор никак не мог понять, что двигало Ланой. – Зачем?! В случае провала за решётку бы окончательно переехала! Устроить рубилово без подготовки; поверить на слово, зная, что я тебе не полностью доверяю… Ты сумасшедшая?!
От ответа собеседница уклонилась, наградив неопределённо-удручённым:
– Дурак ты… и уши у тебя холодные. Машка объяснит. Отстань.
Между койками появился Фрол Карпович. Встал, придирчиво осмотрел лежащих.
– Наворотил ты, Иванов… Как додумался Александроса умертвить, горюшко ты луковое?
Соседка заинтересованно засопела.
– Да оно как-то само… Лежал, думал о спрятанной вентиляции, и озарило. Печать к голове вашего друга, – шеф поморщился при упоминании македонца, однако препираться не стал, – в горячке приложил. Без умысла. Нагадить хотел. Это уже потом, когда он признался, что сработало как надо и всё по-настоящему, я всерьёз принялся за изучение тюрьмы. Продуманный архитектор попался… все пути отрезал, кроме одного. Погибшие сотрудники Департамента попадают…
– К нам, – закончил за него боярин. – Помню, вопрошал ты об этом, когда Швец едва не помер при поимке голема… Как дотумкал, что он не исчезнет?
– Никак. Надеялся на это. Силой ведь никто воспользоваться не мог. Ни я, ни охрана, ни Александрос. Защите без разницы, у кого излишки отжимать. Ну и перенос с прочими нематериальными кунштюками… я бы первым делом от этого застраховался. На то и рассчитывал.
Поглаживающий бороду шеф с сомнением спросил:
– А коль бы обмишулился? Аль погиб? Чего тогда?
Допущение неприятно резануло слух, и Сергей ответил «вопросом на вопрос»:
– Фрол Карпович, вы воевали?
– Случалось, – недоумевая, согласился тот.
– И что бы вы сказали воину, начни он перед битвой нудеть: «А если мы проиграем? Если погибнем?» Такое ведь в бою могло случиться?
– Вона ты куда вывел… На воинский фарт уповал?
– Куда ж без него… И на Лану. Она там такую мясорубку устроила! – инспектор повернулся к женщине. – Где научилась?
– В восьмидесятых встречалась с двухкратным призёром Союза по боксу. Подсмотрела, попробовала, увлеклась. Карате баловалась… В моём весе преимуществ много. Скорость, подвижность, главное – пользоваться уметь… Одинокой даме иногда приходится за себя постоять.
Высящийся над ними боярин пробасил с одобрением:
– Ухватисто отделала. Хоть и оклемались, а все в лёжку. За бока держатся, скулят. Я потом в записи погляжу.
Букинистка густо покраснела, инспектор тоже. Драка – не жалко, пусть смотрит, но более ранние съёмки…
– Фрол Карпович! Что с Александросом? – отгоняя накатившую стеснительность, молодцевато спросил Сергей.
– Что… что… едва он в конце Очереди образовался, Печатью твоей украшенный, без промедления о сём прискорбстве все узнали. Он не отпирался. Указал, где искать, поведал о том, что ты жив-здоров. Тюрьма сия за его деньги построена, охрана из верных людишек подобрана. Поляки, шведы, бразильянец даже затесался. Он ведь богат несусветно, Сашка то… я и не ведал. Грамотно с биржами оборачивался через подставных, разумно с банками якшался. Не для богатства, для дела копил. Из чистых помыслов решился
