Смотрящий по России - Евгений Сухов

В ответ раздались два хлопка. Теперь можно было понять, что палили из «макарова» и «вальтера». Хрустнула ветка и шумно упала на капот, прикрыв лобовое стекло.

Не справившись с любопытством, Беспалый приподнял голову и посмотрел вслед бегущему Варягу. Законный действовал профессионально, словно не один год провел в боевой обстановке. Еще один кувырок, и мгновенный выстрел из-под руки, едва только он встал на ноги. А дальше уже кусты — с недовольным шорохом они приняли его в себя и, колыхнувшись волной, вновь сомкнулись плотной зеленой стеной.

С минуту Беспалый прислушивался. Судя по интенсивному треску веток, все его сопровождающие отступили. Следовательно, противник значительно превосходил их.

Дверца микроавтобуса неожиданно распахнулась, и раздался громкий жизнерадостный голос:

— Живой! Он за покойником спрятался. Как поживаешь, Тимофей Егорович? — Беспалый повернулся — в проеме двери он увидел белобрысого молодого мужчину лет тридцати — тридцати трех. Не дожидаясь ответа, без особой деликатности тот ухватил покойника за плечи и стащил его с Беспалого. — Все! Путь свободен, Тимофей Егорович, можешь выходить. А я уж думал, что мы и не встретимся. Как-то все очень быстро покатило. Черт бы побрал этот свисток! — Открыв переднюю дверцу, он раздраженно толкнул мертвого шофера, и гудок тотчас смолк. — Вот и все!

Такой доброжелательной физиономии Беспалый не видел давно. Следовало бы, наверно, улыбнуться. Показав крепкие желтые зубы, он поинтересовался:

— Вы от Азата?

— От него, — все тем же радостным голосом сообщил белобрысый. — Думал, что не успеем. А тут вот как, слава богу, получилось.

— Значит, это ваша выдумка с поваленным деревом? — не убирая улыбки, спросил Беспалый.

Он невольно задержал взгляд на руках белобрысого — в правой руке у того был «вальтер». И держал он его очень серьезно, как будто бы опасался неожиданного прыжка Беспалого.

— А то чья же! Мы ведь еще в двух местах деревья спилили, — весело сообщил белобрысый. — Знали, что наверняка поедешь по одной из этих дорог. И, как видишь, не ошиблись!

Подошел еще один — росточком поменьше, но плечи значительно шире, да и масти другой — пиковой. Лениво глянув на Беспалого, он стал озираться по сторонам, словно чего-то опасался.

— Надо двигать отсюда, Димон, — буркнул он, продолжая буравить взглядом окрестности.

— Ладно, ладно, пойдем быстрее, — заторопился белобрысый Димон, — что-то не нравится мне здесь.

— Пойдем, — согласно кивнул Тимофей Егорович и направился за Димоном к джипу «Гранд-Чероки», стоящему неподалеку. Боковые стекла тонированы, а вот сквозь лобовое можно было рассмотреть еще одного детину с мрачным лицом. Димон любезно распахнул заднюю дверцу, и человек, что сидел на заднем сиденье, отодвинулся, приглашая Беспалого устраиваться рядом.

— Куда мы сейчас, к Азату? — спросил Беспалый, когда Димон устроился впереди, рядом с водителем.

По той уверенности, с которой держался Димон, чувствовалось, что в этой небольшой компании он за главного. Он повернулся в сторону Беспалого — некоторая форма уважения — и живо сообщил:

— Сначала возьмем заначку, а уже потом к Азату. Он нас ждет. Так куда ты ее припрятал-то?

Машина тронулась. Серебристый мини-вэн так и остался стоять у рухнувшей сосны. Еще секунда, и он скрылся за деревьями.

— Если с Азатом согласовали, тогда конечно, — энергично согласился Беспалый. — Давай поворачивай направо, проедешь километра три, а потом свернешь в Осенево. Увидишь замороженную стройку, перед ней сразу сворачивай налево.

— Ну, ты даешь, дед! — удивился «пиковый», показав крупные почерневшие зубы. — Ты что, рыжье на стройке, что ли, заныкал!

— Гурам, ты бы помолчал, — негромко посоветовал Димон. — Тимофей Егорович знает, что говорит.

— Это верно, — охотно согласился Беспалый. — Там сейчас никого нет. Ведь рыжье вещь такая, важно, чтобы оно под рукой было.

Через полчаса оказались на месте. Замороженная стройка привольно раскинулась на десяток гектаров и представляла собой унылое зрелище: длинный кирпичный корпус с зияющими дырами окон, во дворе горы мусора, битый кирпич. Полное впечатление, что местность попала под бомбежку. Так бывает всегда — если созидание прекращено, то непременно начинается разрушение. Пройдет еще немного времени, и местное население растаскает недостроенные строения по кирпичику — кому на забор, кому под фундамент…

— Так где же ты здесь зарыл свой клад, Тимофей Егорович? — повернулся Димон к Беспалому.

— Ведь не на улице же, — хмыкнул старик. — Разворачивай к тому зданию, — указал он на одноэтажное строение.

Джип, неловко переваливаясь, поехал к указанному зданию. Он напоминал луноход, преодолевающий лунное бездорожье.

— А ты выдумщик, старик. Молодец! Хвалю! Я бы никогда до такого не додумался. Где же ты его там сховал?

— Ни за что не догадаешься, — таким же веселым голосом ответил Тимофей Егорович. — Сразу за дверью большой мешок с опилками стоит, а под ним коробка металлическая. Вот в нее я рыжье и свалил!

Водитель, отыскав место почище, остановился как раз напротив входа в здание. Первым, широко распахнув дверцу, вышел Димон.

— Ну, ты даешь, старик, — фальшиво удивился он. — А если кто-то случайно прихватит твои сокровища!

На этот раз улыбки на лице Беспалого не обнаружилось.

— Я фаталист… Значит, кому-то повезет, — скупо объявил он, вылезая из машины.

— Ну-ну, — неодобрительно протянул Димон, — вот только что на это Азат скажет? Ты побудь здесь, — повернулся он к водителю, — а вы давайте со мной, — обратился он к «пиковому» и второму сопровождающему. «Пиковый» промолчал, только улыбнулся краешками губ. — А правду о тебе рассказывают, что ты вором в законе был? — неожиданно спросил Димон.

— Правда, — невесело буркнул Беспалый, взявшись за ручку двери, ведущей в здание.

Странно было то, что дверь до сих пор не сняли. Сделанная из крепких толстых досок, она могла украсить любой сарай, а то и дом. Но ее почему-то не удосужились украсть, и она исправно несла свою службу в этом запустении.

— А то, что в СМЕРШе служил, тоже правда? — не унимался Димон, направляясь следом за стариком.

Беспалый медленно потянул дверь. Неохотно открывшись, она рассерженно скрипнула ржавой пружиной.

— Правда.

— Интересный ты, однако, старик, — продолжал восторгаться Димон, шагнув в дверной проем.

— Какой есть.

— Так! Где же этот твой мешок, о котором ты говорил? — удивленно проговорил Димон из глубины строения.

— А ты сюда посмотри, — вышел из темноты Беспалый.

Повернувшись, Димон увидел перед собой лицо старика, которое в полутьме выглядело неестественно бледным, будто лист бумаги.

— Ты чего шуткуешь, старик? — спросил Димон, слегка отстраняясь.

За спиной зловеще грохнула дверь. Очертания лица Беспалого, и без того размазанные темнотой, превратились и вовсе в бесформенное белое пятно.

Коротким движением Беспалый воткнул обломок расчески в горло Димона и, повернув это импровизированное оружие, прошептал ему в самое ухо:

— Получай, сука! Золотишко, значит, захотел.

Хрипнув, Димон ухватился обеими руками за развороченную рану, пытаясь унять хлынувшую кровь, и небольшими шажками, на которые еще было способно его обреченное тело, направился к двери. Под его ногами негромко, но очень недовольно зашуршал рассыпанный керамзит. Раздавались какие-то шипящие и булькающие звуки, в темноте казавшиеся особенно зловещими, с каждым выдохом из Димона в виде бесформенного облачка вытекала жизнь. Спрятавшись за угол, Беспалый, будто зачарованный, наблюдал за этой извивающейся струйкой светло-желтоватого цвета. Сгустки не расплывались, а зависли небольшим облачком. Димон еще боролся, продолжая надеяться, что ему удастся преодолеть несколько шагов до двери, чтобы вдохнуть свежего воздуха, не догадываясь, что он уже обречен и что последнего шага, оставшегося до двери, ему не преодолеть вовек. Облачко, зависшее над его головой, все больше уплотнялось, уменьшаясь в размерах — теперь с Димоном его соединяла тоненькая ниточка, натягивающаяся все туже. Беспалый, уставившись в самое тонкое место этой нити, терпеливо дожидался ее разрыва.

Гулко грохнувший выстрел, разрывая барабанные перепонки, показался раскатом грома. Пуля, угодившая в угол стены, колючей крошкой обрызгала лицо Беспалого и ушла в сторону, злобно тюкнув противоположную стену.

Беспалый, зажав обломок расчески, медленно отступал назад, скрываясь во тьме. Стрелял Гурам, это точно! У этих парней врожденное чувство опасности, иначе бы они не выжили. Беспалый знал совершенно точно, что был невидим для неприятелей, стоящих на свету, зато сам, оставаясь в тени, мог контролировать каждый их шаг.