Закон сохранения любви - Евгений Шишкин

Она мелко перемахнула себя щепотью и вышла на улицу. Здесь она глубоко вздохнула, прищурилась на солнце. Не оглядываясь назад, пошла прочь решительным шагом. Даже нищим, которые усердно кланялись у церковной ограды и которых Марина прежде собиралась оделить мелочью, не досталось от нее ни гроша.

16

Спустя несколько дней Ленка окрепла, стала бойчее прежнего. Зато странная болезнь, которая, казалось, выбирает только бездельников и неврастеников, прилепилась к Марине. Раньше она никогда не страдала от бессонницы, теперь изведала изматывающую канитель не утухающих ночных мыслей. Остро ничто и нигде не болело, и в то же время всё тело становилось немощным, мышцы утрачивали упругость и хватку, сознание искажало обычные представления. А самым страшным — самоистязающей пыткой — становился рубеж, грань, когда ночью из бодрствования нужно было перешагнуть в сон. Казалось бы, вот-вот, сон совсем рядом, через секунду-другую организм избавится от реального мира. Но вдруг — внутренний толчок! Вспышка мысли, прояснение сознания. И предсонной заторможенности как не бывало! Потом опять будет все повторяться, но уже под страхом сумасшествия.

Так могло тянуться целую ночь, пока светлый туман за окном не напоминал о наступившем августовском утре. Снотворное Марина принимала с оглядкой, опасалась привыкания к нему и еще большей мороки, а простые успокоительные капли и настои трав уже не действовали.

На Сергее тоже сказывалась ее необычная хворь. Он часто просыпался, оттого что Марина взбивала свою подушку, ворочалась с боку на бок, укутывалась в одеяло с головой, съеживалась в клубок, вольготно раскидывала по постели руки и ноги. Он вставал, ходил курить в кухню, пил воду.

Сегодня Марину тоже истязали бессонные часы. Она бранила себя за то, что после работы, когда слипались глаза, позволила себе немного вздремнуть. Стало быть, перебила ночной сон и обеспечила себя мыслями до утра.

Она лежала с сомкнутыми веками. В сознании мелькали уже знакомые картинки. Опять — покосившаяся свечка перед иконой в церкви, двойник Романа Каретникова у гостиницы «Центральной» и перекошенный рот водителя автобуса, который чуть не задавил ее, похороны милиционера и плачущая женщина в длинном сером платье, Сергей, схлопотавший пощечину на берегу реки, болезнь Ленки… Дальше — размытость, попытка сна. Сбой. И опять неиссякаемым потоком… Вот она перед запотевшим зеркалом в ванной комнате каретниковской дачи целуется с Романом, вот она бежит за Сергеем, который несет дочь в машину «скорой помощи». Марина вздрогнула. В последнее время в ночных бессонных видениях Роман и Сергей причудливо, дико сливались в одного человека; они заимствовали, обменивались чертами друг друга; она иногда начинала путать, кто из них кто, ей становилось жутко: вдруг она нечаянно и разоблачительно окликнет мужа чужим именем. Этот страх еще дальше, к рассвету, оттягивал приближение сна.

«Нужно встать! — сказала себе Марина, открыв глаза. — Когда лежите, а заснуть не можете, лучше встаньте, пройдитесь, подышите свежим воздухом», — припомнились ей занудные банальные рекомендации невропатолога, к которому она обратилась за лекарством от бессонницы.

Марина села на постели, опустила ноги к полу, стала нащупывать ступнями тапки. В этот момент вспыхнул настольный ночник. Сергей тоже не спал или только что проснулся, он и надавил кнопку ночника.

— Ты куда? — пугливо спросила Марина, когда Сергей поднялся с постели.

Он накинул на плечи длинную фланелевую рубаху, которая служила ему вместо халата, сухо, бескрасочно ответил:

— Курить. — И вышел из комнаты.

Марина осталась на постели, чуть не плача пробормотала:

— Как мне всё осточертело!

Шел уже третий час ночи.

«Надо еще выпить снотворного, — решила она. — Если и это не поможет, завтра опять пойду к врачу». — Она уж собралась было встать, потянулась к халату на стуле.

Вдруг дверь открылась. В комнату вернулся Сергей. И Марина замерла. Искурить сигарету он бы не поспел. Он вернулся с чем-то важным! Она не видела глаз мужа, они были в тени, свет ночника падал сбоку, но она почувствовала взгляд этих глаз, выжидательный, неотступный. Губы Марины затряслись, к горлу подступили слезы.

— Кто он? — тяжело и твердо, словно придавив ее огромным камнем, спросил Сергей. — Ты с ним там, на юге, познакомилась?

Марина обомлела. Всё в ней натянулось до последнего предела, наполнилось до самых краев.

«Откуда? Как? Кто ему сказал? Чем я себя выдала?» — стремительно, сквозняком прохватили жгучие вопросы. Но времени на догадки и домыслы не оставалось. А взбунтоваться против мужа уже не хватало сил.

— Сережа… — дрожащим, слезным голосом залепетала Марина. — Сережа… Я так больше не могу. Не хочу я так больше… — Сквозь слезы, застилавшие глаза, она почти не различала лица Сергея — расплывчатое светлое пятно в полуосвещенной комнате. Она только чувствовала: он толкает ее в какую-то пропасть. Она и сама в конце концов с радостью облегчения готова упасть в эту пропасть, лишь бы достичь какой-то перемены, избавиться от нынешней себя самой. — Я плохая. Я дрянь. Я виновата перед тобой. Прости меня… Мне больше невыносимо.

— Этот цветок, орхидею, которую оттуда привезла, он тебе подарил?

— Да, — машинально ответила Марина, оглядывая комнату и пытаясь найти привезенный горшок с орхидеей.

— Так я и знал. Я в цветочный магазин заходил. Там этот цветок очень дорого стоит. У меня таких денег для цветов нет. — Он говорил негромким и каким-то отстраненным, раздумчивым голосом, будто что-то уяснял единственно для себя. — А штраф? Деньги на мой штраф у тебя тоже от него? — Тут Сергей схватил Марину за волосы, рванул ее голову назад, чтобы напрямую видеть ее лицо: — Говори! Его?

— Да, — полубессознательно прошептала Марина, окончательно сваливаясь с обрыва в страшную пропасть.

— Шкура! Ох, ты и шкура!

В первый миг она и не поняла, что он ударил ее. Никакой боли не было — только искры из глаз.

— Сука паршивая! Убить тебя мало!

Марина опять не почувствовала боли. Снова что-то искрило в глазах. От следующего удара в лицо она грохнулась на пол.

Часть третья

1

Каждый год в середине августа Валентину осаждали приятные заботы — готовить старшую дочь к школе. Учебниками, книжками, контурными географическими картами заведовал Сан Саныч, это ему по профессии полагалось. Всем остальным: школьная форма, бантики, туфельки, цветные карандаши — занималась Валентина. В этом году предшкольной хлопотни много выросло: сыновья-близняшки тоже собирались в первый раз — в первый класс.