Смерть не выбирают (сборник) - Григорий Глазов

– Так что, господин Михальченко, будем делать? – спросил Левин. Рискнем?

– В ваших соображениях нет ни одного изъяна. Кроме одного, – сказал Михальченко.

– А именно?

– Вдруг все окажется не так. Можем напороться.

– Ну давай еще раз пройдемся по моему сценарию. Я буду говорить, а ты сокрушай его, возражай, предложи что-нибудь свое. Не обижусь.

– В том-то и дело, что у меня все вразброс, а соединить нечем. Что ж, давайте рискнем. Вы Чекирде высказывали свои предположения?

– Нет, еще рано, – ответил Левин.

– Значит, делаем так: я отправляюсь с Рудько на пост ГАИ на Волынское шоссе, перехватываем Дугаева. Вы сидите здесь и ждете моего звонка. Если наш разговор с Дугаевым что-то даст, я звоню вам и вы сразу же – на пивзавод. И Бог нам в помощь!

– Дрожат коленки?

– У меня всегда, в таких случаях, когда хожу втемную, начинается нервная зевота. А у вас?

– Закладывает уши.

– И сейчас?

– Вроде еще нет, слышу тебя хорошо.

– Значит, завтра мы с Рудько едем встречать Дугаева.

Главврач принял ее сразу, и Сажи, едва увидев его подобревшую вдруг физиономию, почувствовала, как у нее натянулась кожа на скулах и по лицу пронесся горячий ветер – признаки закипавшего гнева. Но сдержавшись, она сухо поздоровалась и так же сухо сказала:

– Доктор Костюкович вам уже сообщил, что стекла Зимина у нас есть? Через два-три дня я представлю вам протокол вскрытия и бланк гистологии.

– А большего и не нужно, Сажи Алимовна! – с энтузиазмом произнес главврач, словно только на нее и надеялся. – Работайте спокойно.

– Я принесла вам заявление: из больницы я ухожу. В конце месяца, – и она положила ему на стол листок бумаги.

– Как?! Почему? – оторопел главный. Каким бы он ни был, он все же понимал, что найти равного ей завотделением будет очень трудно, непросто будет найти и такого патогистолога, как Каширгова. – Ну что вы, Сажи Алимовна! Не спешите, подумайте. Ну произошло недоразумение! Инцидент исчерпан. Я вас не отпущу.

– Это не недоразумение. И вы прекрасно понимаете, о чем речь. После этого мы не сработаемся. Я ухожу на кафедру. У профессора Сивака есть место ассистента. Вы много потеряете, если от вас уйдет и такой невропатолог, как Костюкович. До свидания, – круто повернувшись, она вышла из кабинета.

26

Минут за тридцать Михальченко и Рудько добрались до стекляшки-будки поста ГАИ на Волынском шоссе. Дежуривший рябой старшина, поняв, что от него требуется, вышел и занял место у разделительной линии на "островке безопасности" – овальном пятачке, возвышавшемся над шоссе сантиметров на пятнадцать-двадцать.

– Ну что, будем загорать? – вздохнул Михальченко и глянул на часы. Была половина девятого утра. – Знать бы сколько.

– Кто знает. Тут Дугаев нами распоряжается, – отозвался Рудько. Но завгар сказал мне, что Дугаев сегодня должен обязательно вернуться.

– Хоть бы почитать что, – Михальченко окинул взглядом столик, на котором, кроме многоканального телефона-коммутатора ничего не было.

– Может, сгоняем в "подкидного"? – спросил Рудько.

– А карты?

– Это добро найдем, – Рудько вытянул ящичек стола и, порывшись, извлек колоду замусоленных карт. – Сдавай.

Сколько партий они сыграли, Михальченко не помнил, время тянулось медленно. Около часа дня они пошли в придорожный буфет, сколоченный из толстых фанерных щитов, стоявший между магазином автозапчастей и заправочными колонками. Буфет был почти пустой – всех отпугнули цены, а прежде тут всегда было полно шоферов-"дальнобойщиков". Взяли по две чашечки кофе и по пачке вафель. Когда вышли, Михальченко сказал:

– Ты иди, Богдан, а я в туалет схожу.

Возвращаясь из туалета, увидел, что старшина, остановив какой-то "ЗИЛ", разговаривал с шофером, сидевшим в кабине, лица его Михальченко не видел, но по номеру на борту понял: это та машина, которую они ждали. Михальченко быстро пошел в будку, где сидел Рудько.

– Дугаев прибыл, – коротко сообщил он Рудько.

Минут через пять вошли старшина и Дугаев.

– Вот, товарищ старший лейтенант, ездит, а техосмотр не прошел. – Уже три месяца просрочено, – старшина положил перед Рудько документы Дугаева.

Рудько стал медленно молча перелистывать бумажки, нарочито долго читал, а Михальченко осторожно разглядывал Дугаева.

– Что же это вы, Дугаев? – спросил наконец Рудько.

– Машина не моя, товарищ старший лейтенант.

– Куда ездили?

– На Волынь. Надо было в одном хозяйстве получить хмель.

– А кто послал вас?

– Начальство.

– Кто именно?

– Начальник отдела снабжения и сбыта.

– Фамилия?

– Деркач Алевтина Сергеевна.

– Она что, не знала, что машина не прошла техосмотр?

– Наверное, нет.

– А почему завгар ей не сказал?

– Не знаю.

– Ну а вы-то сами? Не дитя ведь. Почему не сказали ей.

– Да как-то так вышло, вроде срочно.

– Вы когда узнали, что предстоит ехать на Волынь?

Дугаев задумался. Явно прикидывал, как ответить, поскольку не знал, что на уме у Рудько. Наконец произнес:

– За три дня до поездки.

– Вот видите, а вы говорите "срочно". А мы ведь вас ждали, Дугаев, Рудько посмотрел на Михальченко. – Это я вас приглашал к девяти утра. Моя фамилия Рудько. А вы сели и уехали. Если знали за три дня о командировке, почему же не предупредили, что не явитесь?

– Так как-то получилось. Вы уж извините, товарищ старший лейтенант.

– У вас накладная на груз есть?

– А как же! – Дугаев извлек из бокового кармана тонкие листки.

Просматривая их, Рудько как бы между прочим спросил:

– У вас гараж есть?

– Личный, что ли?

– Личный.

– Есть. Правда, металлический.

– Какая машина в нем стоит?

– У меня сейчас машины нет. Продал. Там старенький мотоцикл.

Михальченко видел по глазам Дугаева, что тот, иногда поглядывая на него, пытается понять, кто этот в штатском, какова его роль тут?

– Нескладно получается, Дугаев, – произнес молчавший все время Михальченко. – Говорите, что о поездке знали за три дня. А жене сказали накануне вечером, что назавтра собираетесь в ГАИ, но позвонила Деркач, и утром укатили на Волынь. Так кто врет, Дугаев, вы или ваша жена?

Не давая ему опомниться, Рудько спросил:

– Вы давно были в своем гараже?

– Давно, наверное, месяца два назад.

– Что в нем хранится? – спросил Рудько.

– Кроме старого мотоцикла – ничего.

– Может, сдавали гараж в аренду?

– Нет.

– Дугаев, я давненько работаю в угрозыске, – вдруг мягко сказал Михальченко. – Да и следователь Рудько тоже, как понимаете, не пальцем деланный. Как думаете, кому из нас сейчас легче – вам или нам?

– Вам, – тихо ответил Дугаев. – Вы власть.

– Не поэтому, – покачал головой Михальченко. – Нам легче потому, что мы знаем правду, а вы, прежде чем ответить, вынуждены гадать, сойдется ваш ответ или, как горбатый, не прислонится к стене, как его ни приставляй. И от этого умственного напряжения мысли ваши потеют, а язык фигню на фигню городит.

– Я что? Я ничего… Все по правде… – нервно крутил Дугаев брелок с ключами от машины.

– Где вы храните ключи от своего гаража? – спросил Рудько.

– Дома, на кухне в ящичке.

– И сейчас они там?

– Должны быть.

– Сколько у вас пар ключей?

– Одни.

– А вот ваша жена говорит, что ключей в этом ящичке нет. Может, вы забыли и случайно захватили с собой? Вы поройтесь в карманах, поищите.

Уже сбитый с толку, растерявшийся Дугаев начал шарить по карманам и из бокового в куртке извлек ключи.

– Забыл выложить, – задергал он головой.

– И два месяца таскали их с собой? – спросил Михальченко.

– Зачем? – искренне вырвалось у Дугаева. – Они обычно в ящичке… А… Ну да… – понял он свой промах и умолк.

– Облегчить мне вашу душу, Дугаев? – подмигнул Михальченко.

Тот не ответил, сидел понуро.

– Тогда слушайте. Вы сделали три ходки со склада "Промимпортторга". Первый раз вывезли ящики с электроникой, во второй – коробки с краской, а на днях – пластиковые мешки с гранулами. Все это засунули к себе в гараж. Позавчера раненько-раненько вы взяли ключи из ящичка на кухне и уехали на Волынь. У меня все складно, Дугаев?

Дугаев молча мял пальцы так, что они хрустели.

– Что в гараже, Дугаев? Только не врите, мы же поедем, проверим.

– Некоторая аппаратура… Чужая…

– И все? – как бы наивно спросил Михальченко.

– Да.

– С аппаратурой разберемся, чья она. А вот, куда девалась краска? Когда и куда вы перепрятали мешки с гранулами? Мы ведь нашли несколько гранул возле вашего гаража. Мы их не тронули, Дугаев, они там лежат. Вы, конечно, можете сказать, что это мы вам подложили. Есть такой соблазн, а Дугаев? А что, если немножко гранул высыпалось и в гараже? А он у вас заперт и ключи от него у вас. Вы все поняли теперь? – закончил Михальченко.