Перстни Легатов - Станислав Лабунский

Если кто думает, что я «Грозу» в сторону откинул, и на этого здоровяка в рукопашную пошел, то он сильно ошибается. Здесь не кино американское, проиграет тот, кто первый споткнется. Выстрелил ему прямо в спину между лопаток, его еще на два метра снесло. Обобрал я тело бесчувственное под ноль, даже зажигалку с ножиком складным из карманов вытащил. Пошел остальных вязать. Неплохо для первого раза. Только одного убил, а остальные уцелели. Железа трофейного целый рюкзак набрался и артефактов десятка два. Не первого они Щенка захватили, ох, не первого. И пошел я пленника искать, освобождать старого знакомого.

Нашел я его в дальнем конце здания. Понятно мне стало, почему мои уговоры не действовали. Били его смертным боем и убили. Вместо лица маска кровавая. У меня это вопросов не вызвало. Есть умные ребята – историки. Пишут они книжки про старую войну. Иногда задаются глупыми вопросами. Почему, мол, во Львовской тюрьме подследственных с лютым мучительством убивали сотрудники НКВД? Четвертовали, на кол сажали, пилой перепиливали, ломами забивали. А ведь у чекистов времени не вагон был, в городе уже восстание шло, его танковые дивизии советские обходили при отступлении, чтоб в уличные бои не ввязываться.

Никогда у этих интеллигентных ребят не было знакомого авторитетного уголовника. А то бы они давно знали, что самая надежная жидкость для сплочения коллектива – кровь человеческая. Так все банды создаются. Ловят пьяного в темном переулке и забивают ногами. И обратного хода у них уже нет.

И начальство тюремное не глупее бандитов было. Им надо было саму возможность измены исключить. Они же не знали, где конец их дороги будет. До Харькова дойдут или до Москвы. А оставив за спиной полное здание трупов растерзанных, они своим подчиненным возможность сдаться в плен начисто отрезали. Такие дела.

Здесь то же самое было. Поймали они Щенка, и решил главарь коллектив кровью сплотить. Сейчас он за свой каприз ответит.

Я сам давно заметил, недели две назад, что у меня перемена одежды заметно характер меняет. В черной коже личность Клинка наружу поднимается. Жестче становлюсь, резче. В броне армейской – подполковник, рубаха-парень. Всех спасти хочу и патроны сберечь. Мне бы сейчас костюм мой парадный, у банкиров чувства жалости в принципе нет, одна голая прибыль и справедливость. И каждый готов из клиента неудачника вырезать фунт мяса и сердце в придачу.

Всех четверых я быстро к цистерне притащил и к опорам привязал. Мясник уже дергаться стал, только я быстрее оказался. Растянул его, как лягушку, за четыре лапки и одежду ножом срезал.

- Кто ты такой? – спрашивает.

Мне на разговоры время тратить недосуг, ножом надрез ему по груди делаю и кожу сдираю. Муравейник бы мне сейчас, но и без него он перед смертью помучается. Мясник еще молчит, но скоро его на крик пробьет. А я уже Рябова свежую. Тот при виде ножа сразу визжать и дергаться начал. Конь меня удивил.

- Меняю быструю смерть на предупреждение, - говорит спокойно.

- Излагай.

- Слово? – подстраховался он.

- Слово, - соглашаюсь.

- Машина заминирована.

Вот твари. Встал перед студентом отличником, Мясник захрипел. Рябов визжит, слюнями брызжет. Я Коню сбоку ударил ножом под ухо. Тот на веревках повис. Слово.

- Могу машину разминировать. Дружка твоего я не бил, не гожусь в гладиаторы, да и пальцы мне надо беречь, - студент быстро ориентируется. – Мину обезврежу и сразу ухожу, - говорит.

- И уносишь с собой пару коньков в придачу, - отвечаю ему я.

Если кто забыл сказки Андерсена, напоминаю: Снежная Королева именно такой пустячок и обещала глупому мальчику Каю. Власть над миром и коньки вдобавок.

Провел я ему разрез горизонтальный, кровь сразу потекла.

- Ты не понял! – кричит. – Я тебе машину разминирую, если ты меня отпустишь!

- Когда моих товарищей убивают, у меня мозг перемыкает.

Содрал с него кожу, он, когда дергался, еще и запястье сломал. Повязку тратить не стал, зачем медикаменты на покойника переводить.

- Пока, ребятки, - говорю. – По делам вам и мука.

Надел им на головы гарнитуры, у нас там пластит с термитным зарядом вмонтирован.

- Не слишком дорогой способ убийства? – Умник недовольно спрашивает. – Каждый передатчик двадцать семь тысяч стоит, не считая отчислений за использование патентов нам, дорогим и любимым.

Подумал я, стоит ли восьмидесяти одной штуки в евро то, что эти гады до вечера помучаются, а не сразу умрут? Подошел к Мяснику, посмотрел ему в глаза.

- Ты получил ответ на вопрос. Я – ваша смерть. Это не воспитательная акция. Просто месть. Пострадайте перед неизбежным концом, подумайте, стоило ли так в Зону рваться. Пока, вряд ли увидимся.

- Это была не моя идея, - хрипит он. – Гений сказал, что он с «Монолитом» договорится, возьмем Европу за яйца. Уж если какие-то бакланы типа Скрипа страны на счетчик ставят, неужто бы мы ничего не получили? Только я тебе клянусь, живой или мертвый, до четвертого блока доберусь и с тобой рассчитаюсь.

Без пафоса сказал, убедительно. Только я уже не простой банковский клерк, кончилось то время, когда я выговора в приказе боялся. Во мне сейчас столько намешано, что я сам не знаю, где вольный бродяга Стрелок, где легат римской империи Митра, а где выросший в Зоне Сотник. Между собой мы мирно живем и ладно.

Улыбнулся я ему ласково и добро, он сразу завыл. Перерезал ему сухожилия на руках и ногах и пальцы на руках оттяпал.

- У тебя было право хранить молчание, надо было им пользоваться, - говорю. – Делай, что хочешь. Я тебе все разрешаю.

Посмотрел по сторонам, Рябову уже все равно. Спятил, глаза пустые, мертвые. А Гений просто скончался. Болевой шок. Не под наркозом же мне с него было шкуру сдирать? Снял я дорогостоящую аппаратуру, все трофеи в два рюкзака собрал, на стене написал предупреждение: «Осторожно, машина заминирована!». Прострелил Рябову и отличнику бывшему головы для верности из трофейного «Макарова».

Жалко мне свои патроны на них тратить.

- Эй, - говорю, - братик-жадина, двадцать семь тысяч евро ты мне простишь?

- Я не жадный, а бережливый, - Умник отвечает. – Трать, сколько хочешь. Мы с тобой давно самые богатые люди в мире. Каждый. Только тщательно это скрываем. У нас два штата в личной собственности. Мы их купили. И половина Сицилии.

Вот так и узнаешь о себе новости. Пожалуй, пора Паоле делать предложение руки и сердца, только как на это Бронза отреагирует? И почему они не китаянки? Те живут с Максом счастливо, никто о работе и долге не вспоминает. Умник за девиц переводы делает, в китайской разведке и академии наук все на ушах стоят от его сообщений, похоже мы и там скоро в большом авторитете будем.

За два часа я тела в аномалию ближайшую перетаскал, «электра» на холме по направлению на север, ее все знают. Мясник висит на веревках молча, понял, с кем дело имеет. Догадался, что у него есть еще много лишнего, чего отрезать можно при желании. Прибрался на ферме привычно, вот и опустели тайники и закрома, все вытаскали, закинул на плечи два рюкзака с добычей и пошел на дорогу, за канистрами.

Вариантов у меня немного было. Всего один. Воду из источника набрать, канистры по одной, две метров за двести от кустов оттащить и туда по связи вертолет вызвать. Раз машина не на ходу, а груз большой, значит, только с точки забирать.

До родничка добрался, сразу сам напился и умылся. Хороша живая вода в мертвой Зоне. Набираю ее, оттаскиваю на холмик рядом. Трофеи сразу там бросил, чего их зря таскать? Ну, набежит стая слепых псов на запах, так это такая же мелкая неприятность, как внезапно начавшийся дождь. Перестреляем.

Я с пятой канистрой на холм по раскисшей под дождем глине забираюсь, а в гарнитуре голос звучит знакомый: «Сокол-два, вижу Сотника, захожу на зависание над точкой». Мысли любые посторонние из головы прочь гоню. Трос поймать, груз закрепить, карабин на защелку.

- Поднимайте!

Через десять секунд петля падает. Для меня. Обвязку поперек груди застегиваю, вой дикий из горла рвется. Наверху сразу понимают, без перевода. Рывком вверх вертолет уходит, и уже на высоте сто метров и над речной гладью в кабине оказываюсь. Втащили, наконец. Канистры в гнездах для ящиков с патронами, рюкзаки ремнями к сиденьям прицеплены. Все, сам убрался и хабар не потерял. Молодец, прилечу на базу, возьму себе конфетку. И неоднократно. Припять под нами в Киевское водохранилище течет, горя не знает. Две тысячи лет назад по ее берегам небольшие группки людей с копьями бродили, сейчас с автоматами ходят, а разница в чем?

У владельца автомата требования к сервису и комфорту выше. Вот, собственно, и все. Мне душ нужен, а копьеносец и в реке бы умылся. Такие дела, брат сталкер.

Прилетели в Чернобыль, я груз скидал в машину, к самолету подъехали, все опять в салон, я, наверное, самый высокооплачиваемый грузчик в мире, и, вперед, на базу. Там меня механизированная тележка ждет, руки и ноги Умника. Я ее по прожектору приветственно погладил, в ней пулемет крупнокалиберный спрятан, братишка мой оружие любил и засовывал его куда мог. Канистры на платформу установил, мешки бросил, дальше процесс автоматизирован и моего вмешательства не требует. Все!