Лезвие на воде (СИ) - Оксана Самсонова

Она звала меня.

Я вскочил со стула так стремительно, что он перевернулся и отлетел к стене. Эйрин все продолжала звать меня, от ее голоса мое сердце болезненно сжималось внутри. Наконец-то я увидел ее, такую хрупкую, идущую вдоль коридора, придерживаясь стены, ноги обессилено подкосились, но я успел подхватить ее.

Я посмотрел в глаза Эйрин полные боли и облегчения, страха и счастья. Она обнимала меня, дрожа всем телом. Мое сердце было готово петь от счастья, когда я понял, что она все вспомнила. Когда я принес Эйрин в ее комнату там уже ждала Хилария. Я опустил Эйрин на теплый ковер и девушки расплакались в объятиях друг друга. Мое сердце было переполнено радостью за их встречу и болью от осознания того, что им пришлось обеим пережить.

Девушки задавали друг другу кучу вопросов, перебивая друг друга. Но в один момент Эйрин затихла и уставилась на Оберона. Я заступился за друга и объяснил Эйрин, что ему можно доверять также, как она доверяет мне.

Хилария рассказала, что причиной потери памяти Эйрин была именно она и вышло все абсолютно случайно.

Оберон, как и я, внимательно слушал каждое слово сказанное девушками. Я видел, как ему было больно, когда он слышал слова Хиларии о раздвоении личности, о том, как ее притесняли в родном мире и доме, о том, что ее хотели лишить ее сути, ее сил.

Эйрин рассказала, что она племянница Властителя Стихий, точнее бывшего Властителя. Наконец, Хилария задала Эйрин, мучивший меня долгие месяцы, вопрос. Вся ее история от начала до конца в нашем мире, мире простых людей и полукровок. За школу и учеников она мне не лгала. Рассказала за артефакт. Все, что я делал, пока она все это рассказывала, это слушал, сдерживая поток вопросов и ругательств, боясь ее перебить и надеясь услышать наконец-то всю правду. От осознания того, что Эйрин собиралась сбежать от меня, когда артефакт окончательно будет готов уничтожить ее, внутри все закипело. Мне хотелось хорошенько приложить Эйрин по ее глупой голове. Как она могла скрывать от меня свое состояние? Если бы не Хилария и Оберон, я даже боюсь представить, что бы с ней уже было.

Чувствуя, что накричу на Эйрин я вышел из комнаты.

Стоило ей только немного оправиться, она сразу же отправилась к океану. Мне было тепло на душе от того, что ей стало лучше, но обиду из-за всего на нее отпустить все еще не мог. А она еще в ответ начала мне предъявлять, что я играл на ее чувствах все время. Она не понимала, что мне было страшно и больно видеть ее такой. Я не хотел спугнуть ее своими стремительными действиями. Но она воспринимала все как игру с моей стороны. Я в свою очередь высказал ей все, что накопилось: за деньги, за то, что она собиралась бросить меня, когда ей было так больно. Я впервые поднял на нее голос. Начался ливень, а мы продолжали орать друг на друга, перекрикивая звон дождя.

Затем мы оказались в воде. Она просто взяла и столкнула меня с обрыва. После первого нападения и нашей последней встречи я терпеть не мог океан. Он вызывал у меня воспоминания, как хорошие о поцелуе, так и плохие о нападении и разлуке. Эйрин поцеловала меня, даруя возможность дышать под водой, но я не позволил ей отстраниться и продолжал целовать ее. Я чувствовал боль в ее поцелуе и обещание расстаться уже совсем скоро, но я старался заглушить ее поцелуй своим, полным надежды и любви.

Мы все собрались на следующий день в обеденном зале за завтраком, обсуждая нападения. Я допросил убийц, но они сами толком не знали кто их нанял. Очень быстро Оберон и Хилария покинули обеденный зал, и мы с Эйрин остались наедине. Но и она собиралась покинуть зал. После того, как я остановил ее, услышал, что все, что было вчера, выплеск эмоций и, что, как только мы разберемся с тем, кто стоит за покушениями, она вернется домой. Я же хотел вспылить и повторить вчерашний разговор, но осадил себя, понимая, как ей сейчас тяжело. Пусть она и сделала мне больно словами, но ими же она и показала, что я дорог для нее так же, как и родители.

В течение дня я был занят делами поместья, накопилось много бумаг и судебных прошений. Я быстро разобрался с плановыми бумагами, но вот судебные прошения заставили меня задержаться. В частности, одно дело, которое дошло до моих рук.

Я приехал в здание суда, которое располагалось в самом центре города. К моему приезду уже собралась толпа народа. Суть дела была в том, что некая Риата Родэр бывшая жена Дори Родэра заявила, что мужчина во время нахождения их общего ребенка у него в гостях сильно избил последнего, оправдывая свои действия благими намерениями воспитать из мальчика настоящего мужчину. Мать была категорически против таких методов и продемонстрировала ужасные шрамы на теле ребенка. Мальчику на вид было не больше десяти лет. Женщина обращалась в первую инстанцию и суд принял сторону отца, обратилась во вторую тоже самое и вот теперь ее прошение дошло и до меня. Отец не отрицал того, что он наносил побои мальчику, а это уже преступление, избиение детей карается смертью в моих землях, но прикажи я убить его какой прок был бы от этого его бывшей жене и ребенку. Поэтому судья всегда давал виновному выбор: смерть, пожизненная служба на границе, или в горы, с передачей девяносто процентов жалованья пострадавшим, в данном случае ребенку. Как и многие ранее, обвиняемый выбрал вариант со службой, а я пометил у себя, что нужно наведаться в нижние инстанции с внеплановой проверкой.

После этого дела были еще парочка, но уже связанные с экономическими спорами торговцев.

После долгого дня я вернулся в поместье к ужину и был приятно удивлен тем, что Эйрин надела платье иссиня-черное в пол, идеально подчеркивающее ее фигуру. Ничего лишнего, но очень элегантно. А я вспомнил за заказ для главной портной, он явно должен был быть уже готов.

Я заметил такой же восхищенный взгляд Оберона направленный в сторону Хиларии. Мне стало очень тоскливо на душе за друга и за себя.

Мы снова вернулись к обсуждению нападений на Властителей Долин. Расследование тормозил тот факт, что преступления совершались во всех уголках континента и стоило напасть на след, как он исчезал в пределах соседней Долины, а Властители