Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина

— Ну, мне пора. Приятно было тебя увидеть, Кэрол. Кстати, забыл сказать — ты потрясающе выглядишь. Как всегда.

— Спасибо. Кевин, может тебя подвезти? Я на машине, — Кэрол бросила взгляд на часы. — И время у нас еще есть… Привет, — она улыбнулась остановившемуся рядом Тиму.

— Привет, — напряженно поздоровался он, бегло взглянув на нее, и вдруг покраснел.

Кевин, не успевший ретироваться, протянул ему руку и представился.

Тим ответил ему крепким рукопожатием и тоже назвал свое имя.

— Вы тоже на похороны? — ненавязчиво поинтересовался Кевин у него, смотря на него с плохо скрываемым любопытством.

— Да. На похороны, — суховато ответил Тим, видимо не очень довольный тем, что на него так пристально смотрят. Боле того, похоже, пристальные взгляды его не только раздражали, но и злили.

— Ну, так что, Кевин, тебя подвезти? — повторила вопрос Кэрол.

— Нет, спасибо. Я на такси. Только я хотел… я бы хотел навестить Куртни, если это возможно.

— Пока к ней никого, кроме меня и Рэя, не пускают. Да и она пока без сознания. Давай, я позвоню тебе, когда она придет в себя, и тогда ты сможешь ее увидеть, хорошо?

— Да, обязательно позвони мне… в любом случае. Я буду ждать. Ну, пока! Передавай от меня привет Рэндэлу! До встречи, — он снова пожал руку Тиму, приветливо улыбнувшись, и поспешил к выходу.

Кэрол посмотрела на Тима и ласково ему улыбнулась. С удивлением она увидела, как его щеки снова покрываются нежным розовым румянцем, хоть он и не видел ее взгляда под очками. Но она не собиралась избегать на него смотреть, даже если ему это было не по душе. Он должен понять, что в его внешности нет ничего такого, из-за чего на него неловко было бы смотреть. Слишком большое значение он придает этому своему недостатку и через чур ранимо к нему относится. Кэрол не могла припомнить, чтобы в детстве он умел краснеть, а теперь румянится, как девица, по поводу и без. И в такие моменты он совсем не походил на солдата, не один год побывавшего на войне и получившего два боевых ранения, а выглядел, как растерянный, без меры застенчивый мальчик. И лицо его с этим румянцем становилось каким-то по-детски нежным и совсем юным. Да, он очень изменился. Мальчиком он был бойким и живым, а теперь стал каким-то тихим и замкнутым. Однако, когда на него смотрел Кевин, он не краснел. Может, он перед девушками так робеет и стесняется?

— Ну что, пойдем? — с улыбкой сказала она ему.

Он улыбнулся в ответ одним уголком хорошо сложенного рта и пошел за ней. Но Кэрол поравнялась с ним, чтобы он шел рядом, а не отставал. Ей категорично не нравилось его поведение. Он ощущала себя тигром каким-то, от которого он в любой момент готовился удрать. Это даже смешно.

На своей десятисантиметровой шпильке она была ему по плечо. А если разуться, то окажется еще ниже. Рядом с ним она ощущала себя чуть ли не лилипуткой. Ее глаза то и дело удивленно тянулись к нему. М-да, было время, когда он сам не доставал до ее подбородка своей светловолосой трогательной макушечкой, которая все время искушала ее на поцелуи. Ну и вымахал же ее маленький Тимми!

Когда они подошли в ее машине, он вдруг решился подать голос.

— Ничего, если я с псом? Я так привык, что он всегда рядом, что без него мне не по себе. Да и он не любит оставаться один в квартире Даяны…

— А чем он может помешать? Садитесь.

Наклонившись, Тим снял с собаки намордник и отстегнул поводок. Заметив, что Кэрол разглядывает пса, он поспешил сказать:

— Не бойся, он спокойный пес. А намордник и поводок я одеваю только по необходимости, когда приходится соблюдать правила, а на самом деле это совершенно лишнее. Но ведь людям этого не докажешь.

— А можно мне его погладить?

— Можно, — он снова улыбнулся своей странной, но красивой полуулыбкой, на этот раз легкой и веселой.

Присев перед собакой, Кэрол заглянула ей в глаза и ласково почесала за ушами.

— Спайк… ты вернулся к нам, наш герой, — тихо шепнула она, чувствуя, что в ней вдруг ожила давно забытая любовь к погибшему четвероногому другу, которая теперь обратилась к этому молодому красивому псу, так похожему на Спайка. Как две капли воды.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Подняв голову, Кэрол взглянула на Тима.

— Он так похож на Спайка… на Спайка Эмми.

— Да. Мы с Даяной ездили на могилу к ней… — грустно добавил он. — Заходили к ее родителям. Я видел их сына. Ей-богу… когда он вышел, я подумал, что это Эмми мне привиделась.

— Он мой крестник, — Кэрол выпрямилась и задумчиво посмотрела куда-то перед собой невидящим взглядом. — Ты знаешь… иногда я думаю о том, что это на самом деле Эмми… что она просто переродилась… в мальчика, как всегда мечтала. Помнишь, она все время говорила, что Бог допустил ошибку, дав ей тело девочки? — она повернулась к нему и сказала как можно шутливее. — Может, так и было, и Бог действительно решил исправить эту ошибку и дал ей другое тело, тело мальчика?

Но он понял, что она только хочет, чтобы это прозвучало, как шутка, дабы он не посчитал ее ненормальной, но на самом деле ей очень хотелось в это верить. И он серьезно кивнул.

— Ты не поверишь, но я подумал то же самое, когда увидел этого мальчика. Он не просто внешне на нее похож. У него те же самые повадки, тот же нрав… даже взгляд. Мне… мне было очень не по себе. Когда он на меня смотрел, мне казалось, что на меня смотрит Эмми. Я очень хорошо ее помню. И он встретил меня так непринужденно, будто старого друга. Даяна забавлялась надо мной, над тем, как я ошарашен. Но он… он даже кепку носит, как она… козырьком назад… и смеется… и голос…

— Да, Тимми, — кивнула Кэрол, не заметив, что назвала его, как в детстве. — Потому у меня и появляются такие сумасшедшие мысли. Я понимаю, что это бред, но… но когда я начинаю так думать, мне становится легче. Потому что я так и не смирилась с ее смертью. Я не верила в то, что Эмми, такой живой, энергичной, может вот так взять и не стать в один момент. И мне легче, когда я думаю, что вот она, снова передо мной, в теле этого мальчика, такая же веселая и живая, а не сгинула навеки под землей… А теперь, когда ты стоишь передо мной, я стала верить в чудеса. Если жив ты, то почему не может быть жива и она?

— Да… в принципе… — он неуверенно пожал плечами. — Разница лишь в том, что я и не умирал.

— Для нас ты умер. И если честно, мне до сих пор кажется, что я просто сплю, когда вижу тебя, — она сняла очки, наплевав на свой синяк, решив, что не хорошо прятаться от него под ними, и посмотрела прямо в глаза заблестевшими от слез глазами. — Все эти годы я думала о тебе… горевала, и мучилась чувством собственной вины за то, что с тобой произошло.

Он удивленно приподнял брови.

— С чего ты взяла, что в этом есть твоя вина?

— Но ведь из-за меня… из-за меня ты набросился на сестер Блейз, потому что я, как дура, расплакалась…

— Если бы мне пришлось вернуться в тот вечер, я бы поступил также, — холодно сказал он. — И я никогда, ни на один миг, не пожалел о том, что хотел за тебя заступиться. Нельзя пожалеть о том, что ты не был трусом. А я не был, никогда, ни тогда, ни теперь.

— Ах, Тимми… если бы ты только знал, как рада я, что ты жив, — она шагнула к нему и обняла, обхватив руками его крепкий стан, и прижалась на мгновенье щекой к его груди. — Что у меня появилась возможность сказать тебе спасибо. Спасибо, Тимми. И прости меня, что навлекла на тебя такую беду… такой ужас…

— Ну, что ты, Кэрол… не надо… — пролепетал он смущенно, робко положив ладони ей на плечи. — Господи, я даже не думал, что ты можешь так переживать из-за этого… помнить. Столько лет ведь прошло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да сколько бы ни прошло… Ты, Эмми… и Даяна — вы были моими единственными друзьями. Других у меня никогда больше и не было. Да я и не хотела. Вот, посмотри, — она отстранилась от него и открыла сумочку. — Еще до того, как произошло это несчастье в парке, я приготовила для тебя подарок, на Рождество. Я хранила его… и ты не представляешь себе, как я счастлива, что теперь могу тебе его отдать.