Мы бессмертны! Научные доказательства Души - Юрий Мухин

Когда переселенцы высадились в Северной Америке, то там, на территории Канады и северных штатов США, жили огромные стаи странствующего голубя.

В лесах, в которых эти стаи гнездились, под тяжестью голубей и гнезд ломались ветви деревьев — на каждом дереве строилось от 50 до 100 гнезд. Когда стая перелетала, все небо становилось черным. В 1810 году один орнитолог предпринял попытку подсчета и пришел к выводу, что одна стая странствующего голубя состоит примерно из двух миллиардов (!) особей, то есть одна стая по численности превышала в то время все человечество Земли.

Человек сеял зерновые, но зерновые были кормом странствующих голубей. Началась изнурительная борьба с этим явно избыточным числом птицы. Голубей били всем, чем могли, включая стрельбу по стаям из пушек. На них охотился всяк, кто мог, а их мясо, кстати, вкусное. В 1879 году только в штате Мичиган добыли миллиард тушек, и с этого времени голубиные стаи удалось рассеять. Но и после этого голубей из рассеянных стай должно было остаться не менее нескольких миллионов, а это такое количество, при котором вид никак не мог исчезнуть. Но в 1894 году видели последнее гнездо, а в 1900 году — последнего голубя. Огромнейшая популяция внезапно вымерла. Зоологи считают (и я с ними согласен, поскольку просто нет другого объяснения), что у этих птиц половой инстинкт включался только в крупной стае, только в тесноте они начинали вить гнезда и высиживать яйца. Видимо, пока в Америке и Канаде не было земледельцев, так было безопасно. Но вот условия изменились, человек рассеял стаи, но ни один из комендантов миллионов еще оставшихся голубей не успел подобрать программу гнездования отдельных пар, голуби не вили гнезд и все летали и летали в поисках привычных стай сородичей, пока не вымерли из-за отсутствия потомства.

Поэтому эволюция и пошла по пути создания у нас головы и логического мышления.

Так что на инстинкты надеяться можно, но и голове плошать нельзя.

Чем, собственно, являются болезни тела? Тело построено по определенному проекту, каждая молекула в нем должна занимать свое определенное место, а болезнь тела — это либо отсутствие нужных молекул, либо присутствие ненужных молекул в определенном месте тела. Это — как у электриков, у которых в оборудовании бывает всего лишь две неисправности: отсутствие электрического контакта там, где он нужен, и наличие этого контакта там, где не надо. С болезнями тела (как и с неисправностями у электриков) дело, конечно, гораздо сложнее, но в принципе это так — или не хватает молекул, или они лишние. Можно сказать и более общо: болезнь — это когда в больной части тела идут не те химические реакции, что нужны.

Как вызвать нужные химические реакции, химики знают прекрасно, а я об этом написал выше — направить реакцию в сторону получения заданного продукта можно с помощью введения соответствующих реактивов (молекул), соответственным изменением температуры и давления. Последними двумя параметрами комендант живого стеснен. Скажем, комендант человека не может поднять температуру тела высоко, и его крик отчаяния — это 42 °C, при более высокой температуре начнут гибнуть и здоровые клетки. Он не может и переохладить организм ниже 33° — это тоже ведет к гибели.

У коменданта остается один прием — ввести в раствор соответствующие молекулы. Если в каких-то клетках тела не хватает нужных молекул, требуется ввести в раствор эти молекулы, если в каких-то клетках тела вписаны ненужные молекулы — следует ввести в раствор такие молекулы, которые свяжут ненужные, вырвут их из структуры клеток и выведут из организма.

Теоретически нет у человека (да и у всего живого) лучшего врача, чем его комендант. Комендант знает устройство каждой клетки тела, в каждой клетке тела у коменданта завод с необходимым комплектом оборудования — ядро с хромосомами. Теоретически комендант может синтезировать все, из чего состоит организм и что организму нужно. Но это только теоретически.

А если попытаться обдумать его возможности логически, то бросаются в глаза две слабости коменданта.

У коменданта не может быть много готовых программ по лечению тела, а если они есть, то это, видимо, для реликтовых болезней, которыми если мы и заболеваем, то Дух их ликвидирует немедленно и незаметно для нас. А для лечения новых болезней, вид которых все время меняется (обратите внимание, как быстро меняется вирус банального гриппа), комендант должен подбирать программу, а он это умеет делать только случайным образом — методом проб и ошибок. Заметьте, даже иммунитет к уже побежденным болезням комендант не передает в потомство, а целый ряд прививок действуют весьма ограниченное время, то есть программа борьбы с данной болезнью, уже имевшаяся у коменданта, стирается из его памяти еще при жизни человека. Метод проб и ошибок может оказаться длительным, и если болезнь захватила обширные участки тела и жизненно важные органы, то комендант может и не успеть. У диких животных особь с таким медлительным комендантом должна погибнуть, оставив пастбища особям с более быстрым комендантом, нас же такой исход не устраивает.

Вторая слабость — комендант может и подобрать программу по созданию нужной, лечащей молекулы, но в организме может не оказаться необходимого количества веществ для создания необходимого количества лечащих молекул. Те, кто общается с собаками или кошками, знают, что это хищники, и есть траву их не заставишь. Тем не менее, если они больны, они разыскивают и едят определенные виды травы, причем это не какая-нибудь одна и та же «кошачья» или «собачья» трава, а тот определенный вид травы, который им нужен в данном конкретном случае. Их комендант подсказывает им, каких именно молекул в данном случае телу не хватает.

Итак, у коменданта, как у врача, две проблемы: он медленный и ему может не хватать необходимых для лечения веществ. Есть еще и третья — это дефект программ самого коменданта, но данного вопроса мы коснемся позже.

Сегодня у нас все еще три типа врачей: официальные врачи, или врачи Минздрава, врачи-гомеопаты и знахари. Ведущее место занимают официальные врачи, которые за тысячелетия сначала честной, а потом и не очень, конкурентной борьбы победили знахарей и ныне претендуют на роль единственных, кто знает, как лечить людей и кто имеет на это право. Тело человека они рассматривают исключительно как химический реактор и отрицают в нем любую физическую (полевую) сущность, поскольку они с гордостью носят кличку «серьезный ученый», и, само собой, ничего духовного за телом признать не могут.

Если комендант стирает программы лечения сравнительно недавно (в масштабах истории) возникших болезней, то врачи сотню поколений накапливают знания по диагностированию таких болезней, сотню поколений они подбирают лекарства и приемы лечения, и в этом уже давно имеют огромное преимущество перед комендантом. В этом ничего удивительного нет, поскольку наше логическое мышление — это тоже этап эволюции жизни и в преимуществе врачей нет ничего противоприродного: пока комендант путем проб и ошибок пытается найти, как лечить ту или иную болезнь, врач — этап эволюции — уже начал лечение.

Лечат врачи тело так же, как и комендант: введением в организм лекарством нужных молекул, но они сильно уступают и, думаю, всегда или очень долго будут уступать коменданту по способу их введения. Дух может синтезировать лекарство прямо в больных клетках и повышать его концентрацию в микрообъемах раствора — возле тех мест, где он ведет нужную химическую реакцию. Врачи на это не способны и повышают концентрацию лекарства во всем теле. И дело даже не в том, что они вводят в организм лекарство, возможно, в миллионы раз в большем количестве, чем его требуется.

Ведь очень немногие лекарства, скажем, инсулин, являются аналогами тех веществ, которые в организме должны быть. А основная масса лекарств чертежами человека, находящимися у коменданта, не предусмотрена и не может не расцениваться им, в лучшем случае, как вредная примесь, а чаще всего — как яды. Более того, даже те вещества, что есть в организме, должны там быть в строго предусмотренных количествах. Рост их концентрации выше допустимого предела так же потребует от коменданта принять меры к их выведению из организма. Как комендант поступает, к примеру, с этиловым спиртом, который в организме есть, но уже стопка водки поднимает коменданта по тревоге и заставляет с этиловым спиртом в крови бороться. И комендант прав, рассматривая вводимые медиками лекарства как яды, поскольку они таковыми и являются — ликвидируя болезнь в одном месте, лекарства разрушают организм в другом. Еще праотец наших медиков Парацельс предупреждал, что все есть яд и все есть лекарство и только доза переводит вещества из одной категории в другую.