Три седьмицы до костра - Ефимия Летова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стала ли моя жизнь счастливее без визитов тени?
Я уложила Ниту спать и вышла на улицу.
Пестрень, любимый месяц в году, несмотря на активные и выматывающие работы в поле, подарил довольно тёплую и тихую ночь. Я вышла раньше полуночи и совершенно не знала, чем себя занять. Два одинаковых ворока кружили в небе — живой, самый обычный Ворк и сверхъестественная потусторонняя тьма, принявшая столь полюбившийся ей в последнее время птичий облик. Я достала из кармана пару сухарей и свистнула. Ворк спустился почти мгновенно, ухватил угощение сильным мощным клювом. Тьма безглазо понаблюдала за ним пару мгновений, а потом неожиданно тоже спустилась и клюнула хлеб, как и ее настоящий собрат. А я села на качели, оттолкнулась ногами от земли и взмыла вверх. И первый раз в жизни не испугалась.
Мы меняемся. Многое в нас меняется — само по себе или под влиянием обстоятельств. Однажды я поняла, что та цена, которая когда-то казалась непомерной, вполне мне по плечу. Что мечта, которую можно лелеять в душе годами, лопается вмиг, словно пузырёк на отваре из мыльного корня. Что между подлунным и надлунным миром разница не так уж и велика.
Я хотела увидеть Шея снова. И хотела, чтобы он остался, пусть даже наши встречи будут такими редкими. Но договор разорван, а кроме собственной крови мне нечего дать ему, у меня нет ничего нужного ему.
И все же тьма схватила хлеб, а Шей меня целовал… А потом пропал на четыре года.
Тогда зачем приходил сейчас?
Качели несутся все выше и выше к чёрному небу с тусклым пепельным ободком проклятого ночного светила, выстроившего мою жизнь от края до края. Так высоко и быстро я не могла бы разогнаться сама. А мне не страшно.
— Чью кровь ты пил эти годы, Шейашер?
— После расторжения нашего договора я вернулся в Серебряное царство. Там мне не нужна кровь.
— Ты смог вернуться?! Но как?
— Ты была особенная, светлячок. Смогла принять силу. И сила тебя признала, прижилась. Так получилось, что ты можешь силу не только принимать, но и давать.
— Я дала тебе силу вернуться… обратно?
— Да.
— И все же ты снова здесь.
— Да.
…А я-то думала, кого мне напоминает Танитина манера разговаривать. И я невольно подстраиваюсь под нее. Под них.
— Зачем ты вернулся?
Качели вдруг замирают в самой верхней точке, и я в невольном ужасе цепляюсь руками за верёвки. Притяжение земли совсем не ощущается, воздух словно держит меня на ладони.
Шей молчит. Нет, я уже не боюсь упасть, даже если он меня отпустит. Я боюсь, что он мне не ответит.
— Снова хочешь заключить договор?
— Нет.
— Снова нужна… кровь?
— Нет. Пока нет.
— Тебя оттуда… выгнали?
— Нет.
— Можешь вернуться обратно, но ты здесь? Зачем, Шей? У меня больше нет желаний, которые ты мог бы исполнить.
И это правда. Тень не вернёт мне Саню. Не изменит прошлого. Не почувствует ко мне того, что я к нему чувствую. Просто не сможет. Такова ее иномирная природа.
— Пребывание в этом мире изменило меня, — говорит Шей словно в ответ на мои горькие мысли. — Кровь — это еще не все, светлячок.
— Знаю, — говорю я, ощущая, как медленно, бережно опускаются вниз качели, а руки, совершенно человеческие на ощупь, гладят меня по волосам, отодвигая их в сторону. Губы скользят по шее.
Не кусает.
Целует.
Целует…
Конец
