Как зовут четверку «Битлз»? - Джордже Кушнаренку
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом стряслось несчастье с виноградом «разакия», из которого Вереску собирался сделать вскоре бесподобное вино. Он мечтал об этом, но… зам., Ион Марин Остаче, как обычно, напортачил, положив в бродильный чан небольшой букет полыни («…да таких, как он, болванов гнать, чтоб не было в помине!..»). Но на этот раз у них обошлось без унижений, потому что снова Женни, мудрая, как Нефертити, объяснила им обоим, что спиртное из полыни помогает при нефрите, при неврозах и циррозах и особенно при раке (между прочим, это — враки!). Но для Паула Вереску все звучало очень веско. Он поверил Женни сразу и сказал такую фразу: «Если б скинуть мне годков эдак… дцать — без дураков, я б не был холостяком! Да-а, Женика — вот о ком я мечтал когда-то, с детства…» Женни скромно, без кокетства улыбнулась комплименту, но позднее, вспоминая смысл этого момента, Женни тихо чертыхалась и уже не улыбалась.
Дни зимой тянулись долго в нудном чтении бумаг; без особенного толка перебрав свои тома, Женни рылась в этом вздоре в предвкушении каких-то удивительных историй. Даже шеф Вереску Паул вместе с ней читал на пару. И тогда они часами перелистывали стопки, пожелтевшие с годами. Например, какой-то даме основаньем для развода послужил довольно веский аргумент такого рода:
«В то время, когда мой бывший муж, будучи студентом, проживал в общежитии с двумя своими сокурсниками, я его навещала. Часто он уходил на занятия, и я заставала у него в комнате одного из соседей. Таким образом, время от времени мне приходилось поддерживать чисто случайные интимные отношения с последними. В настоящее время стало известно из достоверных источников, что он уходил из общежития умышленно, и, следовательно, я считаю себя в праве ходатайствовать о том, чтобы моему бывшему мужу присудили выплату алиментов в мою пользу».
Тем не менее другие были трогательней все же. Даже жалко становилось «ангелочков бедных»… Боже, и за что им эти муки, эти беды и напасти?! Сердце Женни наполнялось состраданьем и участьем:
«Неоднократно обращаясь к своему тестю с требованием предоставить нам более человеческие условия существования, в частности купить новую автомашину, на которую, по моим сведениям, у него имеются денежные средства, накопленные еще с 1974 года, и впустить нас для проживания на его виллу в Кашеренах, где он все равно не имеет права жить без официального разрешения, и не получив никакого относительно положительного ответа, я заявляю, что оставил не семейный очаг, а только старую лачугу моего тестя, которая досталась ему от родителей и которую он всего лишь благоустроил путем установления там водопровода и отопления. В настоящий момент я фактически нахожусь на улице в ожидании ключей от виллы в Кашеренах — единственного жилья, которое я готов безоговорочно признать семейным очагом».
Это было развлеченьем, но ее любимым чтеньем, как смогли вы убедиться, были мятые страницы «ФАНТАСТИЧЕСКОГО КЛУБА» — толстой книги приключений о космических Колумбах, о далеких звездных нимбах неизвестных нам галактик, о коралловых пещерах на затерянных планетах, где янтарные растенья и кустарники кристаллов излучали столько света, что земля вокруг сверкала… И она уже, как в детстве, верила во встречу с Принцем, на затрепанных страницах все следы его искала. Даже сам товарищ Паул, как известно, был во власти всевозможных небывалых фантастических напастей. Только зам. держался твердо (он разгадывал кроссворды), и нередко так случалось, что вопросом отвечал он на любой вопрос, который сослуживцы задавали: «Сколько букв по вертикали?..»
И ужасно возмущался, если на смех поднимали.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И так миновала почти вся зима. Уже приближалась пора посевная, когда остывают и печки в домах, и трубы над крышами реже вздыхают… Примарь был в отъезде («Не смог отвязаться — опять совещанье»), зам. тоже был где-то. А Женни, оформив какому-то «зайцу» квитанцию (штраф за проезд без билета), в постылой своей примарии с тоски чертила на том же листке лепестки, сдувая засохшие листья, в конторской пыли хранящие зелень ушедшего лета, и вдруг, ослепив фиолетовым светом, таинственный луч промелькнул средь бумаг. Как скрытая мысль неземного ума того, кто в луче к ней дорогу искал. Она поняла этот тайный сигнал!.. И в мыслях о нем Женни тихо уснула на стопке отчетов, служивших подушкой. Ей снился не скрип канцелярского стула, не запах конторы, унылый и душный… Нет, в эти мгновенья, не чувствуя тела, Женика с Лучом-человеком летела, спокойно следя из кабины ракеты, как где-то вдали проплывают планеты. И, сидя у пульта в своем корабле, она рассмотрела внизу, на Земле, и Нелу, рыдающего по Женике, и дурня отца его, давшего дуба в своем новом склепе под пьяные крики уставившихся на покойника тупо кумов, чьих детей он когда-то крестил, и Джелу, повешенного на бюллетене с врачебным диагнозом «Полный кретин»… и дальше — все серый, безрадостный мир, роящийся в сотах безликих квартир, не знающий, что, кроме сумрачных стен, есть мир фантастических звездных систем.
Часа через два, возвратившись к обеду, примарь попытался ее добудиться:
— Женика, очнись! Ты читала газету? Гляди же — тут пишет одна журналистка о том, что симпозиум был в Сан-Франциско. Они собрались и решили, что вроде антимиров не бывает в природе!.. Так что ж получается? Враки все это?.. Не веришь? Возьми, почитай, вот газета…
Казалось, Женика спала. И Вереску — чудной холостяк, — проявляя участье, нагнулся утешить сестру по несчастью… и в тот
