Казначей общака - Евгений Сухов

Святой приник губами к ее губам и почувствовал, что Настя близка к тому, чтобы задохнуться от счастья. Пора! Кожа на бедрах была гладкой, упругой. Особенно нежна она была с внутренней стороны бедра, и Святой, неторопливо блуждая пальцами по закоулкам ее тела, не пропуская ни малейшей складки, поднимался все выше, заставляя ее вздрагивать и стонать. Затем он обнял ее за плечи, с минуту разглядывал ее лицо и наконец медленно вошел. Настя слегка откинула голову и чуть прикусила губу, а потом, обхватив его бедра ногами и крепко вцепившись ладонями в плечи, навязала ему свой ритм.

– Еще! Еще! Бери меня! Я твоя! – кричала Настя, не в силах совладать с собой. – Прошу тебя, только не останавливайся! Мне хорошо!

Герасим не в силах был оторваться от ее лица, которое то кривилось, словно от невыносимой боли, а то вдруг светлело и становилось по-детски счастливым. Вдруг она замерла, и Герасим почувствовал, как ее ногти вонзились ему в плечи, причинив боль, она вскрикнула от нахлынувшего наслаждения. Это продолжалось недолго, какие-то мгновения, но по ее лицу было видно, что в это время она находилась где-то очень далеко.

Затем объятия ее ослабели, Настя замерла, и он услышал жаркий шепот:

– Я люблю тебя, Герасим. Я еще никого так не любила, как тебя.

– А ты меня ни с кем не путаешь, детка?

– Господи, какие же вы все-таки, мужики, противные, – счастливо поморщилась Настя.

– Ладно, я пошутил. Не принимай мои слова близко к сердцу. Иногда я сам не понимаю, что говорю.

Раздавшийся звонок показался особенно резким, скорее всего потому, что его не ждали. Он бесцеремонно прервал их диалог, и на минуту в комнате воцарилось неприятное молчание.

Святой помрачнел, а Настя, по-своему оценив произошедшую в нем перемену, тревожно сказала:

– Я никого не жду.

Герасим натянуто улыбнулся:

– Не переживай, детка, это ко мне.

Герасим накинул на плечи рубашку, надел брюки и босиком зашлепал к двери. В дверной глазок Святой увидел стоящего за дверью мужчину крепкого вида. Минуты две он разглядывал его, а тот, осознавая, что является объектом изучения, не выказывал раздражения – абсолютная покорность судьбе. Даже голову слегка повернул, чтобы хозяин квартиры отчетливей изучил его профиль.

В нежданном госте Герасим узнал одного из телохранителей Пантелея.

– Подними руки, – приказал Святой.

Он уже давно взял за правило не доверять даже близким, понимая, что любая беспечность может стоить головы.

На губах мужчины появилась снисходительная улыбка, и руки послушно поползли вверх. В правой руке виднелся небольшой желтый пакет.

– Что в пакете? – не удержался от вопроса Герасим.

Ему были известны случаи, когда люди слепли и теряли кисти рук только потому, что вскрывали подобные пакеты. Не исключено, что в нем находится пластит, а его можно не только размазать по стенкам, но и свернуть в тоненькую трубочку. Однако от этого его мощность не уменьшается.

– Здесь фотографии, – и, предупреждая возможный вопрос, посланец Пантелея надорвал самый край конверта и вытащил из него несколько снимков. – Их просил передать Пантелей.

– Все ясно, – щелкнул Святой замком.

Нет более удачного момента для нападения на хозяина квартиры, чем те секунды, когда он открывает дверь. В эти мгновения он не видит своего гостя, и у того вполне достаточно времени не только вытащить пистолет, но и прицелиться.

Святой помнил об этом и на всякий случай сунул руку в карман, где у него лежал «вальтер». Движение не укрылось от гостя: уголки его губ слегка дрогнули в добродушной улыбке, и он как бы невзначай откинул полы куртки. Герасим увидел кожаную добротную кобуру, из которой торчала рукоять «беретты». Одного этого было достаточно, чтобы понять, что он имеет дело с человеком серьезным, который ценит не только безопасность своего шефа, но и свою личную. В то же время иметь такую игрушку считалось неким шиком, и ее мог позволить себе далеко не каждый – хотя бы даже потому, что большие габариты ствола заметны под любой одеждой. Следовательно, парень имел разрешение на подобную роскошь.

Пока Святой открывал дверь, тот успел бы прострелить его дважды. Похоже, что они думали об одном и том же, и, когда их взгляды встретились, каждый невольно улыбнулся собственным мыслям. В этот момент лицо парня выглядело располагающим: охотно верилось, что он умеет не только палить из «беретты», но и дружески общаться. Вытряхнув на ладонь фотографии, он вручил их Святому. Их было немного. На каждой – Паша Фомичев. В уголке снимка дата и час съемки. Похоже, что кого-то очень интересовало, как проводит свое свободное время Костыль. И, судя по снимкам, время он даром не теряет. Вот он сидит в баре и разговаривает с какой-то сочной брюнеткой. Глаза у женщины горящие, алчные, она прекрасно знает, что от нее требуется, и подсчитывает в уме возможную прибыль. Заведение узнаваемо, находится недалеко от Чистых Прудов. На второй фотографии – тоже женщина. Причем Костыль держит ее руки в своей ладони. Здесь нечто большее, чем обыкновенный съем красивой барышни. Скорее всего намек на чувство. Кто бы мог подумать, что у такого железобетонного человека, как Костыль, сердечко тоже замирает от женских прелестей. После подобного времяпрепровождения следует постельная суета. А в этот раз Паша Фомичев решил погулять в ресторане «Пекин». Интерьер тоже знакомый. Видно, он очень дорожит этой барышней, если решил так серьезно потратиться на нее. Следующие фотографии были сделаны на природе, и снова в сопровождении той же особы.

– А это что за диво? – Святой взял последний снимок.

– Это его мать.

– Вот это уже кое-что. Вы знаете ее адрес?

– Он записан на обратной стороне фотографии.

– Как вам удалось получить эти снимки? – не удержался Святой от вопроса.

– Это было просто, – признался посыльный, – нам помог случай. Муж вот этой женщины заподозрил свою благоверную в неверности и обратился к частному детективу, чтобы тот последил за женушкой. Вот таким образом в поле нашего зрения и попал Костыль.

– Вы занимаетесь сыскной практикой? – недоверчиво скривился Святой.

– Мы контролируем их деятельность.

Пантелей умел держать свои тайны в строжайшем секрете, иначе ему никогда не стать казначеем. Скорее всего он уже давно вышел на Костыля и со скрупулезностью, которая всегда отличала его, следил за ним, складывая фото с изображением Костыля в собственный архив. Он не желал расправляться с ним руками своих людей, предпочитая оставаться все время над схваткой (чего лишний раз светиться!), и терпеливо дожидался случая, когда его старания будут востребованы. Похоже, что этот час наступил.

Очень похоже на Пантелея.

Святого неожиданно обожгла мысль: а что, если на него тоже заведена подобная папочка, и Пантелей, скуки ради, порой рассматривает и его изображения.

– Ладно, я все понял, – потянул Святой дверь, но неожиданно крепыш придержал ее. – В чем дело?

– Это еще не все, – мягко произнес визитер. – Девица, с которой ты живешь, встречалась на днях с очень странным человеком.

– Вот как? Как он выглядел?

– Он был старше ее, с бородой. Мы попытались выяснить, кто он, но он ушел. Причем сделал это со знанием дела, оставив наших людей с носом.

– Вы следили и за мной? – скрипнул зубами Святой.

– Это не то, что ты думаешь. Просто нам не очень нравится все то, что происходит в последнее время вокруг тебя. Неделю назад тебя видели с проституткой, многие из них находятся на службе в «конторе», и поэтому Пантелей просил тебя воздержаться от сомнительных знакомств.

– Это все? – процедил Святой.

Крепыш оставался безмятежен. Пантелей умел подбирать кадры.

– Почти, – он даже улыбнулся, получилось очень располагающе. – Позвони по этому телефону, но только завтра.

– Что здесь? – взял клочок бумаги Герасим.

Этого парня могла вывести из себя только автоматная очередь в грудь.

– Телефон, по которому ты можешь достать Шамана, – и, не дожидаясь ответа, уверенно затопал вниз по лестнице.

Святой посмотрел на номер и с удивлением обнаружил, что это был телефон Пантелея.

Настя лежала на боку, подложив под голову согнутую руку.

– Кто там был? – спросила девушка.

На лице ни малейшего беспокойства, и, как ни вслушивался Святой, не уловил в ее голосе ни одной лукавой нотки.

– Ничего особенного, детка, приходил мой старый приятель. Я договорился встретиться с ним позже.

– Ты мне ничего не хочешь сказать?

В глазах девушки промелькнула настороженность, или ему это показалось?

– А что ты хочешь услышать?

Святой подошел ближе.

– Мне показалось, что ты чем-то расстроен.

– Тебе не показалось, мне известно, что ты встречалась с мужчиной. Он значительно старше тебя.

В этот момент Герасим себе не понравился – голос неожиданно сорвался.

Самое скверное заключалось в том, что он продолжал смотреть на темный треугольник волос на лобке Насти, не решаясь взглянуть в глаза. А когда, наконец, отважился, увидел, что она ничуть не обеспокоена, а дрожащие ресницы только усиливали безмятежную невинность ее лица.