Русская тройка (сборник) - Владимир Соловьев

Притом проблема детей ничуть не волновала руководство страны. Если бы не личная инициатива заместителя руководителя администрации президента Владислава Суркова, никакой попытки ужесточения законов и близко бы не было. Известно, что и президент Дмитрий Медведев, и Владимир Путин в пору своего президентства неоднократно настоятельно требовали изменения законодательства в сторону его ужесточения. Но что интересно – даже требования начальников столь высокого ранга тонули в депутатской жиже. Почему?

Мы привыкли говорить о России как о стране высокой культуры, гуманистических ценностей. Каждый встречный-поперечный повторяет про слезинку ребенка… Иногда мне кажется, что Достоевский эту фразу никогда не писал, настолько она не имеет отношения к нашей стране и нашей жизни. О какой слезе ребенка идет речь? Статистика преступлений против детей ужасающая. И цифры только растут. Самое страшное, что может случиться с человеком в нашей стране, – это быть ребенком. Страшнее только стать стариком. Ни один народ не может так относиться к своим детям. Так к детям побежденного народа могут относиться захватчики, пытающиеся путем издевательств над беззащитными малышами унизить их отцов и матерей, отомстить им и проявить всю свою ненависть.

Не надо думать, что педофил – это такой легко отличимый в толпе человек или что это болезнь аристократического сообщества. Среди педофилов оказываются и дворники с двумя классами образования, и депутаты всех партий и всевозможных уровней, и высокопоставленные работники министерств, представители судейства и полицейского корпуса, преподаватели консерватории и бандиты с пятью ходками. Они с радостью рассказывают о своих подвигах и не могут скрыть восторга от осознания, что их никто никогда не поймает, а даже если поймают, то почему-то отнесутся с сочувствием – гораздо большим, чем к тем, кто наводит дикую справедливость суда Линча, мстя за своих детей. И таких мстителей, кстати, немало содержится в лагерях.

Достаточно сказать, что в нашей стране питательная среда для педофилов феноменальна. Детей перестали любить, они превратились в обузу. Количество ребят, находящихся в детских домах, при этом являясь социальными сиротами, то есть при живых родителях, настолько велико, что мы с ужасом сравниваем эти данные с количеством сирот после Великой Отечественной войны. Сейчас их стало больше. И им еще повезло! Повезло, что их матери не избавились от них при рождении. Невозможно поверить, но в нашей стране за убийство новорожденного дают, как правило, поселение и отнюдь не длительные сроки – максимум, кажется, до четырех лет. Поэтому чаще всего женщина, убившая своего ребенка, получает два-три года поселения.

Некоторые случаи не укладываются в сознании. Недавно в Подмосковье дама выпивала со своей подругой. Что-то не поделили, подруга выгнала ее на улицу. Дама уже была глубоко беременна, и на улице у нее начались роды. Новорожденного ребенка она завернула в полиэтиленовый пакет, ударила несколько раз о дерево, а потом бросила под проходящий поезд, после чего вернулась, помирилась с подругой и продолжала выпивать. Можно ли сказать, что она была в состоянии бешеного стресса? Ну-ну. Учитывая, что это не первый ее ребенок. Первый ребенок погиб странной смертью при невыясненных обстоятельствах, второго она не смогла воспитать и лишилась родительских прав. Это был третий ребенок. И что, закон запретит ей иметь четвертого? Нет, конечно. Мы же добрые. У нас же все могут рожать.

Женщины убивают своих детей гораздо чаще, чем нам хочется в это верить. Поэтому удивляет наше доброе общество, которое умудряется этих женщин простить, говоря, что они не виноваты, виновато злое государство, которое не обеспечило им нормальные условия существования. Но разве это оправдание убийства? Так что еще повезло тем малышам, которых всего лишь подбросили или оставили в роддоме или в больнице. Но для начала надо дойти до этого роддома, а учитывая уровень женского алкоголизма в России, истинного количества непонятно когда и как прерванных беременностей и убиенных младенцев мы никогда не узнаем – потому что их матери не становятся на учет в женской консультации, не обращаются к врачам и не посещают роддома.

Получается, что только что родившийся ребенок не является человеком. Его убить – не так уж и страшно. Подумаешь, ребенок же. Можно надругаться над десятилетним мальчиком, который потерял десять рублей, изнасиловав его черенком от лопаты, сняв на видео и выложив в Интернет, – и опять никто не виноват, потому что те, кто над ним надругался, тоже дети. Мало того, взрослые дяди из интернет-издания «Фонтанка.ру» с энтузиазмом выложили эту запись в Сеть, считая, что таким образом они привлекут внимание к проблеме и что теперь об этом уж точно заговорят. Да уж, хороший способ привлечь внимание, просто удивительный. И ведь никто не думает о том, как жить дальше этому мальчику. Это же неважно! Важны тиражи и клики.

Достаточно сказать, что до недавнего времени у школьника не было практически никаких прав. Если его избивали в школе, то, как правило, ему никто не верил, а если и верили, то учителя никогда бы не дали показания, да и родители постарались бы каким-то образом замять конфликт – зачем, еще же столько лет учиться, а иначе куда пойти, хороших-то школ мало. Конечно, сложно себе представить, что они вообще бывают хорошие, однако всегда есть ощущение, что есть школы еще хуже, чем та плохая, где ребенок учится. И это если родители рядом, если есть кому вступиться за ребенка. А ведь какое количество преступлений против детей, притом совсем маленьких детей, происходит на глазах у других взрослых! Никого не смущает, если кто-то уводит ребенка со двора, – при этом, хорошо зная и ребенка, и родителей, люди, в общем-то, понимают, что уводит вовсе не член семьи. Но это никого не волнует. Никому нет дела. Так же как никому нет дела, когда дети исчезают и не появляются в школе месяцами. Выясняется, что отлаженная в советское время система, когда попробуй только не прийти на один урок, и твоим родителям сразу звонили и спрашивали, что случилось – ребенок заболел или прогуливает? – теперь совершенно не действует. Неинтересно. Кому они нужны, эти дети? Да и как разговаривать с иными родителями? Такой родитель в лучшем случае пошлет, если трезвый, а если нетрезвый, может просто в лоб двинуть.

Жестокость проникла абсолютно на все уровни. Притом жестокость не просто стала тенью нашей жизни, а наша жизнь стала тенью этой колоссальной жестокости. Мы каждый день видим очередные видео о том, как ученики избивают учителей, или как приходит разъяренный отец одной из учениц и на глазах учеников наводит справедливость, избивая преподавателя. И надо еще сказать, что отец – бывший сотрудник правоохранительных органов, и можно не сомневаться, что к нему будут относиться очень хорошо и вряд ли он получит реальный срок, а если и получит, долго не просидит.

Дети абсолютно беззащитны. Они беззащитны перед жестокостью своих сверстников, а родители этих малолетних преступников за них не отвечают. Детям и пожаловаться-то по большому счету некому. Да, есть Павел Астахов, который уже с ног сбился, мотаясь по всей стране, стараясь заглянуть в каждый детский дом и пытаясь сделать хоть что-то, чтобы спасти несчастных ребят.

Надо отметить, что отнюдь не всюду ситуация безнадежно плоха. Бывает, что в детских домах действительно работают энтузиасты и дети выглядят, скажем так, не хуже, чем в пьющих семьях. А иногда случаются и по-настоящему страшные истории. Но наше сознание так устроено, что мы не хотим знать ничего страшного, не хотим об этом думать, нас не интересует, как издеваются над детьми в детдомах и как распоряжается ими судьба после выпуска. Конечно, ни о какой квартире можно даже не мечтать. Мало того, как только они попытаются каким-то образом получить причитающееся им жилье, можно с уверенностью сказать, что их жизни будет угрожать прямая опасность. Да и чиновники сделают все возможное, чтобы вдруг человек в здравом уме и трезвой памяти сам написал отказ от своей квартиры. А какой процент детей, вышедших из детского дома, оказывается в тюрьмах или заканчивает жизнь самоубийством, нам и вовсе знать не обязательно.

Мы же милые, интеллигентные люди. Нас такие пустяки не интересуют. Мы не хотим думать о страхах этого мира, мы в этом не виноваты. Мы платим налоги и хотим, чтобы на те деньги, которые мы отдаем государству, государство обо всем заботилось и чтобы все стало хорошо. Мы хотим, чтобы министр образования занимался образованием, а не разводил руками, удивляясь тому, что, оказывается, школами тоже необходимо заниматься. Мы почему-то наивно думаем, что где-то еще есть пионеры и комсомольцы и они могут прийти и помочь. Но увы – ни пионеров, ни комсомольцев нет. Совсем. Притом их нет настолько, что даже смешно ждать, что они откуда-то появятся. А если появляются организации типа «Наших» или «Молодой гвардии», то они рассчитаны, как правило, не на школьников, а на ребят чуть постарше. И хорошо, что есть хотя бы они, выполняющие функцию хоть какого-то социального лифта и дающие возможность детям, у которых практически нет будущего, раз они родились в маленьких провинциальных городах, увидеть министров, писателей, президента, великих спортсменов, да и просто поехать в этот пресловутый лагерь на Селигере, посмотреть, как живут их сверстники из других городов.