Повести о чекистах - Василий Степанович Стенькин

красивая дочь. Звали ее Марта. Она нравилась Станиславу. Он иногда заходил в их каморку, неся под мышкой сверток с угощениями. Ему это ничего не стоило: хозяин разрешал брать остатки после гостей — господ офицеров. Шла война, с продуктами было туго. Поэтому для матери и дочери каждый приход к ним Крамера был праздником. Обычно за чаем Станислав бросал на Марту пылкие взгляды, а она, видя их, смущенно опускала глаза и буйно краснела. «Женюсь, — думал про себя Крамер, — вот поднакоплю денег и женюсь». Эта мысль, как назойливая муха, вертелась у него в голове. Он вставал из-за стола, раскланивался и уходил. Мать просила Марту проводить гостя. И так каждый раз.

Он потянул носом и уловил запах цветущей черемухи. Этот запах напоминал ему беззаботное детство. Мать и дочь знали это и всегда, после чистки его костюма, немного брызгали на него духами, которые хранили еще с довоенных времен.

Крамер быстро оделся и за полчаса доехал до своей закусочной. В эти ранние часы у них бывало не много народу. Станислав научился распределять свои силы. С утра он работал без напряжения, расслабленно. Зато к вечеру становился как сжатая пружина. В это время в их заведение набивались любители пива, и среди них попадались важные персоны, которым хозяин его всегда старался услужить. Из кожи вон лез тогда и Крамер.

Было утро, и Станислав экономил свои силы. Он видел, как за последний столик в углу грузно плюхнулся на стул толстяк, но не заторопился к нему. Сделав нужную паузу, наконец встал, медленно приблизился к клиенту и склонил голову в ожидании. «Молодой еще, а уже распух, как на дрожжах», — подумал о посетителе Станислав.

— Пару пива, дружище, — выдохнул тот и многозначительно подмигнул заплывшим близоруким глазом.

После того как Станислав принес ему требуемое, заговорил вновь:

— Постой, любезный, где-то мы уже встречались? — Он достал из кармана очки и, приставив одно стеклышко к глазу, сощурился на Крамера. Затем лицо его расплылось в радостной улыбке. А у Крамера застучало в висках.

— Не по-о-мню… — Ему страсть как не хотелось сейчас встречаться со старыми знакомыми. Он боялся разоблачения и русского фронта.

— Может, мне что скажет ваша фамилия? Как вас зовут и откуда вы родом? — не унимался любитель бургундского пива.

Уйти было неучтиво. «Если клиент спрашивает, ему надо отвечать. Ибо он обидится и больше не зайдет к нам. Самое страшное — потеря клиентов». Это правило, тысячу раз произнесенное хозяином пивной, Крамер знал назубок. Ничего не оставалось делать. Надо было быть учтивым. А то ведь можно и места лишиться.

— Станислав Крамер из Подгорцев, что под Дрогобычем, — растерянно пролепетал официант. Сердце его заныло от нехорошего предчувствия.

— Да мы, оказывается, земляки! Чуть ли не соседи! Я крапивниковский! — вскричал клиент и, переходя на «ты», добавил: — Разница только в том, что ты фольксдойч, а я чистокровный украинец. Бывший семинарист из города Львова. Но почему ты занимаешься бабьим делом? Не пора ли тебе сменить фартук на военный мундир?

«Что ему нужно? Кто он и почему так навязчив?» — с досадой подумал Крамер и, чтобы разом прекратить разговор, отрезал:

— Я не пригоден к военной службе.

Семинарист отхлебнул из кружки пива и опять, подмигнув, добродушно заметил:

— С виду ты здоровяк. Хоть сейчас под венец! Это говорит тебе Лео, а он знает толк в людях. — И, перестав улыбаться, как бы про себя добавил: — Тут что-то не то. Ну да ладно, — махнул он рукой, — мне пора. Поговорим завтра. — Он залпом допил остатки пива и вышел на улицу.

На следующий день Лео вновь посетил закусочную. Как давний знакомый, поздоровался и попросил две кружки бархатного. И когда Крамер принес, предложил сесть с ним за столик. Он оказался единственным клиентом, и поэтому Станислав согласился.

Гость не сразу начал разговор. Сначала несколько минут он о чем-то мучительно думал. От вчерашней его веселости не осталось и следа. Крамер ждал. Наконец тот проговорил:

— Тебя не огорчает успех красных? Они захватили Киев и продвигаются в нашу сторону.

— В столице ни разу не был, — соврал Станислав. — В военных делах не разбираюсь.

— Немцы отобьют златоглавый Киев и захватят всю Украину. Москали не одолеют их, — заученно, как отче наш, протараторил семинарист.

— Возможно, и так, — поддержал разговор Крамер, — но от этого нам лучше не будет: вы не станете гетманом, а я не выберусь из официантов.

— В гетманы я не мечу, а газетчиком буду, несмотря на то, что швабы не дают нам, украинцам, дорогу.

— Таких и без вас полно на уличных перекрестках, но они едва зарабатывают на хлеб.

Собеседник, видимо, обиделся на это замечание, потому что ответил:

— Не об этих голодранцах я тебе толкую. А о панах, подписывающих газеты. А таким я буду. Поверь мне! Я уже имею некоторый опыт в этом деле. — Он допил кружку, поставил ее на стол и, подмигнув в обычной своей манере, доверительно сообщил: — Я с полгода работал помощником редактора газеты «Нежинские новости». Это было настоящее дело!

— А сейчас чем занимаетесь? — полюбопытствовал Крамер.

— Служу функционером центрального провода ОУН. Есть такая организация, — нехотя ответил он. — Слыхал?

Крамер отрицательно покачал головой. Лео хотел еще что-то сказать, но, увидев вошедших с улицы немецких унтеров, замялся. Он встал и, не прощаясь, вышел.

Недели две его не было. Станислав уже стал забывать о своем новом знакомом, как однажды хозяин пивной вручил его бумажку.

— Приказано немедленно явиться! Адрес указан! — ткнул он в бумажку толстым, как сарделька, пальцем.

Хозяин не раз давал ему поручения доставить на дом продукты или пиво, и поэтому, ничего не подозревая, Крамер направился по указанному адресу. За время своих скитаний по Мюнхену он хорошо изучил этот город и быстро нашел тот дом, который ему требовался. Двухэтажный, приземистый, он как будто приготовился к прыжку из глубины сада. С улицы он просматривался плохо. Двустворчатая дверь была не заперта. Станислав прошел небольшим коридором и