Победные трубы Майванда. Историческое повествование - Нафтула Халфин

Основная переправа на главном пути из Герата в Кандагар находится у крепости Гиришк. Поэтому англичане настояли на том, чтобы вали со своим войском разместился в Гиришке, господствовавшем над подступами к реке.

За Гильмендом обычно флегматичный вали дал волю гневу:

— Из-за чего вся суматоха? Даже если у мальчишки Аюб-хана появились войска, у нас достаточно сил, чтобы хорошо проучить щенка. Несколько серьезных побед, и Кандагар будет провозглашен королевством, а малопочтенный титул «вали» — «наместник» будет заменен гораздо более звучным — «эмир». Но, может быть, еще лучше — «шах»?

По рекомендации английского военного советника Шер Алихан направил два пехотных полка и полторы тысячи соваров с четырьмя пушками к пограничному селению Вашир. О местном племени ализаев шли слухи, будто оно поддалось разлагающим призывам гератских лазутчиков и готовилось поднять мятеж. Кроме того, со стороны Фараха показались какие-то конные разъезды, а где-то вдалеке за ними горизонт затянули густые клубы пыли. Похоже, что Аюб-хану и впрямь удалось набрать вооруженный сброд. Что ж, тем хуже для него.

Вали был бы настроен значительно менее воинственно, если бы знал, что его могущественные покровители немало встревожены. Об этом можно было судить по телеграммам, которыми обменивались британские власти.

Вице-король Индии лорд Рипон — статс-секретарю по делам Индии маркизу Гартингтону в Лондон 27 июня 1880 года: «Аюб-хан идет против Кандагара с большой силой. Я думаю, что мы должны предоставить Шер Али самому защищаться за Гильмендом… Для нашего военного положения в Кандагаре небезопасно позволить неприятелю перейти эту реку. Поэтому, если Аюб достигнет Фараха, я предполагаю предписать Примроузу двинуться к Гиришку с достаточными силами, чтобы помешать форсированию реки…»

Английский политический агент в Южном Афганистане полковник Сент-Джон — вице-королю 27 июня: «9 июня регулярное войско Аюба должно было выступить из Герата. В действительности движение началось, вероятно, несколькими днями позднее. Тем не менее я рекомендую возможно скорее отправить бригаду к Майванду (если только надежны войска вали), чтобы держать в страхе племена Заминдавара и установить там наше влияние».

Вице-король — политическому агенту в Южном Афганистане 1 июля: «Даются приказания направить бригаду к Майванду. Инструкции для вас: никакое неприятельское войско не должно пересечь Гильменд. При необходимости следует оказать поддержку вали. За Гильмендом он должен полагаться на собственные силы».

Политический агент — вице-королю 1 июля: «Я советую вали не рисковать столкновением с регулярным войском Аюба в Вашире. Не имея указаний, не заверяю его окончательно в нашей активной поддержке. Однако я категорически настаиваю на немедленном выступлении бригады. Возможно, Аюб промедлит на границе, но он может подойти к Гиришку через десять дней и даже раньше».

Корреспондент «Таймс» из Кандагара 3 июля: «Я, разумеется, не предполагал, чтобы Аюб пошел так далеко, в Фарах. Он без денег. Народ к нему относится враждебно. Горные племена отказывают ему в помощи. Одна часть армии в грустном несогласии с другой. Казалось, что он не сможет выйти из своей страны, а если и выйдет, то кабульцы и гератцы тотчас по выступлении разбегутся в разные стороны, — так далеко шли, по-видимому, эти затруднения. Как ни удивительно, однако несомненно, что около 9 июня Аюб покинул Герат со всеми своими регулярными войсками: десятью полками пехоты и тремя — кавалерии, числом до 4 тысяч штыков и 900 сабель с 30 пушками. Вдобавок к этому он имеет от 1500 до 3500 человек иррегулярной конницы…

Говорят, Аюб ужасно не хотел оставлять Герат и уступил лишь, когда кабульские полки объявили, что не пойдут без него. Женатые кабульцы взяли с собой жен. На разрешение взять жен нельзя смотреть как на снисходительность, но это, естественно, показывает, что они не намерены возвратиться…

Ходят слухи, что Аюб обещал войскам отдать на разграбление Кандагар, обогатившийся за время нашей полуторагодичной оккупации. Из-за этого они могут постараться. Но я весьма мало удивлюсь, если узнаю, что они через Хазараджат ускользнут в Газни, едва почувствуют угрозу удара со стороны британских войск».

Английский политический агент в Белуджистане майор Сандеман — вице-королю 7 июля: «Я получил сведения из очень надежного источника, что Аюб-хан идет к Гильменду не с целью схватки с Шер Али, а чтобы держать страну в состоянии анархии, осложнить управление и сбор податей. Если Аюб сможет, он постарается избежать сражения с британскими войсками».

Он же — вице-королю 10 июля: «Поход гератской армии Аюб-хана к Гильменду вызвал большое возбуждение в стране. Складывается впечатление, что он намерен сопротивляться вали Шер Али, но не англичанам».

…Всячески успокаивая себя надеждами, что Аюб-хан чудом удерживает в руках бразды правления и не собирается сражаться с наводящими на него ужас англичанами, а его солдаты готовы разбежаться в разные стороны, британские власти все же решили срочно укрепить вооруженные силы кандагарского вали. Надо было создать эффективный сводный отряд из наиболее боеспособных частей и бросить его против Аюб-хана, чтобы раз и навсегда отбить у гератского правителя охоту напасть на «Государство Кандагар».

Офицеры штаба генерала Примроуза постарались. Уже 5 июля 1880 года из Кандагара выступила сводная бригада под командованием генерала Бэрроуза. Впереди под бодрые звуки оркестра шел ее авангард, гордость англо-индийской конницы, — 3-й ее величества полк бомбейской легкой кавалерии. Уж он-то знал Афганистан! В его историю была вписана вся Первая Афганская война, а кроме того, еще битвы в Персии и в Эфиопии. Своих всадников, одетых в голубые с темно-серой отделкой мундиры, с нашитыми вензелями королевы и императрицы, вел майор Керри.

За ними гарцевал 3-й полк синдской конницы полковника Малькольмсона. Темно-синие с алым мундиры плотно облегали рослых сикхов, раджпутов и патанов, из которых он был сформирован.

Легко ступая, направился к Гильменду 1-й, или гренадерский, полк бомбейской туземной пехоты. Его командир, полковник Андерсон, ехал верхом. Огромный раджпут гордо нес знамя полка с изображением белой лошади. Гренадеры, одетые в алые мундиры, также могли похвастать богатым прошлым своего полка: Египет, Эфиопия, не говоря уже о многих районах обширной Индии — вот где им приходилось пускать в ход оружие.

Далее следовали облаченные в темно-зеленые мундиры с вишневыми воротниками и обшлагами «стрелки Джэкоба», как называли 30-й полк бомбейской туземной пехоты. Их пропустил мимо себя, критически оглядев ряды, командир полка полковник Менваринг.

Но основной ударной силой бригады был, конечно же, чисто английский 66-й пехотный королевский полк. Традиционные красные мундиры, отделанные синим. Доблестный старинный полк. В каких только исторических битвах он не участвовал! И в сражениях во время длительных войн с Францией второй половины XVIII — начала XIX века, и во взятии Копенгагена в непродолжительном, но бурном столкновении Великобритании с Данией; он вел боевые операции на Пиренейском полуострове, захватывал китайские форты и осаждал Севастополь. На его знамени ощерил пасть дракон с надписью «Китай», и командиру «Двух шестерок» — подполковнику Джеймсу Гэлбрайту, широкоплечему шатену, не без оснований завидовали многие его коллеги даже в полковничьем чине.

За кавалерией и пехотой, поднимая облака пыли, громыхала орудийная батарея королевской конной артиллерии. Как и всадники, артиллеристы носили синие с алым мундиры, но на головах у них были не шлемы, а красные кивера с белыми плюмажами. На орудиях — гордый девиз: «Повсюду, куда ведет божий закон и слава».

Можно было бы сказать, что шествие замыкала полурота бомбейских саперов, если бы за боевыми колоннами не тянулась превышавшая их численностью раза в три обычная орда «вспомогательных войск» — всевозможных слуг, погонщиков, кучеров и грумов, маркитантов и маркитанток, ростовщиков, скупщиков награбленного.

Полковник Сент-Джон договорился заблаговременно с вали о том, что тот позаботится о сосредоточении в форту близ Гиришка солидного запаса продовольствия для своих солдат, а главное, для англо-индийской бригады.

10 июля кавалерия достигла берегов Гильменда. За рекой, слегка наискосок, виднелся невзрачный пыльный Гиришк. На следующий день вместе с пехотой прибыл бригадный генерал Бэрроуз.

— Наконец-то! — с облегчением вздохнул Сент-Джон, обменявшись рукопожатием с плотным, несколько сутулым генералом, когда тот, выслушав доклады подчиненных, информировал политического агента о полном сосредоточении бригады. — Чем же мы можем располагать в случае неожиданностей, которыми так богата эта проклятая богом страна?

— Тысяча шестьсот человек пехоты, пятьсот пятьдесят — конницы, шесть орудий, да еще саперы. Всего две с половиной тысячи человек.