Последнее целование. Человек как традиция - Владимир Кутырев

А. Н.: Ваша удачная метафора о том, что человек умер, но ещё не похоронен, даёт последний шанс всем гуманитарным наукам погреть руки на постепенно остывающем трупе. Как вы думаете, каким образом современная гуманитаристика воспользуется этим шансом?

В. К.: Умер, в смысле потерял, теряет способность переживать мир, живет с оскудевшими чувствами (около половины американцев регулярно прибегает к антидепрессантам), механически. Не робот, но уже роботообразный. «Слабый зомби», слабый, что еще не программируемый, с чипами будут уже «сильные зомби». Он пока мыслит, хотя «не в своем уме», без о-сознания, не ради «быть», а ради «иметь» (Э. Фромм) и для «непрерывного роста валового продукта». На Западе, идущем впереди в процессе этой комфортной эвтаназии, появился символически значимый термин: undead. Немертвый. Потому что считать живым такого человека уже нельзя. Похоронит его инновационная гонка постчеловеческих технологий.

Констатация факта: искусственное, виртуальное, микро и мега миры захватывают землю, заставляя массы людей (ах, бедные, недалекие), особенно когда ученые, «греть руки» над собственной смертью и про(ис)поведовать ее. Парадигмальным становится мировоззрение «пост» и «транс». Но не (у) всех. Философы должны быть среди тех, кто выступает за сохранение сущего, спасая хотя бы честь человека как Разумного существа. Проповедовать не универсальный эволюционизм, «трансгресс», а коэволюцию разных форм бытия, полионтизм. Окончательно, свою позицию я резюмирую напоминанием притчи о двух, попавших в горшок с молоком лягушках: одна сложила лапки и утонула, другая, оптимистка, билась и получила масло. Она выпрыгнула. Человеческий род попал в положение отдельного индивида и в норме должен бороться за собственную реализацию бесконечных возможностей бытия, несмотря ни на что и вопреки фаталистической перспективе. Вменять себе свободу.

А. Н.: Тогда согласны ли вы с тем, что философия должна утешать заходящее человечество, а не расстраивать его параноидальным алармизмом? Или вы считаете, что современная философия (особенно постсоветская) может кого-то мобилизовать на борьбу (например, с самой собой)?

В. К.: Кто-то выступает за эвтаназию, кто-то способен умирать с открытыми глазами. Философ все-таки должен иметь мужество сознавать, что происходит и как обыкновенного человека-индивида, когда он болен, не подталкивать человечество к печальному концу. Не торопить к закату, наоборот, помогать ему продолжать жить. В любом случае выбирать второе положение. По крайней мере про(ис)поведывать его. Если же кто-то избирает наркотический подход, называя его эвтаназией, то почему бы ему не умереть прямо сейчас, зачем вы оттягиваете такое удовольствие?

Кроме того (и здесь я объективно перехожу на вашу позицию) «мы не будем знать, когда нас не будет» – мой собственный и любимый тезис, так что не стоит слишком беспокоиться, что кого-то можно растревожить. Я много пишу об этом, и, как правило, встречаю защитную реакцию: это алармизм, пессимизм, консерватизм, а вы сделайте нам красиво. У тех же, кто не утратил способность мыслить логически, в силу чего у них не получается просто отвергнуть факты, происходит «сшибка» их теоретически сильного, высококвалифицированного сознания с уже переформатированным в пользу стремления к небытию их бессознательным эго. Они перестают читать, говоря, что им стало противно и впадают в гнев: все, что пишет автор чепуха, он мракобес, контра, реакционер, дебил, идиот, его тексты «какой-то невероятный, редкостный в своей умственной импотенции бред». Такие риторически изощренные отзывы по интернету я получаю, когда текст, по-видимому, попадает не в бровь, а в глаз – в их новое, уже постчеловеческое «я».

Верить, будто распространением знания, правды, можно решать проблемы, к сожалению, иллюзия. К глубокому сожалению. Люди хотят знать и принимают только то, что отвечает их интересам, даже если они «не их», отрицают их, но через это реализуются объективные процессы «бытия, определяющего сознание» (К. Маркс) основной массы людей. Только немногие способны «держать поднятой голову над водой» этого великого и, как теперь, когда человечество устремилось к отрицанию себя, можно сказать – ужасного закона.

А. Н.: И всё-же, неужели вы не видите никаких положительных перспектив в развитии цивилизации? Разве, будучи философом, вы не должны эмансипировать Человека, отчуждая его косность и мракобесие?

В. К.: Что значит, «не вижу». Как раз вижу, что цивилизация прогрессирует, а человек деградирует. («Процветающее общество деградирующих индивидов» – Ж. Бодрийяр). Что мы живем практически в раю, все сказки стали былью и апокалипсис происходит с комфортом, в форме эвтаназии. «Апокалипсис в раю» – в этом вся соль или, как сказали бы теперь, фишка моей книги «Время Mortido», про конкретные сюжеты которой мы почти забыли, а обсуждаем, скорее, навеянные ею и предыдущим интервью интересные вам/нам отклики. В том и дело, что человека никто не губит извне, что наиболее коварный и смертельный яд сладкий и тот, который вырабатывается в самом организме человека = цивилизации. Апокалипсис происходит в виде самоапокалипсиса. Не случайно, парадигмой мысли, вместо: «Человек – это звучит гордо», на сцену сознания, в т. ч. у вас, вырывается мазохизм, идеи унич(то)ижения и замены себя чем-то иным без образа и образца, лишь бы «иное», лишь бы был не человек. Это трагическая диалектика развития, о которой серьезнее всех написали в близкое нам время Т. Адорно и М. Хоркхаймер в «Диалектике Просвещения». Эту, их линию я и продолжаю, только на современном материале, показывая, как культура Просвещения перерастает в «культуру Смерти».

Другое дело, что теперь «диалектики» как марксистской методологии (собственно говоря, это было философско-спекулятивное предвидение синергетики) боятся не только из классово-идеологических соображений. «Электронным постлюдям» думать будет вообще незачем, «все в компьютере», главная способность – «найти знание». Этому теперь и учат, т. е. компетенции, а не собственному знанию как пониманию. Если мы разучились считать, то почему думаете, не разучимся читать, потом говорить, а потом не деградируем в «думании»? В основе это один и тот же процесс. Он и происходит. Если вы работаете в вузе, особенно «эффективном» = компьютеризованном, то должны это заметить. В XXI веке образования не будет. Смысл проводимых во всем мире, в том числе нашим министерством образования реформ – борьба с образованием, чтобы через e-learning, а потом полную автоматизацию трансформировать его в «управление (со) – знанием». В программирование людей. Вот вам прогресс.

А. Н.: Не знаю, почему вы навязали мне амплуа прогрессора, а за собой оставили роль консерватора, – по старой бинарной привычке? Мне, наоборот, кажется, что современная молодёжь ещё более консервативна, чем старшее поколение.

В. К.: Диалектика не означает, что нельзя обозначать крайних положений. Наоборот, они задают смысл противоречия, которое, правда не сводится к ним, а движется, развертываются между ними. Про себя твердо могу сказать, что в свете современной ситуации человека, позиция консерватизма, это моя первая пуговица, после которой я пытаюсь за(расс)тегивать весь костюм человеческой деятельности. А то, что вы – прогрессор, выражаете дух времени, но как человек, не готовы перестать мыслить и впадать, подобно трансгуманистам, в эвтаназию, боритесь с этим трендом, живо, даже болезненно переживая противоречия цивилизации – это мое ощущение, которое возникло из задаваемых вами вопросов. Потому я все и надеюсь склонить, «отвоевать» вас в пользу человека.

О молодежи. Не думаю, что она консервативна, если что ей и угрожает, то про(гр)цесс превращения в жертву технического прогресса, отрыв от предметной жизни, инфантилизм, утонуть в сетях, превратиться в зомби. Тем паче, что после внедрения УЭК (универсальных электронных карт), через 3–5 лет нас всех очипуют. «Чипизируют». Большинство это будет приветствовать, как приветствуют всеобщую слежку-наблюдение, интернет-контроль биографий, превентивную проверку (наплевав на всякую презумпцию невиновности), просвечивание и чтение эмоционального состояния мозга по лицам в аэропортах, и т. п. – на практике. И радостные ожидания (не знаю, как вы) завершения работ по чтению мыслей. Подавляющее большинство не вырвется из этого плена. Станут элементами World Wide Grid и подданными Большого Брата. Да, слышали ли вы о Сноудене и смотрите ли, опять спрошу, американские фильмы, где эти тенденции вполне явственно представлены?

А. Н.: Нельзя ли цели движения «Бессмертие – 2045» посчитать полезными, хотя бы в плане реванша постсоветской науки, оказавшейся не у дел в последние 20 лет?