Национальные приоритеты - Дмитрий Медведев

К сожалению,

в ряде случаев мы оказались не готовы к нормальным механизмам саморегуляции. К примеру, к разрешениям на строительную деятельность в том виде, в котором они существовали длительное время, настолько привыкли, что, кажется, без них и работу-то начать невозможно. А ведь на этом паразитирует значительное число чиновников.

Та же самая история с распределением земельных участков. В крупных городах, особенно там, где стоимость земли сильно выросла в последнее время, нынешняя система распределения земли, когда участки под строительство получают «свои», а потом перепродают их втридорога, настолько выгодна для определенного класса госслужащих, что они оказывают серьезное сопротивление попыткам ее ликвидировать. Но в рамках проекта «Доступное жилье» разработан комплекс мер по сокращению административных барьеров и развитию рыночной инфраструктуры, который, я надеюсь, снимет остроту проблемы.

– Все, кто имеет отношение к реализации нацпроектов, говорят, что существует опасность разворовывания средств. Такие попытки уже предпринимались?

– Пока ни о каких случаях нарушений при использовании средств, выделенных в рамках национальных проектов, мне не известно.

– Уже проводятся конкурсы за закупку медицинского оборудования. Где гарантия их прозрачности?

– Где гарантия того, что конкурсы будут проходить без откатов и в результате будут выбраны лучшие производители, которые дадут лучшие цены? Гарантией является ежедневный, если хотите, занудный контроль за всеми этапами этого процесса. Ничего другого человечество не изобрело. Мы не можем создать специальную полицию, следящую за исполнением нацпроектов, или новую прокуратуру. Контроль должен осуществляться в рамках существующих структур. И правительство, и парламент, в том числе Счетная палата, и прокуратура, и другие правоохранительные органы, и общество должны следить за расходованием средств. Состав конкурсной комиссии как раз включает представителей всех вышеперечисленных ведомств. Уже есть предварительные итоги проведенных конкурсов, и они, в общем-то, неплохие – потенциальные поставщики заявили приличные скидки на оборудование.

Где гарантия, что после того, как лучшие производители привезут к нам свое оборудование, оно не будет разворовано на местах? Субъекты Федерации должны следить за тем, чтобы поставленное оборудование не исчезло, а было смонтировано. В конце концов, регионы сами в этом заинтересованы.

Где гарантия, что на смонтированном оборудовании будут работать квалифицированные специалисты? Если регион сделал заявку, например, на строительство высокотехнологичного медицинского центра, в который будет закуплено новейшее медицинское оборудование, то этот субъект Федерации должен располагать врачебным персоналом, способным работать на поставляемом оборудовании, а если надо – обучать людей. Просто так коллекционировать железный хлам нет смысла.

– Возвращаясь к национальным проектам в целом, культура – это уже еще один национальный проект?

– Культура и наука достойны быть национальным проектом. Но для того чтобы, например, культура превратилась в полноценный проект, необходимо ответить на вопросы: в какие сферы вкладывать деньги? На каких условиях? Кто займется управлением проектом и какого финального результата от его реализации мы ожидаем?

Когда будут подготовлены соответствующие предложения, когда они будут обсчитаны и интегрированы в другую проектную работу, тогда можно будет говорить о появлении нового национального приоритета, который, кстати, мог бы, как и медицина, и образование, сопровождаться модернизацией.

– Но помимо культуры и науки называют и другие сферы, которые могут претендовать на «звание» нацпроекта, например рыбная отрасль. Не грозит ли это выхолащиванием самой идеи нацпроектов?

– Такие идеи размывают смысл национальных приоритетов. Даже при нынешнем количестве нацпроектов, при всех использованных для их реализации административных ресурсах мы понимаем – это очень сложная работа, иногда требующая, что называется, управления в ручном режиме.

– Провозглашая национальные проекты, власть в конечном счете ставила задачу повышения уровня жизни людей. Не «съест» ли все «инвестиции в человека» переход на стопроцентную оплату услуг ЖКХ?

– Нет, не съест. Если мы будем действовать грамотно, аккуратно и в кооперации с регионами.

– Национальные проекты – это «левый поворот»?

– Вместе с системными решениями по модернизации соответствующих сфер деятельности национальные проекты – это движение к эффективному здравоохранению, образованию, сельскому хозяйству и развитому рынку жилья. Иначе через 10–15 лет придется снова браться за подготовку национальных приоритетов в тех же отраслях.

Оппозиция только тогда и является оппозицией, если она критическая; если она способна формулировать какие-то идеи иначе, нежели их формулирует власть. Такая оппозиция для России, как для развивающейся демократии, нужна. Но она не возникает сама по себе, а формируется ходом развития всего гражданского общества.

«Любая власть вызывает сомнения»[54]

Начал первый вице-премьер с оценки ситуации в России, среди проблем которой выделил демографическую. «Наши демографические трудности, – сказал он, – вызов стране». Рассказывая о предложенной Президентом программе, где акцент помощи государства сделан на второго ребенка, пошутил: «Говорят, теперь в России женщины серьезно обдумывают, как родить второго ребенка, минуя первого». Но долго говорить о женщинах и детях не пришлось, иностранные гости перешли к атаке вопросами. Начали с участия российских чиновников в бизнесе, спросили, как власть реагирует на такие факты.

– Ситуация, которая сложилась в нашей стране в конце девяностых, достаточно сильно разнится с сегодняшней, – начал ответ Медведев. – Действительно, 1990-е принято характеризовать как период олигархического развития страны, когда крупные компании получили соответствующую собственность и в результате работы с этими активами смогли создать могущественные империи, определившие экономическое лицо страны в те годы. Я сейчас не оцениваю, хорошо это было или плохо. Очевидно, что этот путь закончен: Россия исчерпала все преимущества, которые давал такой вектор движения. Это уже был тупик. Все, что происходило последние шесть лет, можно характеризовать как стабильное рыночное развитие России с упором на различные экономические силы от крупного капитала до среднего и мелкого бизнеса. Я не могу сказать, что в какой-то момент в России было принято решение о переориентации на какой-то иной путь развития. Но очевидно, что вся динамика развития свидетельствует об этом.

Что касается тех людей, которые работают сегодня в правительстве, то, как и во всем мире, это люди, пришедшие из разных сфер: кто-то из образования, кто-то из бизнеса, кто-то из других организаций. И я не вижу плохого, что есть министры, которые пришли со своим опытом из бизнеса. Другое дело, что ни один чиновник не должен использовать свой пост для извлечения личных выгод. Но я скажу парадоксальную вещь. В нынешнем правительстве мало людей из бизнеса, лучше, если бы их было больше.

– Нам в Европе иногда кажется, что в России не работает власть закона, особенно во внешнеторговой, таможенной сфере. В Финляндии, например, хорошо чувствуется, как у вас постоянно без предупреждения меняются экспортные пошлины. Кто принимает решения по таможенной политике? Вы, господин Медведев?

– Мне эта проблема в силу опыта близка. Впервые упомянутый Президентом термин «диктатура закона» был встречен по-разному. Но ничего плохого в нем нет, просто суть в том, что закон равен для всех, независимо от должности. Именно в этом смысле он и был упомянут Президентом Путиным.

Да, у нас только складывается законодательство в сфере экономической политики. В России растущая правовая система со всеми издержками роста. Но если вспомнить, что было в те же 1990-е, когда законодательство по налогам менялось чуть ли не каждый месяц… У нас были сотни нормативных актов различного уровня, которые по-разному регулировали уплату налогов, однако сегодня мы имеем достаточно стабильный Налоговый кодекс. В законодательной сфере еще многое предстоит сделать.

Давайте будем иметь в виду, что всякое внешнеэкономическое законодательство в любой стране носит оперативный характер: любое государство периодически пересматривает таможенные пошлины, вводит какие-то заградительные тарифы, учитывая собственные представления об экономической политике. Правда, при этом обычно исходят из стандартов типа стандартов ВТО.

Я считаю, мы нормально движемся вперед, понимая, что есть еще сферы, требующие окончательного оформления законодательства.