Жар сердец - Кэт Мартин

– А Силвер?

Морган сжал худенькое плечо парня.

– Мы знаем, куда они ее повезут. – Его руки сжались в кулаки. – Мы направимся на Катонгу чуть раньше, чем планировали.

Только сейчас он заметил небольшой бумажный сверток, который Джордан сжимал в пальцах.

– Что это? – спросил Морган.

Джордан развернул бумагу и достал кружевную вуаль.

– Она купила это на свадьбу.

Морган стиснул зубы. Взяв вуаль дрожащими пальцами, он резко повернулся и направился на корму отдать последние приказания перед отплытием.

Джордан бросился за ним.

– С ней будет все хорошо, верно? Я имею в виду, как только она вернется домой, никто не причинит ей вреда?

– Да, сынок, – ответил Морган, молясь, чтобы это было правдой. – Мы прибудем туда до того, как у кого–либо появится такая возможность.

– Думаю, ты получила удовольствие от твоего маленького… путешествия? – Уильям Хардвик–Джоунс отставил стул с высокой спинкой к краю стола из красного дерева.

– Да, – ответила Силвер, – я получила такое удовольствие, что с нетерпением жду следующего путешествия в самом ближайшем будущем. – Ей не следовало с ним пререкаться; она знала, что это опасно, но остановить себя не могла.

Рука отца с силой сжала спинку стула.

– Думаю, моя дорогая, путешествия тебе на некоторое время придется отложить.

Силвер не ответила, позволяя отцу усадить себя за стол. Уильям сел с противоположной стороны. Он совершенно не изменился за прошедшее время и, как всегда, был одет в черный вечерний костюм, парчовый жилет и широкий белый галстук.

Силвер прибыла на Катонгу в полдень, на следующий день после того как была похищена. Она пришла в себя, когда небольшой кеч, взявший ее на борт, покинул залив Карлайл и ушел так далеко от берега, что остров уже казался далекой точкой на горизонте.

Как только она добралась до дома, ее провели прямо в ее комнату, заперли там и приказали отдохнуть, что она посчитала вряд ли возможным. Когда Милли, горничная второго этажа, появилась в ее комнате, принеся поднос с едой. Силвер стояла у окна, глядя сквозь решетку на море. Ее страшила мысль о том, что ее ждет впереди, но все же в ней горела надежда, что Морган уже обнаружил ее исчезновение и догадался, где ее искать.

Силвер посмотрела на стол, заставленный поблескивающими хрустальными бокалами, серебряными приборами и фарфоровыми тарелками с золотыми ободками. Подняв глаза чуть выше, она встретила взгляд отца, холодный и мрачный.

– Ты не хочешь мне об этом рассказать?

– О чем? – невинно спросила Силвер, делая глоток вина. – О моей поездке в Джорджию или о путешествии в Мексику? Уверяю тебя, первая была очень неприятной. Второе, однако, можно назвать… интригующим… если не сказать больше.

– А что насчет майора Траска?

«Не говори этого! Не говори!»

– Мы собираемся пожениться.

Уильям рассмеялся; из его горла вырывались неприятные булькающие звуки.

– Это он так сказал? То, что он намерен жениться? Я не ожидал, что он прибегнет к подобной уловке, чтобы расположить тебя к себе.

– Ты можешь думать, как хочешь. Морган придет за мной.

Уильям бросил на нее быстрый взгляд, потом пожал плечами.

– Пусть приходит, – холодно произнес он и расправил салфетку на коленях. – Я должен опекать тебя по закону. Ты всего лишь женщина; у тебя прав не больше, чем у чернокожих с плантации. Я откажу ему в твоей руке, если он и в самом деле решит ее просить. Затем я отошлю его прочь.

– Ты не сделаешь этого.

Уильям поджал губы.

– Не сделаю? Как быстро ты все забываешь! Здесь, на Катонге, законы устанавливаю я. Ты останешься со мной.

От этих слов Силвер словно оцепенела. Когда она поднесла ко рту бокал с вином, чтобы сделать еще один глоток, ее пальцы дрожали.

– Почему? Почему ты хочешь держать меня здесь против моей воли?

Уильям улыбнулся, его темные глаза стали жесткими.

– Мы оба знаем почему, Салина. После твоего… путешествия… с майором ты должна понимать это лучше, чем раньше. В каком–то смысле я даже ему благодарен.

– За что?

Его взгляд скользнул по ее лицу, задержался на груди.

– Мне совершенно ясно, что ты больше не девственница. Хотя для меня это и прискорбно, но, думаю, теперь ты станешь податливее.

Силвер подняла на него полный ужаса взгляд.

– Ты понимаешь, что говоришь? – С каждым произнесенным словом ее голос становился резче. – Это же безбожно. Это неестественно. Какой мужчина может вожделеть свою собственную кровь и плоть?

Уильям бросил на нее задумчивый взгляд, как будто принимая какое–то неприятное для себя решение.

– Если это тебя успокоит, мы даже не родственники.

– Что?! Мы не… Ты говоришь, что ты – не мой отец?

– Я – не твой отец. Хотя нам не следует распространяться об этом.

– Я не верю тебе.

– Поверь, моя дорогая. Детали не важны. Ты – моя, Салина. А не Моргана Траска или кого угодно другого.

– Ты сошел с ума. – Она уже верила ему. По ней пробежала волна облегчения. Уильям не был ее Отцом! Или это была какая–то новая попытка ее соблазнить, на этот раз при помощи слов?

– Уверяю тебя, что я в абсолютно здравом уме. Как только ты согласишься стать моей любовницей, то обнаружишь, что твоя жизнь станет значительно легче. Я позабочусь о том, чтобы у тебя было все – любая одежда, любые украшения. Если ты захочешь, мы начнем путешествовать. В Европе я появиться не могу, но мы можем посетить Америку и восточные страны.

У Силвер закружилась голова. В то, что она сейчас услышала, было трудно поверить.

– А что с моим настоящим отцом?

– Твой ужин остывает, – ответил Уильям, намеренно игнорируя ее вопрос. – Этот гусь просто великолепен. – Он отрезал себе еще один истекающий соком кусочек и поднес к губам.

Силвер была не в состоянии проглотить ни крошки.

– Боюсь, у меня совсем нет аппетита.

Уильям отложил в сторону нож.

– Тебе придется поесть, Салина, иначе я буду вынужден наказать тебя за непослушание. Поскольку у меня к тебе уже накопилось много претензий, я думаю, что ты удовлетворишь мою просьбу.

Силвер ухватилась за стол, чтобы не упасть. Теперь она снова видела перед собой человека, которого знала очень хорошо, – холодного, безжалостного, грубого. Глаза Уильяма чуть поблескивали с другого конца стола в ожидании. Она знала, что он наслаждался своей грубостью и жестокостью. Его возбуждал чужой страх.

Силвер подняла вилку, подцепила зернышко кукурузы и сунула в рот. Она чуть не подавилась, но глоток вина помог справиться с кашлем.

– Вот так–то лучше, – торжествующе произнес Уильям, видя, что она ему уступила. – Твои… друзья прислали тебе свои приветствия, – сказал он.

Силвер облизнула губы, которые внезапно стали сухими.

– Куако и Делия?

– Они.

– С ними все в порядке?

– Куако пришлось попробовать плетей. Благодаря тебе. Твое своевременное возвращение спасло его женщину от такой же участи.

– Но у Делии скоро будет ребенок. – Силвер в волнении сжала лежащую на коленях салфетку. – Не собирался же ты бить ее?

Уильям холодно взглянул на нее.

– Я решил оставить этот вопрос до твоего прибытия.

– До моего прибытия?

– От твоей… любезности, Салина, будет зависеть судьба Делии. Ты, конечно, можешь решать сама, но знай, в конечном счете победу одержу я.

Силвер лишь молча смотрела на него.

– Боже мой, ты – чудовище!

– А ты, моя дорогая, самое очаровательное создание из всех, кого я когда–либо видел. Я хотел тебя, когда женщина в тебе еще только просыпалась. Я был терпелив, и совершенно напрасно. Предприми я нужные шаги раньше, ни одна из всех этих неприятных вещей не произошла бы. Ты уже привыкла бы к той жизни, которая тебе предназначена. Подумай, Салина, и смирись с неизбежным.

Силвер сидела, чувствуя, как ее охватывает дрожь. Кто этот человек, который все время изображал ее отца? Где ее настоящий отец? И где сейчас Морган?

– Заканчивай ужин, Салина. Наступает вечер, а на него я запланировал для тебя очень многое.

Его взгляд скользнул по ее груди, часто вздымающейся от волнения. Бессознательно Силвер взяла нож, лежащий перед ней рядом с тарелкой. Если бы только это был острый, зазубренный нож для разделки мяса, которым она когда–то угрожала Уильяму!

Многие годы этот человек лгал ей о том, кем он был, обращаясь с ней мерзко и мучая ее. Теперь, узнав правду, Силвер убила бы его без колебаний.

Ее внимание привлек шум у дверей. Она услышала громкие мужские голоса, звук разбитого стекла и быстрые шаги. Затем в комнату вошел Морган. Его рот был сжат в жесткую прямую линию. Свет люстры подчеркивал шрам на щеке, придавая ему угрожающий вид; его зеленые глаза, сверкали яростью.

– Морган, – прошептала Силвер, отодвигая стул и поднимаясь на ноги.

– Силвер! – шагнул к ней Морган; в его глазах читалась тревога. Силвер почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы.