Роковые поцелуи - Патриция Кемден

Карета замедлила ход, чего по собственной воле Эрве почти никогда не делал. Элеонора старалась выглядывать в щелку между занавеской и окном. Длинная цепочка солдат двигалась в попутном направлении – к Пассау.

Элеонора задрожала и откинулась на сиденье. Их офицеры, должно быть, впереди на лошадях, последние, мимо кого она должна пройти перед границей, и самые опасные, так как они с наибольшей вероятностью могли остановить ее карету.

Элеонора почувствовала, что Эрве старается набрать скорость. Позднее время может дать хорошее объяснение их нежеланию попусту терять время. Солнечный свет отражался от золотого шитья и бренчащих серебряных уздечек и, к ее удивлению, от яркого белого креста. Эти люди были офицерами епископской гвардии. Элеонора вжалась в сиденье, чтобы ее не заметили. Через щель она увидела нескольких человек, лейтенантов и капитанов, как она предположила, поднимавших свои шляпы, когда их карета проезжала мимо, салютуя титулу на карете и ее владельцу в ней. Они проехали мимо майора, который, сощурив глаза, изучал крест на дверце. Он не поприветствовал карету.

Элеонора молилась. Майор пришпорил коня, чтобы догнать их.

– Куда вы так торопитесь? – спросил он Эрве на немецком языке. Кучер пробормотал что-то в ответ.

Элеонора осторожно открыла окошко к кучеру. Майор снова повторил свой вопрос. Она тихонько свистнула и увидела, что Эрве еле заметно кивнул.

– Скажи «ужин» – abendessen, – прошептала она. – A-bend-ess-en. Это, по крайней мере, офицер поймет.

Эрве повторил слово. Майор засмеялся и махнул рукой. Они свернули и скоро оставили идущих солдат позади.

Кучер посмотрел на Элеонору через все еще открытое окошко и сказал:

– Что-то не так, мадам. Не знаю, что именно, но что-то плохо.

– Что ты имеешь в виду? Что плохо?

– Тот майор, мадам. Он долго смотрел на крест монсеньора. Не так, как незнакомцы обычно смотрят. В большинстве случаев люди просто глядят на него, как бы понимая, что внутри находится персона, соответствующая титулу.

– Но что он высматривал? Ты думаешь, он знает месье Д'Ажене?

Эрве пожал плечами, хотя единственное, что Элеонора могла видеть, – это движение его огромного пальто из бычьей кожи, как если бы налетел внезапный порыв ветра.

– Трудно сказать, мадам. Месье мог драться с этим майором. Мог драться против него.

– Ты хочешь сказать, что это его прежний противник? – спросила Элеонора, думая о том, что, если бы майор был таковым, он был бы не один. Смогла бы она объяснить, что она лишь… кто?

Эрве хихикал в маниакальном веселье.

– Старый враг намного вероятнее, чем старый друг, я бы сказал. Монсеньор – он не такой человек, который сразу понравится. – Кучер щелкнул кнутом, как бы говоря, что он думает о подобных людях.

– Ну я бы сказал, – продолжил он, – никому из них, легких людей, не удалось бы вытащить герцогского хирурга из-за стола с коньяком, взяв за шиворот, и бросить на поле в грязь, где мы были все в дырах и распростерлись, как перед священником, нуждаясь в лекарствах. – Эрве снова щелкнул кнутом. – Нет, говорю я вам, нет, нет, нет, месье не из тех легких людей.

Элеонора искоса посмотрела на Эрве.

– Я рада, что ты помог мне разобраться в месье Д'Ажене. Я – до сих пор, конечно, – часто заблуждалась по поводу него из-за сплетен виконта де Виньи.

Эрве откинул голову назад и разразился смехом:

– Хо, хо-о-о, вы молодец! Неудивительно, что месье выбрал вас.

Элеонора успокоилась и потянулась, чтобы закрыть окошко.

Кучер фыркнул.

– Все, что я могу сказать, если вернуться назад к реке… если Господь решит, что настало время встретиться с ангелами, монсеньор сам отопрет небесные ворота, чтобы отговорить Его от этого. Разрази меня Господь, он так поступит. Никогда не слышал, чтобы раньше он так поступал. Будь проклято все, кроме Судьбы, конечно.

Элеонора закрыла окошко. В Пассау она щедро заплатит Эрве за потраченное им время и неожиданную доброту, затем сама наймет лодку вниз по Дунаю до Вены. Она улыбнулась, представив, как сумасшедший кучер пытается защитить ее от членов ее семьи с тем же успехом, как он защищал ее от ненасытных хозяев постоялых дворов.

Раздался легкий стук в окошко.

– Прошу прощения, мадам, – сказал Эрве, когда Элеонора открыла его. – Не хочу тревожить вас, но нам придется проехать еще одну горную гряду, прежде чем мы достигнем Пассау, а сзади к нам быстро приближается всадник.

– Майор! – вскрикнула Элеонора. – Я с ним управлюсь, Эрве. Возможно, он стремится к своему ужину. Если нет, не препятствуй ему. Он может заставить тебя пожелать вернуться к тому хирургу, а я, по крайней мере, могу заставить его поколебаться, прежде чем он нападет на графиню. – Эрве кивнул.

Карета увеличила скорость, хотя Элеонора не была уверена, можно ли это было сделать. Дорога пошла на подъем и ухудшилась. Выбоины после последней бури не были заделаны, и карету бросало из стороны в сторону, когда Эрве старался въехать на гору.

Элеонора слышала, как он кричит на лошадей, ругает их, уговаривает, стараясь добиться большей скорости. Она повисла на кожаном ремне, придумывая и отвергая одно объяснение за другим в ожидании того, что ее остановят и станут задавать вопросы. Может ли она быть очень дальней кузиной Д'Ажене? Отвергнутая любовница, не имеет значения, насколько это верно, может породить какие-то мысли, но что касается жены…

Она отбросила эту идею. Нет, это должно быть проще, чтобы легче верилось. Она была венгерской графиней, возвращающейся домой, и монсеньор Д'Ажене был так великодушен, что предложил ей свою карету. «Это сработает, – говорила Элеонора себе. – До тех пор пока майор не спросит почему», – добавил внутренний придирчивый голос.

Карета начала замедлять ход – гора оказалась слишком крутой. Не стук ли подков она слышала? Элеонора вспомнила о пистолете, который потеряла в лагере угольщика. Надо будет поручить Эрве купить новый.

Элеонора напряглась. Всадник был уже близко, потом он резко послал свою лошадь вперед. Элеонора выпрямила спину, сложила руки на коленях, подняла подбородок и надменно уставилась в точку высоко над головой. Дверца кареты распахнулась.

– Wie konnen Sie sich unterstehen? – требовательно спросила она. – Как вы посмели?

Элеонора услышала мужской смешок. Подобный она уже слышала раньше. Она сглотнула комок в горле и опустила взгляд.

– Ахилл! – выдохнула она. Ахилл стоял в открытом проеме дверцы, рукой держась за крышу снаружи и слегка подавшись к ней. Лучи заходящего солнца окрасили в золотистый цвет все позади Ахилла. Он был в грязи и обветрен после скачки, но глаза смотрели на Элеонору с тревогой и напряжением. – Ахилл, ты здесь!