Колдунья - Филиппа Грегори

Кэтрин повернула раскрасневшееся лицо.

— Конечно, — милостиво позволила она. — Можешь идти.

Старый лорд кивнул в знак согласия. Хьюго раздавал карты и даже не поднял головы. Элис спустилась по ступенькам с возвышения, пересекла зал, вышла через большие двери во внутренний двор, повернула направо и зашагала по дорожке между грядками с овощами и травами. Ей ничего не нужно было, но когда она выбралась из душного зала на свежий воздух, под высокое и холодное небо, ей стало легче. Довольно долго она стояла под лунным светом, плотно завернувшись в накидку и натянув на лоб капюшон. Потом медленно дошла до конца огорода, повернула и побрела обратно. Она уже не планировала будущее, ни о чем не думала. Ей было не до мыслей, не до планов и даже не до заклинаний. В сердце своем она лелеяла великую боль одиночества, разочарования и потери. Хьюго, как и сейчас, будет женат на леди Кэтрин, у них родится сын, который в один прекрасный день станет лордом, а Кэтрин — хозяйкой замка. А Элис так и будет знахаркой, секретарем и нахлебницей, которую едва терпят. Которую не любит леди Кэтрин, которую совсем забыл Хьюго… она станет получать небольшой пенсион, назначенный старым лордом, потому что в замке так много челяди, что одним ртом больше, одним меньше — не имеет значения.

Можно выйти замуж за солдата или крестьянина, оставить замок, переселиться в свой маленький домик. Работать с рассвета до темноты, рожать одного ребенка за другим каждый год, пока не заболеешь и не умрешь. Элис все шла и шла. Маленькая хибарка в пустоши ее не устраивала, и аббатство стало пристанищем, которое, как она думала, будет стоять вечно. Замок был лишь ступенькой на ее пути. А неожиданная, непредвиденная страсть к Хьюго и его любовь к ней явились для нее даром и радостью. И теперь все это пропало.

Вдруг она услышала, как за спиной хлопнула дверь: во дворе показался Хьюго.

— Я ненадолго, — сообщил он вместо приветствия. Теплыми ладонями он взял ее холодные руки и нежно пожал их. — Не печалься. Все образуется.

Подняв к нему бледное, напряженное лицо, Элис холодно произнесла:

— Вряд ли. Не надо меня утешать всякой чепухой, Хьюго, я не ребенок.

Он слегка отпрянул и взмолился:

— Сжалься надо мной, Элис. Мы же с тобой решили, что тебе будет здесь лучше и безопасней, если у Кэтрин родится ребенок. Теперь она довольна, ее положение обеспечено, и мы с тобой можем быть вместе.

— Тайно! — ожесточенно воскликнула Элис. — Прячась по дальним углам. Или, может, здесь, в темноте среди грядок, вздрагивая при каждом звуке?

— А кому какое дело? — Хьюго пожал плечами. — Я люблю тебя, Элис, и хочу тебя. Я исполнил свой долг перед супругой, она больше не станет ко мне приставать. Я подарю тебе дом в городе и, если хочешь, стану по ночам навещать тебя. Ты сама знаешь, что пожениться мы никогда не сможем, но, по крайней мере, будем любить друг друга. Я хочу тебя, Элис, кроме тебя, мне никто не нужен.

Высвободив ладони из его рук и сунув их под накидку, она ответила:

— Я мечтала стать тебе женой. Твой отец получил сегодня письмо от епископа, где говорилось, как аннулировать твой брак. Еще недавно мы могли бы избавиться от Кэтрин. Она могла бы убраться. Я хотела стать хозяйкой, лежать с тобой в постели в твоем доме, а не в каком-то домишке в городе.

Хьюго взял ее за плечи и осторожно потряс.

— Опомнись, моя Элис. Ты рассуждаешь как человек, задумавший запрыгнуть сразу на верхнюю ступеньку лестницы. Мне от тебя нужна только любовь, я тоже мечтаю лежать с тобой рядом. Я лег бы с тобой и в канаве или прямо сейчас на этих травках. Чего ты хочешь: меня или мое имя?

Секунду Элис не двигалась, затем бросилась в его объятия и выдохнула:

— Тебя!

Он крепко обхватил ее, и сразу холод и тупая боль в животе исчезли — все накрыла огромная волна желания.

— Тебя, — повторила она.

— Мы что-нибудь придумаем, найдем выход, — нежно пообещал Хьюго. — Не надо бояться, Элис. Мы отыщем способ быть вместе, мы будем любить друг друга. Ни о чем не беспокойся.

Тесно прижавшись к нему под плащом и согревшись, Элис положила голову ему на плечо и прошептала:

— Если бы она умерла. Если бы она умерла…

Хьюго сразу застыл, отодвинулся и вгляделся Элис в лицо, в ее невинные синие глаза.

— Не дай бог такое несчастье, — твердо заявил он. — Не думай, что я хотел бы так от нее избавиться, Элис. Если воображаешь, что я допущу такое, ты ошибаешься. Хотя, признаюсь, сама мысль не кажется мне странной. Я желал ей смерти много и много раз, однако больше с досады и несерьезно. И любой, кто поднимет руку на Кэтрин, будь то мужчина или женщина, станет мне заклятым врагом. Я ненавижу ее, но она моя жена. Она леди Кэтрин Каслтонская. Я обязан защищать ее. И я приказываю тебе, я требую: делай все для ее здоровья, все, что в твоих силах, чтобы она была довольна и счастлива. Она такая же женщина, как и ты, Элис. Она тоже способна на чувство, она может любить, как и ты, как и любой другой. Да, она жадная, возможно, мы с ней предаемся извращениям и излишествам в постели, пусть так. Но женщина она неплохая. И преждевременной смерти не заслуживает. Забудь об этом. Она доверилась тебе, твоему попечению и заботам.

Элис кивнула.

— Клянешься защищать ее? — спросил Хьюго, заглядывая ей в глаза.

— Клянусь, — ответила Элис и ощутила сухость во рту — верный признак того, что клятва ее пустая.

— Я должен идти, — заторопился Хьюго. — Меня скоро хватятся. Встретимся завтра, Элис, приходи утром на конюшню, мой егерь заболел, ты осмотришь его, и мы сможем побыть вместе.

Он нежно коснулся ее губ, быстро поцеловал, повернулся и был таков. Дверь, ведущая в зал, хлопнула. Она снова осталась одна посреди грядок.

— Если бы она умерла… — тихо сказала Элис, стоя посреди залитого лунным светом огорода и вдыхая холодный воздух. — Если бы она умерла, он бы обязательно на мне женился.

ГЛАВА 14

На следующий день Элис не сразу отправилась в конюшню. Леди Кэтрин пожаловалась на боль в спине и велела знахарке растереть ее маслом и экстрактами трав. Девушка трудилась над широкой мягкой спиной госпожи, и ее нетерпение все возрастало. Лежащая ничком леди Кэтрин вздыхала и постанывала от удовольствия и все никак не отпускала ее. Руки Элис были жесткими, в них не было больше той магической целебной силы, злость иссушила ее. Элис с отвращением касалась плоти этой женщины и едва сдерживала желание ее ударить. Закончив втирать масло, она увидела, что вся спина госпожи покрыта красными полосами.

— Очень хорошо, Элис, — похвалила миледи, совершенно довольная; такое с ней редко случалось.