Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи - Лев Гумилёв

А.С.: Вот и гадай: болгары или не болгары? Ведь этнос стал качественно меняться, хотя и сохранял как доминанту этнического развития исламскую религию и самобытную культуру.

Л.Г.: Нет народа, который произошел бы от одного корня. И не надо искать какое-либо древнее племя как предка ныне существующего этноса. Как бы это ни было легендарно, соблазнительно и престижно!

А.С.: Но и камуфляж, согласитесь, Лев Николаевич, далеко не безобиден. Сейчас многие ведать не ведают, что в Поволжье жили болгары, отчаянно воевавшие с татарами. Они долго придерживались этого самоназвания. Так именовали их и русские летописи. А когда возникла Казань, в обиход вошло еще одно имя – казанские люди, казанцы. Может быть, правду говорят, что ненавистное для болгар название было присвоено им как раз с той целью, чтобы, ссылаясь на татарское иго, оправдать захват Казани войском Ивана Грозного?

Л.Г.: Сразу скажу на это вот что: борьба за национальную независимость – святое право каждого народа. Если люди отдавали за свободу жизнь, им должна воздаваться дань памяти. В полной мере это относится и к защитникам Казани, погибшим в 1552 году. О храбрости и доблести, с которой сражались тогда бойцы, восхищенно писал и русский летописец того времени. Думаю, что вполне закономерно поставлен вопрос о создании памятника тем, кто отстаивал национальную независимость. Это было бы справедливо и человечно.

Однако не следует бросаться из одной крайности в другую. Тени предков и события многовековой давности не должны служить причиной разлада и конфронтации в наши дни. Неужели кто-то всерьез считает, что до сих пор русские ответственны за преступные деяния такого тирана, как Иван Грозный? Подобного рода деятели приносят неисчислимые страдания и собственному народу. Известно, с какой жестокостью этот маньяк привел к покорности вольнолюбивый Новгород. Кровью отмечен по городам и весям след опричнины. Но чего только не было и после всего этого за четыреста с лишним лет, включая и череду трагических событий двадцатого столетия.

Довольно сложной была судьба болгар, некогда сменивших гуннское объединение, еще в южных степях. Но и на Волге они начали сражаться за независимость аж в IX веке. В этой длительной и упорной борьбе, в которой погибали наиболее решительные воины и другие пассионарии, этнос постепенно утрачивал энергию. Вряд ли обогащали его дополнительным зарядом и лесные племена, давно утратившие свой потенциал. А отношения с русскими? С того же IX века болгары совершали набеги на Муром и Суздаль, они убивали мужчин, уводили женщин – и те рожали им Айдаров, Мухамедов, Шамилей. Но русские тоже были не дураки. Они вторгались в Болгарию, убивали мужчин, умыкали женщин – и те рожали им Петек, Ванек, Сашек. Стало быть, шло смешение, и этнос по природе своей и по истории медленно, но верно изменялся. Перед лицом татарской агрессии немало болгар вообще ушло на Русь. А позже и в Казанское ханство, признавшее вассальную зависимость от Московского государства, бежало изрядное число славян. На фоне этого вовсе не кажется неожиданным, что в Казани была сильная промосковская партия. Да и не раз до 1552 года в столицу ханства вступали войска северного соседа.

Я думаю, что логично рассудить так: смешанное население Поволжья, по сути, сформировалось как один этнос. Мусульманская часть этого этноса называлась – волжские болгары, православная – русские. Но по крови они одни и те же, по способу хозяйства – тоже, по культуре близки. Важна только как характерная отличительная черта присущая этим частям идеология, то есть та высокая культурная традиция, которая роднила болгар с мусульманским миром, а Русь – с Византией. Может быть, не все примут такой ход размышлений, но я в этом твердо убежден.

А.С.: Надо надеяться, наши читатели вполне усвоили идею плюрализма мнений, и даже если они критически воспримут высказанную вами мысль, то не откажут ей в праве на существование. Тем более что она содержит в себе рациональное зерно, подкрепленное теорией этногенеза. Болгария как государство исчезла с карты, но само название «болгар» сохранилось, а у русских это имя вошло в титул московского самодержца. Что же показали дальнейшие события?

Л.Г.: А они подтвердили сказанное. Хотя в 1569 году турецкая экспедиция достигла Астрахани, а в 1571 году крымские татары сожгли Москву дотла, ни Астраханское ханство, ни Казанское не отложились от России. Не произошло этого и позже, в Смутное время, когда судьба Московии висела на волоске. Собственно, она уже была оккупирована польскими войсками. Сепаратистам достаточно было небольших усилий, чтобы отделиться. Да, видно, не те все же были условия, не те силы действовали. И разрыв не состоялся.

Давайте обратимся к свидетельству человека той эпохи, причем нейтрального (Лев Николаевич берет в руки старинный фолиант). Это английский посланник Дж.Флетчер, написавший в 1589 году записки «О государстве российском». В них он подчеркивает: «Соседи, с кем они (т.е. русские) находятся в более близких сношениях как в мирное, так и в военное время, суть: во-первых, Татары…» К ним он относит не только мусульман: «Есть еще разные другие Татары, обитающие на границах России, как-то: Ногайцы, Черемисы, Мордва, Черкесы, Щелкалы…» К татарам же по происхождению якобы принадлежат «Пермяки и Самоеды, обитающие на севере и северо-востоке России».

А.С.: Почему?

Л.Г.: Потому что этноним «татар» получает новое распространение. По представлениям европейцев, Крым считался Малой Татарией, а за Волгой и далее на восток, неизвестно до каких пределов, лежала Татария Великая. Эти обширные пространства именно так обозначены и на картах, которые издавались при личном участии Петра I. Европейские ученые в XVIII веке называли всех кочевников «les Tartars». He зря ведь и пролив между материком и островом Сахалин, соединяющий Японское и Охотское моря, наречен Татарским. А уж к XIX веку, если посчитать, кого только не называли татарами. Лермонтов, будучи на Кавказе, серьезно заинтересовался татарским языком, хотя общаться-то ему приходилось… с азербайджанцами. Это ведь их тогда именовали кавказскими татарами.

А.С.: Но во второй половине XIX века отюреченное население бывшей Кавказской Албании (Агвании) отвергает такое прозвище, а после 1917 года вообще забывает его. Большая группа некогда разрозненных этносов ныне интегрирована под именем «азербайджанцы», кстати тоже имеющим древние корни. Что это, Лев Николаевич, случайные перемены названий или они определяются какими-то закономерностями?

Л.Г.: Конечно, в наименованиях и переименованиях кроется определенный смысл, но чаще всего он остается неизвестен, просто не хватает исходной информации. Кажется странным, но были, к примеру, страна и народ… без имени. Географически это бассейн реки Тарим, условно называвшийся по-разному – Кашгария, Восточный Туркестан или Синьцзян, то есть «новая граница», установленная маньчжурами в XVIII веке. Все эти термины для нашего времени не годятся. Коренное население края – индоевропейцы. Они сохраняют поведенческий стереотип, но имена здесь меняются чаще, чем носившие их этносы, причем смена этнонимов объяснялась политической конъюнктурой. Население сменило тохарский (индоевропейский) язык на тюркский. И это легкообъяснимо, потому что в XI веке на наречиях тюркского языка разговаривали все народы от лазоревых волн Мраморного моря и лесистых склонов Карпат до джунглей Бенгалии и Великой Китайской стены. Тогда сюда прикочевало имя «уйгур». Но самих уйгуров ныне в этих местах нет. А те, кто называет себя уйгурами (ошибочно их именуют еще китайскими татарами, что в корне неверно), – ферганские тюрки, выселившиеся на восток в XV–XVIII веках.

Если мы будем исследовать, когда и кому соответствовал этноним «ромей», то бишь «римлянин», вплоть до нынешних румын, потребуется целый трактат. Восточных римлян у нас принято считать византийцами, но это лишь вынужденная, чтобы не путаться, придумка ученых мужей, не более того. А настоящее имя этих прямых наследников населения Византии – турки, но они уже исповедуют не православную веру. Есть громадная литература по поводу происхождения этнонима «украинец». Он тоже условен, как и византийцы. Я уже говорил, что в XIII веке Волго-Окское междуречье называлось Украиной Залесской. А когда захваченные католической Польшей земли Киевской Руси стали окраинными, то возникла еще одна «Украина», жители которой до XVII века называли себя русскими.

Центром, куда стекались пассионарии, тяготившиеся жесткими порядками Москвы и бесправием Польши, стала Запорожская Сечь. Для того чтобы адаптироваться на степной границе и обзавестись семьями, которые возникали в браках с местными женщинами половецкого (кыпчакского) происхождения и православного вероисповедания, им понадобилось около ста лет. А за 200 лет малорусский субэтнос превратился в украинский этнос, освободившийся в XVI веке от власти католической Польши, а в XVIII веке завоевавший ведущее место в Российской империи. Очень важно не забывать, что в число украинцев было инкорпорировано немало «красных девок половецких» и их потомков.