Аксенов - Александр Кабаков

Прием использования иноязычной лексики в текстах художественных произведений не нов в русской литературе. Исследователи отмечают давнюю и прочную традицию введения иноязычных выражений в контекст русского языка, что приводит к образованию своеобразного международного фонда подобных выражений [Бабкин 1970, 236]. Заимствования использовали в своих произведениях многие писатели. Как правило, это свидетельствовало о владении иностранными языками и хорошем представлении о культуре другой страны. Особую сферу исследования представляет собой изучение функционирования русского языка в условиях эмиграции и языковых изменений, вызванных воздействием другой языковой системы. В последние два десятилетия эта тема становится особенно актуальной и привлекает пристальное внимание языковедов. В настоящее время активно изучается феномен литературы русской эмиграции, с особой актуальностью встает вопрос о слиянии двух литератур (литературы эмиграции и метрополии) и «возвращении» эмигрантской литературы на родину. Лингвистические работы в этом направлении немногочисленны, представлены рядом статей и диссертационных исследований, авторы которых рассматривают, главным образом, существование русской литературы в эмиграции, проблемно-тематическое и художественно-стилевое разнообразие произведений писателей-эмигрантов первой и второй волн [Трубина 1996; Агеносов 1998]; изучены политические взгляды, творческие поиски, тематическое и жанровое своеобразие произведений писателей и поэтов третьей волны эмиграции [Бочаров 1989; Шайтанов 1989; Глэд 1991; Бондаренко 1992; Зайцев 1993].

Следует отметить, что изучение языка писателей-эмигрантов до сих пор является одной из наименее разработанных областей лингвистики. Имеются работы, посвященные лингвистическому анализу произведений писателей-эмигрантов И. А. Бунина, Е. И. Замятина [Напцок 2001]; В. В. Набокова [Напцок 2001; Маслова 2001; Антошина 2002; Чеплыгина 2002]; М. И. Цветаевой [Корчевская 2000; Чигирин 2002]; А. Макина [Балеевских 2002] и др. Лингвисты исследуют особенности словотворчества писателей-эмигрантов, влияние других культур и традиций на создание литературных произведений. В исследованиях, посвященных языку писателей-эмигрантов, анализируются функциональные разновидности русского языка, способы выражения языковых оценок, особенности словоупотребления в языке писателей первой-второй волны эмиграции: М. Осоргина, И. Бунина, В. Набокова, М. Алданова, Н. Тэффи, М. Цветаевой, Г. Газданова, Б. Зайцева и других [Кожевникова 2001].

Язык же писателей-эмигрантов третьей волны до сих пор не рассматривался в теоретическом и практическом отношении. Это стало одним из основных факторов, побудивших обратиться к данной теме. Так как в текстах писателя-эмигранта В. Аксенова продуктивно использованы иностранные слова преимущественно английского происхождения, его произведения представляют собой благодатный материал для изучения заимствований как средства художественной выразительности, раскрывающих особенности авторского индивидуального стиля.

Актуальность выбранной темы исследования обусловлена следующими основными факторами: во-первых, В. Аксенов считается одним из наиболее читаемых современных прозаиков; вопросы его творческой эволюции, стилистического и жанрового своеобразия привлекают всестороннее внимание литературоведов [Харитонов 1993; Ефимова 1995; Кузнецов 1995; Торунова 1998]; во-вторых, В. Аксенов представляет интерес как русский писатель-эмигрант, долгое время работавший за границей, и заимствования в его произведениях дают возможность судить о влиянии иноязычной среды на язык писателя и, возможно, на язык русской диаспоры в целом.

Новая языковая среда, оторванность от языка и развития языковых процессов метрополии, ограниченная сфера функционирования русского языка за границей неизменно накладывают отпечаток на особенности речи эмигрантов. Под влиянием иностранного языка возможна утрата речевых навыков родного языка, изменение его словарного состава. Наиболее яркой чертой речи эмигрантов исследователи называют насыщенность заимствованиями [Васянина 2001, 98]. Большое количество иноязычных единиц, отличных от заимствований, вошедших в состав современного русского литературного языка, используется как в речи эмигрантов, так и в художественных текстах.

Рядом лингвистов предпринимались попытки изучить иноязычный лексический корпус в языке В. Аксенова, но в большинстве случаев данные исследования находятся на уровне отдельных замечаний или лишь косвенно затрагивают вопросы, связанные с особенностями употребления заимствований, не раскрывая полностью проблему функциональной значимости данного явления [Брейтер 1997; Залесова 2002]. Язык прозы В. Аксенова с точки зрения анализа функционирования иноязычных элементов до сих пор не становился предметом подробного монографического исследования. Предполагается, что опыт подобного рода анализа может служить одним из средств характеристики писателя как языковой личности.

Кроме того, анализ языка писателя-эмигранта третьей волны В. Аксенова существенно важен для описания условий функционирования русского языка в иноязычном окружении. Это позволит рассмотреть изменения, вызванные пребыванием в Америке и, соответственно, влиянием американского окружения и английского языка. Изучение языка писателя нацелено на выявление как общих черт, присущих ему как представителю третьей волны эмиграции, так и индивидуальных, учитывающих личные и профессиональные свойства автора, что даст возможность проанализировать письменную фиксацию речи эмигрантов в художественной литературе, изучить реализацию языковых особенностей в речи одного лица. Для этого необходимо рассмотреть, каким стал язык писателя в эмиграции, как изменилось отношение к новой культурноязыковой действительности и какие объективные и субъективные факторы повлияли на этот процесс.

Глава двенадцатая

Всемирность и провинциальность Аксенова

ЕВГЕНИЙ ПОПОВ: Итак, понятно, что в России Аксенов — писатель на все времена и для всех. Это, я надеюсь, не вызывает возражений?

АЛЕКСАНДР КАБАКОВ: Вызывает. Выражение «для всех» вызывает возражение. Аксенов — не для всех. Аксенов — писатель интеллигентский, причем для определенной части интеллигенции — для городской интеллигенции, западнической, просвещенной и, немаловажно, в бытовом смысле цивилизованной, — а вовсе не для всех. Для всех писатели не бывают. Тут нужно по-другому вопрос ставить: а вот был ли Василий Павлович мировым писателем, в смысле — известным всему миру?