Любовь и дым - Дженнифер Блейк

— Пойди оденься, — сказал ее муж, — и потом я хочу с тобой поговорить.

Рива вернулась к себе в спальню и надела платье без тесемок. Она резкими движениями расчесала спутанные волосы, откинув их по обе стороны лица. Услышала, как в холле мужчины говорили на повышенных тонах, но что именно они говорили — не было слышно. Их слова заглушал и нарастающий гром. Но от одного звука их малоприятного разговора ей стало плохо, и она провозилась в два раза дольше, чем требовалось, чтобы наконец выйти к ним.

Когда Рива вернулась в гостиную, стало совсем темно. Серые тучи клубились над тяжелыми морскими водами, вокруг дома кружился с мягким свистом песок.

Оба мужчины повернулись к ней, когда она вошла. Лица их горели, а кулаки были сжаты. Они вдруг стали так похожи, что она на мгновение замерла, в изумлении переводя взгляд с одного на другого.

Наконец заговорил Космо:

— Я думаю, мы согласимся все, что Ноэлю ближайшие года два лучше всего проработать в парижском отделении корпорации. Там он как следует изучит наши дела. Об этом я и намеревался с ним поговорить, за этим, собственно говоря, и приехал сюда, а сейчас мое решение мне кажется вдвойне мудрым.

— Что ты имеешь в виду, говоря «сейчас»? — Гнев ее поднимался медленно, но она ясно ощущала его приметы в себе. — Разве он не сказал тебе, что между нами ровным счетом ничего не произошло?

— Ты забываешь, я кое-что видел.

— Ты ничего не видел.

— Я видел, как мой сын ласкает мою полуобнаженную жену, лежащую у него между ног. Это — ничего?

— У тебя много ерунды в голове, поэтому ты так и говоришь! Он растирал мне кремом спину!

— Я вижу, ты не отрицаешь, что была обнажена. — Слова прозвучали оскорбительно.

— Я была менее обнажена, чем когда ты впервые увидел меня! — закричала она.

— Вот до чего мы дошли!

Она отпрянула:

— Что это значит?

Ноэль сделал шаг вперед:

— Остановитесь! Все это не имеет значения. Я не поеду в Париж.

— Ты сделаешь то, что я тебе скажу, — сказал Космо, резко поворачиваясь к нему.

— Черта с два я поеду!

— Иначе ты вообще не будешь работать в «Столет корпорейшн».

— Кому она нужна? — Его сын замолк, повернулся и ринулся к стеклянным дверям. Он открыл их с видимым усилием и вышел наружу. Через мгновение юноша скрылся в нарастающей буре.

— Ноэль, постой! — позвала Рива, двинувшись за ним.

Космо поймал ее у самой двери, крепко вцепившись ей в руку.

— Куда ты собираешься идти? Вернись!

Она глядела на него, через открытую дверь ворвался ветер, он развевал ее волосы и задирал платье.

— Это твой сын. Ты должен пойти вернуть его.

— Когда он вспомнит, что он мой сын, а не соперник, пусть возвращается. До той поры — видеть его не желаю.

— Ты не можешь этого сделать, — взмолилась она, хватаясь руками за его рубашку. — Это несправедливо и по отношению ко мне.

Он пристально поглядел на нее, и в лице его можно было прочесть жестокую боль.

— Другого выхода нет. Я пытался найти иной путь, но его не оказалось.

— Но выход должен быть! Должен!

Оттолкнув его, Рива бросилась к двери. Она услышала, как он громко звал ее, как побежал за ней. Она знала, когда именно он остановился и, выругавшись, вернулся в дом, хлопнув с силой дверью. Она не оглянулась. Через мгновение она оказалась на берегу, миновав все террасы.

Прищурившись, она оглядела пляж из конца в конец. Ветер рвал на ней платье и волосы, песок застилал глаза. Встав против ветра, она почувствовала, как брызги от набегавших волн обдали ее. Вокруг не было ничего видно, кроме быстро надвигавшейся темноты и пенящихся волн. Потом упали первые капли дождя. Они были крупные, как серебряные монеты, шумно падали вокруг нее, разбивались о поверхность моря с таким звуком, как будто это было не море, а лист жести.

И тут она увидела следы. Они были едва заметны на мягком песке, их почти замел ветер. Следы вели от берега к сараю садовника, стоявшему под пышными пальмами. Среди темных силуэтов стволов деревьев был виден силуэт высокого мужчины.

Рива едва оказалась среди деревьев, как обрушился тропический ливень. Полуослепленная дождем, она не видела Ноэля, шедшего ей навстречу, пока не наткнулась на него и не оказалась у него в руках. Она издала звук, напоминавший не то смех, не то рыдание. Его губы сомкнулись на ее губах. Долго-долго они стояли, плотно прижавшись друг к другу, замерев в поцелуе. Когда они наконец отпустили друг друга и поглядели друта другу в глаза, то увидели в них страх, и желание, и остатки недавнего гнева. Ливень усиливался, и они. не сговариваясь, повернули к сараю в поисках укрытия.

Внутри было темно и пыльно, пахло инсектицидами и машинным маслом. Но ветер, ворвавшийся в сарай следом за ними, вынес вон все эти запахи. В углу, скомканный, лежал навес — напоминание о какой-то давно забытой вечеринке. Ноэль расстелил его на песчаном иолу перед открытой дверью, они опустились на самодельный настил, не выпуская друг друга из объятий. Дождь ударялся о металлическую крышу и сбегал вниз нескончаемыми потоками. Его звуки смешивались с ревом бегущей воды и грохотом разбивающихся о берег волн.

Рива вся дрожала, хотя и не смогла бы точно сказать, чем объяснялась истинная причина ее нынешнего состояния: то ли ссорой с Космо, то ли поцелуем Ноэля, то ли дождем. Ей было хорошо рядом с Ноэлем, было приятно чувствовать его руки, его тело. Она прижалась теснее, взволнованная и смущенная теми чувствами, которые бушевали внутри ее. Тем не менее она могла бы сохранить свои обязательства перед Космо, верность ему, если бы Ноэль не взял ее лицо в свои руки и не поцеловал ее вновь.

Губы его были теплыми, нежными и сладкими. Он властно поцеловал ее, проведя языком по ее губам, мягко обойдя языком всю внутреннюю поверхность ее рта. От него пахло морским ветром, и кремом, и молодостью, в его объятиях чувствовалась сила и воля мужчины, еще достаточно молодого, чтобы быть дерзким, и не слишком утонченного, чтобы быть достаточно порывистым.

— Я хочу тебя, — прошептал он. — Несмотря ни на что, я хочу тебя. Если я так много теряю из-за тебя, то я должен быть как-то вознагражден.

В его словах звучало отчаяние и ярость, направленные как будто бы на нее.

— Что? Что ты сказал? — спросила она в смущении.

— Забудь, забудь об этом. Я не это имел в виду. Я просто ужасно хочу тебя, я готов для этою придумать любую причину.

Она хотела еще о чем-то его спросить, но его рот уже закрыл ее рот. Он свободной рукой стянул с нее платье и, взяв в руку ее грудь, начал ласкать ее сосок в страстном желании. Сначала она еще сохраняла спокойствие, но желание постепенно объяло ее. Его прикосновение, его запах, вкус ею губ — все это было как будто создано для нее. Сейчас отрицать это было невозможно, отказаться — выше ее сил.