Девушка из цветочной лодки - Ларри Фейн

их, пока казначей не сдался и не показал мне с неохотой, как складывать и вычитать числа. Потом я повторила его действия, смахнув нужные костяшки в нужные места. Одиннадцать.

Я победно улыбнулась Ченг Яту, а он с гордостью кивнул.

— Это ты освоила. А остальное потом.

— Мне бы хотелось посмотреть, как владеет счетами настоящий мастер. Покажи мне на примере реальных чисел.

— Это следующий урок.

Я посмотрела на Ченг Ята.

— Разве не интересно посмотреть? — Не дожидаясь ответа, я бросила казначею: — Даю тебе шанс покрасоваться.

Он тихо застонал.

— Ладно, называй цифры.

— Давай на примере настоящих вычислений. Возьми что-нибудь из амбарной книги.

Он изобразил удивление, но в голосе звучало подозрение.

— Как хочешь.

Амбарная книга оказалась не столько книгой, сколько стопкой бумаг, перевязанных по одному краю бечевкой. Первую с границу испещряли каракули — иepoглифы и числа, причем далеко не такие аккуратные, каких он требовал от меня. Даже цифры мало походили на те, которым казначей меня учил. Он проговаривал числа вслух, одновременно двигая левой рукой по колонке записей, а правой переводя слова в перемещения костяшек, и даже не смотрел на счеты. Наконец казначей объявил сумму и указал на амбарную книгу, пояснив, что результаты совпадают.

— Впечатляет, — похвалила я. — Как будто у твоих пальцев есть глаза.

— Это приходит с практикой.

— Давай еще разок.

— Ладно… — Он открыл следующую страницу.

— Нет, давай последнюю. — Я потянулась за книгой, но казначей проворно захлопнул ее. Тогда я снова повернулась к Ченг Яту: ~~ Последний рейд перед тем, как мы пришли сюда, был в Хойнаме?

— Ага, — подтвердил муж.

Казначей покраснел, но у него не было выбора, пришлось перейти к последней записи. Я ткнула в один из иероглифов:

— Это же сахар, да?

Мой учитель хмыкнул и сбросил костяшки.

— Триста восемьдесят пять катти сахара. Продан за четыреста наличными. Получается… — Его пальцы расставили костяшки по местам. — Двести тридцать…

— Подожди, — попросила я. — Слишком быстро. Помедленнее, чтобы я успевала следить.

Он пожал плечами и начал сначала.

— Так. Триста восемьдесят пять катти сахара…

— Ты уверен?

— Тут так написано. Конечно, я уверен

— Прости. Я думала, мы взяли больше…

Костяшки звенели под пальцами казначея, хотя он и не передвигал их.

— Так написано. Вот почему мы полагаемся на амбарные книги, а не на мнимые воспоминания. Мне продолжить?

Ченг Ят откашлялся, вдруг заинтересовавшись нашими расчетами.

— Четыреста наличными, — повторил казначей, передвигая костяшки более осторожно, чем раньше. — Видишь? Сто пятьдесят четыре тысячи наличными, которые мы взяли серебром. Получается… — Снова защелкали костяшки. — … Двести тридцать ляпов[71]. Кроме того, у нас было…

— Погоди. Ты сказал, что мы взяли серебром, — перебила я. — По какой ставке?

— Тут надо переходить к делению. Слишком сложно для новичка. Нет никакого смысла…

— Ну, развлеки меня.

Ченг Ят кивнул, и казначей преувеличенно громко вздохнул.

— Шестьсот пятьдесят наличными за лян. Ставка колеблется в зависимости от торговца.

— Не обращай внимания на колебания. Просто покажи мне деление. Медленно, чтобы я поняла.

Ченг Ят придвинулся ближе, сосредоточившись на счетах.

— Ну… это довольно сложно, — промямлил казначей. — Ты еще не научилась вычитанию, что очень важно…

— Просто покажи. Сегодня всего лишь первое занятие. — Мне нравилось смотреть, как он вздрагивает, пока я вожу пальцами по колонкам цифр, сбрасываю костяшки на ноль, а затем выставляю сто пятьдесят четыре тысячи. — Делим на?.. Может, так…

Я держала другую руку на книге, когда казначей выхватил ее и сделал вид, будто изучает страницу.

— Шестьсот пятьдесят, как я сказал.

Костяшки яростно звенели, пока он описывал принципы деления.

— Почему ты убрал первую костяшку? — поинтересовалась я, и пальцы мошенника замерли на месте. — Мне показалось, что там была шестерка. Двести тридцать шесть. Но ты в конце убрал ту костяшку.

— Число не делится нацело. Я объясню на другом уроке, — процедил он, после чего стряхнул счеты и сунул их вместе с амбарной книгой под мышку. — Теперь мне надо сопровождать береговую команду и расплатиться со шпионами. С разрешения капитана, конечно.

Ченг Ят только отмахнулся.

— Спасибо, — улыбнулась я. — Очень интересный урок. Дверь каюты захлопнулась, и шаги казначея удалились. Ченг Ят глубоко вздохнул и потупился.

— Откуда ты узнала?

— Узнала что?

Он закатил глаза.

— Что он меня обманывает?

— А с чего ты вообще решил ему верить?

Я взяла пустые миски и вынесла их наружу.

дневного сна меня вырвали далекие глухие пушечные выстрелы — сначала два раза подряд, потом три.

Через несколько минут я уже стояла на палубе.

Форт казался тихим. Единственными кораблями в поле зрения были наши: эскадры Тунгхоя на севере и By Сэк-йи на юге, перекрывшие канал. Я никак не могла понять. откуда стреляли.

Кто-то закричал, другие принялись тыкать пальцем:

— Флот заморских дьяволов!

Черный корабль с квадратными белыми парусами пронесся мимо косы к северу от концессии, продолжая стрелять. Одна из джонок Тунгхоя дернулась. Наш артиллерийский расчет принялся готовить большие орудия: половина пороха затвердела и стала бесполезной.

Я заметила свою служанку Сю-тин, которая спускалась с ребенком в каюту. Сын истерически верещал, расстроенный суматохой и, судя по моей налитой груди, изрядно проголодавшийся. Я схватила его и забралась на ют, чтобы лучше видеть акваторию.

Иностранный корабль был один; его бушприт торчал, как меч. Со своим тонким корпусом и массивными парусами он казался красивым и смертельно ядовитым, как рыба-крылатка. Я быстро сбилась со счета, но даже с одного борта насчитала более тридцати орудий, которых хватило бы для непрерывного обстрела в течение целого дня.

Находившиеся в авангарде атаки джонки Тунгхоя бросились врассыпную, не сделав ни единого выстрела, а их поврежденный собрат остался позади, извергая дым.

Мы стали следующей целью. Иностранный корабль лавировал с поразительной скоростью и, судя по курсу, намеревался отрезать нам путь к востоку.

Малыш заерзал у меня на руках. Материнский инстинкт побуждал меня перенести его в каюту, но я знала: обычно самым безопасным местом во время атаки считается полуют, поскольку враг, особенно учитывая расстояние, будет целиться в палубу и ватерлинию. Правда, на иностранном судне орудия расположены высоко и трудно говорить с уверенностью, но если уж нам суждено умереть, пусть это произойдет на открытом воздухе.

Ченг Ят поднялся по трапу с пистолетом в руке и побежал прямо к транцу.

— Что, черт возьми, делают эти дьяволы? — Он выстрелил в воздух и выругался: — Черепашье отродье!

Иинг-сэк ответил криком, и я еле удержалась, чтобы не присоединиться к нему. Флот By Сэк-йи вышел в открытое море, и все суда повернулись к нам транцами. Я вспомнила шутку его жены о кораблях, улепетывающих,