Тост за Палача - Андрей Щупов

Между тем, именно в эту минуту ребята Аксана получили команду проверить телефон. Винт, жилистый паренек, из всех видов оружия предпочитающий старинные наганы либо на худой конец кастет, выскользнул из «Опеля» и, хлопнув дверцей, разболтанной походочкой направился к будке. Весь его вид говорил о праздности и спокойствии, однако бритоголовый боец был не на шутку обеспокоен. Пожалуй, впервые в жизни Горбун вписывал их в непонятное. Следить за пустым местом — не велика честь, однако что-то тут было не так. Дважды сидевший на зоне и познавший несладкую жизнь от и до, Винт умел отличать блеф от правды. Сейчас же он отказывался верить глазам. Что-то и впрямь творилось с его зрением. Грязный асфальт, улица, серые громады домов — все было в порядке, а вот чертова будка… Он и сам не мог толком объяснить, что именно его раздражало, но чем-то телефонная кабинка напоминала ему яркую заплатку. Она мозолила глаза, выбивалась из общего ряда. Ничего подобного он никогда раньше не чувствовал, и тем непонятнее звучали слова старшего, злым шепотом сообщившего, что в будке — В ПУСТОЙ ТЕЛЕФОННОЙ БУДКЕ — находится сейчас их клиент! Это походило на бред, однако, привыкший к послушанию и четкой конкретике, Винт даже не пытался анализировать слова старшего. Тем не менее, колени его чуть подрагивали, а правая рука сама собой нырнула в карман куртки, сцапав рифленую рукоять нагана.

Должно быть, когда героя известной сказки посылали туда, не знаю, куда, найти то, не знаю, что, он испытывал нечто схожее с чувствами Винта. Но у него хоть стимул завалящий имелся, — Винт же попросту выполнял поручение Горбуна.

Пасмурная хмарь висела над городом, шагать приходилось по темным лужам — лужам, в которых не отражалось ровным счетом ничего. Уже на подходе к телефонной будке Винт растерянно сморгнул. На миг ему показалось, что там и впрямь кто-то есть, а в следующую секунду ему стало страшно. Если бы не стыд перед оставшимися за спиной товарищами, он без промедления повернул бы назад, однако вслед ему глядели две пары глаз, а далеко-далеко результатов его маленького похода поджидал Горбун.

Чуть потоптавшись, Винт качнулся назад, потом снова двинулся вперед и уперся… в стену.

Бешено пульсировало в висках, перед глазами все искрилось и расплывалось. Мышцы рук и ног бессмысленно напрягались, — он не мог идти дальше. Плечи, лицо, все его тело — словно боролись с вязкой невидимой преграду. Подобное он испытывал только однажды, когда, собирая на болоте клюкву, ухнул по грудь в топкую трясину. Не подвернись тогда рядом березка, и пропал бы не за понюх табаку. А сейчас… Сейчас он ни черта не понимал. Преграды не было, и все-таки что-то его держало на место.

Преодолевая тошнотворное чувство страха, Винт высвободил из кармана руку с наганом. Он уже слабо понимал что делает. Подобно роботу он пытался довести до конца заданную программу. Револьвер дернулся вверх, но выстрела Винт произвести так и не успел. Незримая оса смаху вонзила в переносицу гигантское жало, его отбросило незад, в глазах потемнело. Уже падая, Винт с облегчением успел подумать, что все теперь позади и не надо больше шагать к дьявольской будке, не надо бороться с поганой чертовщиной.

Когда в нос ему сунули пузырек с нашатырем, он протестующе задергал ногами. Приходить в себя отчаянно не хотелось.

Разговаривать с Аксаном и держать под контролем троих наблюдателей было не так уж обременительно. И даже на бритоголового разведчика, что попытался подойти к телефонной будке, Вадим отвлекся лишь на мгновение. Парнишка попался упорный — решил, видимо, попадаться с экранной мантией всерьез. Если бы не мелькнувший в его руке наган, можно было бы не обращать на него внимания вовсе, но тут уж Дымову пришлось встрепенуться. Оружие, наводимое на людей вызывало у него нечто вроде рефлекторной реакции. Точно также человек вскидывает руку, замечая летящий в него камень. Мантия сама собой отрыгнула средней величины шип, отбросив горе-разведчика на добрых пять-шесть шагов в сторону. А чуть позже Вадим вдруг ощутил явственную связь между засевшими в машинах людьми и человеком, с которым он в настоящую минуту беседовал. Не вычислил, а именно ощутил. И когда Дымов сообщал Аксану о результате схватки в больнице, он уже знал, что в следующую минуту должно что-то произойти. Концентратор в правой руке послушно истаял, увеличив втрое толщину внешнего экрана. С такой защитой да еще оставаясь для внешнего мира невидимым, можно было ничего не опасаться, и Вадим почти не обеспокоился, уловив наведенный на него ствол гранатомета. Не простенький подствольник, а нечто более серьезное. То есть так, наверное, казалось этим ребятам. В нынешнем состоянии, Вадим был уверен, что справиться и с этой угрозой. Однако произошло то, чего он предвидеть попросту не мог. Послышался скрип тормозов, и, не доехав до телефонной будки самую малость, старенький автобус с фырканьем распахнул дверцы и начал выбрасывать из себе гомонящую детвору. Дети — это вам не взрослые, — народец не в пример более удобный и компактный. Как оказалось, «компактного народца» оказалось в этой машинке предостаточно. Вадим же, мгновенно прикинув возможные последствия, покрылся холодным потом. Простенькую гранату он мог отфутболить по самой замысловатой траектории, включая и высоту метров, скажем в триста-четыреста, на которой эта гремучая беда не смогла бы уже причинить никому вреда. Другое дело — ракета с самоликвидатором да еще работающим движком. Тут уже ни направление рикошета, ни возможный разлет осколков предсказать было невозможно. Конечно, можно было бы «пустить вал страха» и, перепугав воспитательниц с детворой, обратить их в бегство, но это тоже не давало никаких гарантий, — палец сидящего в машине стрелка уже утапливал спусковом курок. Все это промелькнуло в голове Вадима в доли секунды, и в эти же самые секунды он ударил в далекого стрелка огненным протубернцем, одновременно изогнул собственную мантию, гигантским зонтиком накрыв бурливый детский поток. Более ничего он предпринять не успел. От прикосновения силового протубернца мозг человека даже не вскипает, а взрывается, однако и мертвец еще может совершать какое-то время непредсказуемые действия. Тот же обезглавленный петух способен трижды околесовать двор, забрызгивая все кровью, выпотрошенные акулы пожирают собственные внутренности, а умирающие кричат, уже не слыша собственных воплей. Палец стрелка все-таки сделал свое дело, и отечественного производства базука выплюнула в направлении телефонной будки огненную струю. В ту же секунду чуть правее рокочуще взыграл в руках напарника потертого вида «Калашников».

Оставшейся защиты хватило лишь на то, чтобы смягчить удар автоматных пуль и безжалостным рывком выдернуть тело из крохотной будки. От снаряда же, ударившего в стену в каком-то полуметре от него, Дымов укрыться не успел. Точно кулак великана боднул его в бок, разрывая мышцы и ломая ребра. Он не потерял сознание, это было лишнем. Оно лишь выскользнуло вон из тела, в силовом коконе воспарило над улицей, продолжая контролировать ситуацию. Собственно, для него это было единственно возможным вариантом. Шок, погружающий в беспамятство большинство обычных людей, был для него сейчас непозволительной роскошью. Лишенный большей части своих способностей, он мог лишь следить за корчами собственного изувеченного тела и по мере сил держать экран над перепуганной детворой. По счастью, у воспитательниц хватило присутствия духа, и, растопырив руки, они, словно курицы-наседки, метались среди своих питомцев, уводя их подальше от места взрыва. Кто-то из детей громко плакал, однако и дисциплинки страх им безусловно добавил. Глупых вопросов не задавали, — семенили маленькими ножками и поспешали что было сил.

Только когда они удалились на безопасное расстояние, Вадим свернул мантию, окутал собственный полутруп незримым пухом. Жизнь еще теплилась в этом теле, однако без силового поля и без концентраторов, он был бы обречен на самую скорую смерть. Но умирать Дымов не собирался, а потому немедленно приступил к самолечению. Не слишком помешали ему и примчавшиеся к месту событий милицейские машины. Трупы бандитов выуживать из иномарок не стали. Видимо, поняли, что поздно и бессмысленно, а вот его собственную покалеченную оболочку наскоро запечатлели на видеопленку и довольно шустро загрузили в карету «Скорой помощи». Сюда же влез один из автоматчиков в камуфляже. Занятый собственным телом, Вадим все же расслышал бормотание сидящих в фургоне.

— Как думаешь, док, довезем?

— Сомневаюсь, — врач как раз шарил по скользкой от крови руке Дымова, выискивая вену. — Сам видишь, половина внутренностей наружу выглядывает. Сердце, мозг еще живы, но по сути это уже труп.

— Вот, падлы! Узнать бы за что его.

— А если, это террористы?

— Возможно, что и так. Тут же детсадовцев привозилили на экскурсию. Аж целый автобус! Только выгрузили, тут и ахнуло. Кто знает, может, в них и метили.