Национальные приоритеты - Дмитрий Медведев

Давайте будем иметь в виду, что всякое внешнеэкономическое законодательство в любой стране носит оперативный характер: любое государство периодически пересматривает таможенные пошлины, вводит какие-то заградительные тарифы, учитывая собственные представления об экономической политике. Правда, при этом обычно исходят из стандартов типа стандартов ВТО.

Я считаю, мы нормально движемся вперед, понимая, что есть еще сферы, требующие окончательного оформления законодательства.

– Можно спросить прямо: хотели бы вы стать преемником Президента Путина?

– Знаете, я лучше вам расскажу о текущей ситуации в стране и о моей скромной роли в этом процессе. Вне всякого сомнения, последние годы были для России весьма успешными. Страна достигла очень неплохих показателей, и, надеюсь, те темпы развития, которые мы набрали в последние годы, будут лишь увеличиваться.

Мы действительно подступили к решению не только экономических, но и сложнейших социальных задач, таких как демография, здравоохранение, качественное образование,

решение вопроса о предоставлении добротного жилья. Никто и помыслить не мог в середине 1990-х о том, что мы сможем решать эти задачи. Сегодня эти возможности у нас есть.

Часть вытекающих отсюда обязанностей, в частности по национальным проектам, возложены в правительстве на меня. Для меня это была, безусловно, новая работа, такой, если хотите, личный вызов. Потому что раньше я занимался юридической практикой, преподавательской работой, бизнесом, а на госслужбе работал в аппарате Президента (это скрытая работа, она не видна, в чем и есть суть деятельности любых помощников), а сейчас занимаюсь другими делами. Это очень серьезный набор проектов, и моя задача – максимально способствовать тому, чтобы эти проекты в ближайшие годы воплотились в жизнь. Если мы сумеем этого добиться, ситуация в стране будет выглядеть иначе, чем сейчас. На экономические успехи последних лет будут наложены социальные достижения. Значит, и настроение людей изменится к лучшему – а это задача любой власти. И если власть во всем этом добьется успехов, она имеет право предлагать свою программу на будущее.

– В мире хорошо известно, что «Газпром» – это не только крупнейшая газовая монополия, но и владелец средств массовой информации. В большинстве стран мира просто невозможно, чтобы таким образом СМИ находились под госконтролем. Что вы думаете по этому поводу?

– Уточню, что «Газпром», с точки зрения права, – негосударственная компания. Это акционерное общество, контрольный пакет в котором принадлежит Российской Федерации. Но, знаете, мне кажется, все варианты возможны. Особенно в переходный период. Очевидно, что для «Газпрома» средства массовой информации не являются профильным бизнесом. Но непрофильный – не значит невыгодный. Поэтому «Газпром» сегодня является владельцем медийного холдинга, который, так скажем, достался ему исторически. Капитализация этого актива существенно выросла: в начале 2000-го его стоимость измерялась в сотнях миллионов долларов, сейчас это, очевидно, миллиарды. Как ни парадоксально, это достижение самого «Газпрома». Компания приобрела эти активы в «разобранном» состоянии, обремененными колоссальным количеством долгов. Сейчас вопрос в другом: нужно ли «Газпрому» сохраняться в качестве владельца этих активов? Я думаю, какое-то время еще нужно. Прежде всего для того, чтобы создать окончательную версию этого медийного холдинга. Что касается будущего, возможно, достаточно близкого, то у меня, как и у вас, нет уверенности, что государство должно через «Газпром» сохранять здесь контрольные позиции. Вопрос в целесообразности этого шага в том, насколько выгодно продавать соответствующие активы. Вот уже шесть лет я председатель совета директоров «Газпрома», и помню, как в 2000–2001 годах ряд уважаемых мною предпринимателей предлагали купить этот медийный актив, давая за него сумму, ни в какое сопоставление с нынешней стоимостью не идущую. И я считаю, что мы правильно сделали, что не продали медиахолдинг в том «непричесанном» состоянии.

– Что вы думаете о необходимости критической оппозиции в российских средствах массовой информации и парламенте?

– Она, вне всякого сомнения, должна быть. Оппозиция только тогда и является оппозицией, если она критическая; если она способна формулировать какие-то идеи иначе, нежели их формулирует власть. Такая оппозиция для России, как для развивающейся демократии, нужна. Но она не возникает сама по себе, а формируется ходом развития всего гражданского общества. Поэтому, скажем, результаты выборов в наш парламент, Государственную Думу, в 2003 году показали, что мало иметь набор оппозиционных представлений об устройстве России, нужно, чтобы эти представления были привлекательны для людей. Ряд искренне уважаемых мною партий не смогли преодолеть соответствующий барьер для вхождения в Думу, значит, им что-то нужно поменять в своей идеологии. Они должны предъявлять такие идеи и формы агитации, которые привлекут хотя бы определенную часть населения. Критическая оппозиция нужна, но она, подчеркну еще раз, формируется всем ходом развития гражданского общества.

– Связано ли поддержание государством монополизма «Газпрома» в экспорте газа с будущим Президента Путина? И второе: не могли бы вы конкретизировать ваш взгляд на собственное будущее?

– По поводу роли «Газпрома». Это уникальная компания, ничего подобного в других странах нет, и связано это с тем, какую роль играет газ в жизни России и какими его запасами она располагает. «Газпром» создавался на протяжении десятилетий как единая газотранспортная система, включающая в себя добычу, транспортировку, соответствующую продажу. Для меня, как и для большинства аналитиков, очевидно, что было бы глупо эту систему разрушать, создавая преимущества для конкурентов и уничтожая те возможности, которые создает «Газпром» для российского развития. Поэтому мы опекаем «Газпром» как госкомпанию и стараемся продвигать ее интересы во всем мире, что естественно для любой власти. Ведь понятно: обязанность власти помогать своему бизнесу за рубежом, а внутри страны создавать конкурентные возможности для развития других структур. Но «Газпром», как принято говорить, естественный монополист, поэтому конкурентная среда должна выращиваться и в газовом секторе, но осторожно, чтобы не разрушить те преимущества, о которых я уже сказал.

Что касается планов Президента Путина. Насколько я понимаю, он сказал о них открыто сам. В том числе и о том, что не видит себя руководителем какой бы то ни было коммерческой структуры, какой бы то ни было бизнес-компании и в будущем.

О своем будущем я ответил уже предельно откровенно: мне нужно справиться с теми задачами, довольно-таки «неслабыми», как принято говорить в России, которые мне поручены.

Если я с ними справлюсь, буду работать дальше, а если не справлюсь, то, по всей вероятности, буду работать где-нибудь в другом месте, в том числе в том самом бизнесе, который мне как место приложения своих способностей весьма интересен.

– Что вы думаете о надежности «Газпрома» как партнера?

– Мне кажется, что разговор о надежности или ненадежности «Газпрома» – это что-то виртуальное. За всю историю «Газпрома» как компании он ни разу, подчеркну это, не нарушил своих контрактных обязательств, ни по отношению к внутренним, ни по отношению к внешним потребителям, той же самой Европе. Ни разу ничего не остановил в рамках тех соглашений, которые есть. Мне кажется, говорить сегодня о ненадежности «Газпрома» как партнера можно, только находясь в плену иллюзий. Эта компания не давала повода для таких сомнений. Другое дело, что есть трудности, и они связаны с позицией наших партнеров.

Если вы имеете в виду тот коммерческий конфликт, который возник у «Газпрома» в конце минувшего года, то он действительно коммерческий. Это спор между двумя компаниями, а с учетом важности газа как энергоносителя он получил определенную политическую окраску, это трудно отрицать. Но как только две компании и соответственно два государства уладили этот вопрос, был подписан договор, по которому сейчас поставляется газ в Украину. Но «Газпром» ни на минуту не прекращал поставки в другие страны. Естественно, для компании крайне важно сохранить свое коммерческое лицо.

Мы всегда и везде говорим: для нас ранее заключенные договоры носят священный характер – и договоры с европейцами, и договоры с другими потребителями. Но «Газпром» как развивающаяся система должен искать для себя новые рынки, диверсифицировать энергетические потоки. Так что если говорить о нашем будущем, то оно тоже очевидно: при сохранении всех тех договоренностей и контрактов, которые существуют, в том числе и с европейскими потребителями, компания должна пробивать себе путь в других направлениях, в том числе и на Дальний Восток. У «Газпрома», бесспорно, пока достаточно запасов, чтобы поставлять газ по всему свету, туда, где он нужен.