Тепло наших сердец - Нора Робертс

Хорошо бы украсить крыльцо Флинна.

Мэлори сделала глоток кофе и пробежала взглядом по первой странице. После знакомства с Флинном Хеннесси чтение газеты приобрело для нее особый смысл. Ей нравилось представлять, как он решает, что именно поставить в номер, и как тасует статьи, объявления, фотографии, чтобы получилось нечто цельное.

Так, прихлебывая кофе и отщипывая по кусочку пирог, Мэлори добралась до колонки редактора. Сердце у нее замерло.

Странно — ведь она читала колонку и раньше. Каждую неделю. О чем она тогда думала? Интересно, что за парень этот главный редактор, или что-то похожее, несерьезное и незапоминающееся. Но она не думала о том, сколько сил и труда человек вложил в работу и почему заинтересовался именно этой темой.

Теперь же, когда она читает эти слова, в ее ушах звучит его голос. Она представляет выражение лица Флинна, слышит его интонации. И уже понимает, как устроен его необыкновенно гибкий ум.

«Что делает художника художником», — прочитала Мэлори.

Она дочитала колонку до конца и собралась перечитать еще раз. Мэлори Прайс почувствовала, что любовь вспыхнула в ней с новой силой.

Флинн сидел на краю письменного стола и слушал одного из журналистов, который хотел сделать репортаж о местном жителе, собиравшем клоунов.

Набивные куклы, статуэтки и рисунки. Фарфоровые и пластмассовые, с собаками и без. Танцующие, поющие, сидящие за рулем маленьких клоунских автомобилей.

— У него больше пяти тысяч клоунов, не считая клоунского реквизита.

Флинн на секунду отвлекся — сама мысль о собранных в одном месте пяти тысячах клоунов показалась ему устрашающей. Он представил, как они объединяются в клоунскую армию и идут в бой, вооруженные бутылками сельтерской воды и резиновыми битами.

Море красных носов и безумный смех. Пугающий оскал широких улыбок.

— Зачем? — спросил Флинн.

— Что?

— Зачем ему пять тысяч клоунов?

— А, вот вы о чем. — Тим, молодой репортер, отличавшийся пристрастием к подтяжкам и гелю для волос, откинулся в кресле. — Понимаете, коллекцию начал собирать его отец, еще в двадцатые годы прошлого столетия. Вроде как семейное увлечение. Сам он пристрастился к этому делу где-то в пятидесятые, а после смерти папаши ему досталась в наследство и отцовская коллекция. Некоторые экспонаты — настоящие музейные реликвии. За них предлагают приличные деньги.

— Ладно, займись этим. Возьми с собой фотографа. Я хочу снимок этого мужика со всей его коллекцией. И еще с парочкой самых интересных клоунов. Пусть расскажет об истории или ценности конкретных экспонатов. Обыграй общий интерес отца и сына, но начни с цифр и опиши самых дорогих и самых необычных клоунов. Подойдет для воскресного выпуска. И еще, Тим, постарайся исключить из статьи все «представляете» и «вроде».

— Понял.

Флинн поднял голову и увидел Мэлори, стоящую между столами с огромным горшком желтых хризантем в руках. Блеск в ее глазах заставил его забыть обо всем.

— Привет. Занялась садом?

— Возможно. Я не вовремя?

— Нормально. Иди сюда. Как ты относишься к клоунам?

— Отвратительно, если они нарисованы на черном бархате.

— Понятно. Тим! — окликнул он журналиста. — Сделай несколько снимков изображений клоунов на черном бархате. От самых изысканных до чрезвычайно нелепых. Может пригодиться.

Мэлори вошла в кабинет и поставила цветы на подоконник.

— Я хотела…

— Погоди. — Флинн поднял палец, прислушиваясь к сигналу вызова полицейской рации. — Не упускай свою мысль. — Он высунул голову в дверь. — Шелли, там у нас Д. А., пятый квартал Крисчент. Полиция и «Скорая» уже выехали. Возьми с собой Марка.

— Д.А.? — переспросила Мэлори, когда он снова повернулся к ней.

— Дорожная авария.

— А… Сегодня утром я как раз думала, сколько нужно умения, расторопности и сил, чтобы каждый день выпускать газету. — Она нагнулась и потрепала за ушами храпящего Мо. — И ты еще умудряешься жить полной жизнью.

— Если это можно назвать жизнью.

— Нет, у тебя очень хорошая жизнь. Друзья, семья, любимая работа, дом, дурацкая собака. Я восхищена. — Мэлори выпрямилась. — Я тобой восхищаюсь.

— Уф! Должно быть, вчера вы действительно хорошо повеселились.

— Да. Потом расскажу, а пока не хочу… как это говорится… ронять мысль.

— Упускать мысль.

— Точно. — Мэлори переступила через собаку, положила руки на плечи Флинна, прижалась к нему и поцеловала. Долгим и нежным поцелуем. — Спасибо.

Он почувствовал, как по коже прокатилась волна жара.

— За что? Хотя это было здорово и я не стану возражать, если ты поблагодаришь меня еще раз.

— Ладно. — Теперь Мэлори обхватила его за шею и добавила в нежный поцелуй немного страсти.

Из общей комнаты послышались аплодисменты.

— Нужно повесить здесь жалюзи! — Флинн закрыл дверь, хотя эффект был чисто психологический. — Мне нравится быть героем, но хорошо бы узнать, какого дракона я убил.

— Я читала твою колонку.

— Да? Обычно если кому-то нравится моя колонка, он говорит: «Молодец, Хеннесси!» Но твой способ явно лучше.

— «Художник не только тот, кто держит в руке кисть и пишет картину, — процитировала Мэлори, — но всякий, кто видит силу и красоту, могущество и страсть, кто привносит в жизнь свет и яркие краски». Спасибо.

— Не за что.

— Каждый раз, когда я начну жалеть себя, потому что не живу в Париже и не вращаюсь в мире искусства, я буду перечитывать твою статью и напоминать себе о том, что у меня есть. Кто я такая.

— Думаю, ты восхитительная.

— Сегодня я с тобой согласна. Проснулась в отличном настроении, чего не случалось уже несколько дней. Просто удивительно, что может сделать крепкий ночной сон — или маленький голубой камешек под подушкой.

— Не понял.

— Неважно. Ровена мне кое-что дала. Она присоединилась к нам вчера вечером.

— Да? И во что она была одета?

Мэлори рассмеялась и села в кресло.

— Ровена не осталась на заключительную часть нашей вечеринки с ночевкой, но, следует признаться, прибыла как раз вовремя. Мы втроем забавлялись со спиритической доской.

— Ты шутишь!

— Нет. У Зои возникло предположение, что мы трое — ведьмы, только не знаем об этом. И мы решили… тогда нам это показалось логичным. В любом случае результат получился неожиданным. Пламя свечей взметнулось вверх, подул ветер, и появился Кейн. Ровена сказала, что мы открыли дверь — вроде как приглашение.

— Черт возьми, Мэлори. Черт возьми! Ты соображаешь, что значит играть с… потусторонними силами? Он уже один раз приходил к тебе! Это опасно.