Мы бессмертны! Научные доказательства Души - Юрий Мухин

Но вернемся к студенту, головной мозг которого спасовал перед вопросом экзаменатора. «Эх, молодо-зелено», — как бы говорит спинной мозг своему коллеге, восприняв панический сигнал возбуждения, и начинает действовать. Прежде всего он направляет сигналы по мотоневронам всего тела: мышцы напрягаются в состоянии готовности. Первичные источники мышечной энергии: аденозинтрифосфорная кислота и креатинфосфат разлагаются в волокнах соответственно на аденозиндифосфорную кислоту и креатин с отщеплением фосфорной кислоты и выделением первых порций тепла… И снова хочу обратить ваше внимание на биологическую целесообразность повышения мышечного тонуса. Ведь опасность в древнем смысле требовала быстрых, энергичных движений: отпрыгнуть, ударить, пригнуться, влезть на дерево. А поскольку пока неясно, в какую сторону надо отпрыгнуть или нанести удар, то в готовность приводятся все мышцы.

Одновременно с мышцами возбуждается вегетативная нервная система, начинает командовать всей кухней обмена веществ в организме. Ее сигналы достигают надпочечника, он выбрасывает в кровь адреналин, который возбуждает все и вся. Печень и селезенка, подобно губкам, выжимают в сосуды несколько литров запасной крови. Расширяются сосуды мышц, легких, мозга. Чаще стучит сердце, перекачивая во все органы тела кровь и вместе с ней — кислород и глюкозу… Спинной мозг и вегетативные нервы готовят организм студента к тяжелой, свирепой, длительной борьбе не на жизнь, а на смерть!

Но экзаменатора нельзя оглушить дубиной или хоть мраморной чернильницей. Убежать от него тоже нельзя. Не удовлетворит экзаменатора, даже если преисполненный мышечной энергией студент вместо ответа выжмет на краю стола стойку на кистях… Поэтому вся скрытая бурная деятельность организма студента завершается бесполезным сгоранием глюкозы в мышцах и выделением тепла. Терморецепторы различных участков тела посылают в спинной и головной мозг тревожные сигналы о перегреве — и мозг отвечает на них единственно возможной командой: расширить сосуды кожи! Теплоноситель — кровь устремляется к кожным покровам (побочно это вызывает у студента рефлекс покраснения ланит), начинает прогревать воздух между телом и одеждой. Открываются потовые железы, чтобы хоть испарением влаги помочь студенту. Рефлекторная цепь, возбужденная вопросом экзаменатора, наконец замкнулась!

Я полагаю, что выводы из рассказанного как относительно роли знаний в правильной регуляции человеческого организма в нашей сложной современной среде, так и о роли их в регуляции студенческого организма на предстоящей сессии вы сделаете сами…»

3. Имеющиеся и утерянные способности

То, что личность и комендант при жизни тела свободны и что массу информации комендант получает посредством личности, имеет очень важные последствия для тела — если личность убедит коменданта, что что-то может быть во благо организма, то комендант это исполнит — включит нужную программу или перепишет ее. Это важно для лечения тела, но об этом позже.

Является ли личность единственным способом передачи извне информации коменданту? Нет. Коменданты одного вида живых существ, безо всяких сомнений, могут обмениваться информацией непосредственно, то есть без использования голоса, жестов или запахов. Фактов об этом миллионы. Напомню о том, что уже написал в тексте книги. Например, к горшкам с растениями добавлялся горшок с больным растением, и здоровые растения откликались изменением электрических параметров на болезнь собрата. Или опыт, в котором на курином яйце замерялся электрический параметр, а рядом в кипяток бросались другие яйца, и подопытное яйцо реагировало на этот шок резким отклонением стрелок приборов.

Но, строго говоря, то, что живые существа могут напрямую передавать друг другу сигналы опасности, видно, если присмотреться к живому миру, хотя бы в достаточно многочисленных фильмах о нем. Я же своими глазами видел это в природе.

Вот к стаду антилоп импала, голов в 200, ночью крадутся две львицы. Выйдя на дистанцию броска, они вскакивают и мчатся к стаду. В эту секунду их видят вряд ли больше десятка антилоп, но все стадо, молча, без каких-либо видимых или слышимых сигналов опасности, немедленно разворачивается «все вдруг» в направлении строго ото львов и начинает удирать.

Те, кто знает о подготовке войск до середины XIX века, могут подтвердить, что вся она практически полностью состояла из муштры — из обучения солдат ходить в строю, поскольку маневр — это важнейший элемент боя. А изменить направление движения строя так, чтобы он не сбился в кучу и солдаты не передавили друг друга, чрезвычайно трудно, несмотря на обилие командиров. Посмотрите фильмы о животных и обратите внимание, как четко меняют направление бега (и очень быстрого бега) стада и косяки животных порою в тысячи голов. При появлении внезапной опасности все стадо одновременно меняет направление бега, при этом животные не собьют и не затопчут ни единого жеребенка или козленка. При помощи ума и каких-то голосовых команд так развернуться невозможно, так может повернуть только комендант: крайние животные, увидевшие опасность, разворачиваются от опасности, их коменданты передают немедленный сигнал комендантам остальных животных о новом направлении движения и коменданты остальных автоматически разворачивают тела животных в нужном направлении. Уверен, что голова животного в это время и думать ни о чем не успевает, — комендант все делает сам и сигнал он получает не от головы, а от комендантов других животных напрямую. В ходе эволюции, безусловно, рождались и особи, у которых коменданты не имели программ по непосредственной связи с личностями остальной стаи или стада, таких сбили и затоптали при маневрах, после чего их доели хищники. Выживали только те особи, кто умел общаться напрямую.

Следующее, что умеют делать коменданты напрямую — это влюбляться. Сколько я ни смотрел фильмов о животных, но что бы в них ни показывалось, зоологи все объясняют запахами. Типа: у самки созрела яйцеклетка, запах ее мочи (либо пота, либо еще чего-нибудь) изменился, на этот запах тут же бежит самец, чтобы получить оргазм от соития; самец сперму впрыснул — и партнеры разошлись, как у людей в публичном доме.

Видов живых существ на Земле насчитывается около трех миллионов, они разнообразны, и все может быть. Но мои наблюдения дают основания полагать, что удовольствие от оргазма — это, конечно, удовольствие, но отношения животных этим удовольствием не ограничиваются. Подавляющая масса животных испытывает по отношению друг к другу то, что мы называем любовью. Одни — на несколько часов, другие — на всю жизнь, но соитию животных предшествует любовь — это точно. И животные дают друг другу понять, что они влюблены, напрямую — от коменданта к коменданту. А уж всякое там пение птиц и запахи являются вспомогательным сигналом или, возможно, результатом влюбленности, а не призывом к соитию.

Да и не может быть иначе. Удовольствие от оргазма это не более чем удовольствие, а любое удовольствие приедается — теряет остроту и в конце концов может превратиться в рутину. Те животные, у которых комендант имел только программу удовольствия от оргазма, оставляли меньше потомства, чем те, у которых Дух подобрал и программу любви. В результате сегодня подавляющая часть животного мира сначала влюбляется.

Считается, что в вопросах продолжения рода в животном мире главная роль (у подавляющего числа видов) принадлежит самцу, а самка — это передвижная вагина. Самцы дерутся, и тот, кто победил, получает в трофей всех самок и оргазм с ними в виде приза. На мой взгляд, это ошибка, думаю, что на самом деле не самки достаются победителю, а самки, влюбляясь, выбирают, кому победить.

Вот у голубей, к примеру. Голуби не дерутся за голубок, а ухаживают за ними — надув зоб и растопырив перья на шее, они кружатся возле голубки, давая той выбрать, кому начать кланяться. Спаровавшись, они остаются верными друг другу на всю жизнь, и никогда голубка при живом голубе не подпустит к себе другого самца, а голубь и глаз не скосит на другую голубку. Причем у голубей очень выражены внешние приметы любви — они целуются, они гладят друг друга, чистят друг другу перышки всю жизнь. А оргазм они испытывают редко — только когда самке пора садиться на гнездо, а ведь до этого события надо вдвоем высидеть предыдущую кладку, надо вместе выкормить голубят до момента, пока те не встанут на крыло, а уж только потом…

Вот, скажем, дерутся два оленя за стадо самок, самки стоят рядом, и их вроде и не касаются эти мужские разборки. Но ведь олени примерно одного веса и силы, запрещенных приемов не применяют, ран друг другу стараются не наносить. Почему же один все же побеждает, почему нет ничьей? Уверен, что побеждает тот, кого в стаде больше самок любит, — их передаваемая прямо коменданту оленя любовь множит его силы и делает его упорным. Это, конечно, гипотеза, но что-то мне на уровне подсознания подсказывает, что она тоже верна.