Невеста дьявола - Энн Райс

В кухне было темно. Снова падал снег. Майклу хотелось включить свет. Вернее, ему хотелось включить свет повсюду, наполнить светом весь дом. Но он не шелохнулся. Стоял как вкопанный посреди кухни и смотрел сквозь стеклянную дверь на задний двор, где падавший снег тут же таял, опускаясь на поверхность воды в бассейне. По краям голубого зеркала образовалась корочка льда. Он смотрел, как она блестит, и думал, как, должно быть, холодна сейчас вода, нестерпимо холодна.

Так же холодна, как вода в океане в то воскресенье, когда он стоял над обрывом, опустошенный и немного испуганный. Как много времени прошло с той минуты. И сейчас ему казалось, будто у него нет ни сил, ни воли, будто он пленник в этой холодной комнате и не может даже пальцем шевельнуть, чтобы согреться и почувствовать себя уютно и в безопасности.

Да, как давно это было. Он присел за стол, закурил сигарету и смотрел, как сгущается тьма. Снег больше не шел, но землю вновь укрыла чистая свежая белизна.

Пора что-то делать, пора готовить обед. Он понимал это и тем не менее не мог шевельнуться. Выкурил еще одну сигарету, успокаиваясь от вида красной горящей точки, потом затушил окурок и просто сидел не шевелясь, ничего не делая, как сидел часами в своей комнате на Либерти-стрит, поддаваясь приливам безмолвной паники, не способный ни думать, ни двигаться.

Он не знал, как долго просидел там. В какой-то час зажглась подсветка в бассейне, ярко осветив черноту ночи и огромный кусок голубоватого стекла над водой. Темная листва под белыми шапками ожила вокруг. И земля осветилась каким-то призрачным лунным светом.

Теперь он был не один. Он понял это, почувствовал ее присутствие. Он знал, что стоит ему повернуть голову – и он увидит ее у дальней двери, ведущей в кладовку Ее силуэт со сложенными руками выделяется на фоне светлых шкафов, а дыхание едва слышно.

Такого страха он не испытывал никогда в жизни. Он поднялся, сунул в карман пачку сигарет, а когда посмотрел в ту сторону, ее уже не было.

Он пошел за ней, быстро миновав неосвещенную столовую и коридор, и только тогда увидел в свете елочных огней, что она остановилась у входной двери.

Высокая белая дверь в форме замочной скважины очертила четкие границы вокруг нее, и сама она в этой раме казалась очень маленькой. Майкл все ближе и ближе подходил к ней, пугаясь ее неподвижности. Он был в ужасе от того, что увидит, когда наконец приблизится настолько, что сможет разглядеть в прозрачной темноте черты ее лица.

Но он увидел вовсе не то ужасное мраморное лицо из прошлой ночи. Она просто смотрела на него, и мягкие цветные огоньки с елки наполнили ее глаза тусклым отраженным светом.

– Я собирался приготовить ужин. Все купил, сложил на кухне. – Как неуверенно и жалко звучал его голос. Он попытался взять себя в руки: набрал побольше воздуха в легкие и сунул большие пальцы в карманы джинсов. – Слушай, я могу начать готовить сию минуту. Это всего-навсего небольшая индюшка. Она будет готова через несколько часов – у нас все есть. Все там, на кухне. Выставим на стол красивый сервиз. Мы еще ни разу не пользовались нашим фарфором. Ни разу не ужинали за большим столом. Сейчас ведь… канун Рождества.

– Тебе придется уйти, – сказала она.

– Я… я тебя не понимаю.

– Тебе придется сейчас уйти отсюда.

– Роуан!

– Ты должен уйти, Майкл. Мне нужно остаться одной.

– Милая, я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Уходи, Майкл, – сказала она совсем тихо и твердо. – Я хочу, чтобы ты ушел.

– Но сегодня канун Рождества, Роуан. Я не хочу уходить.

– Это мой дом, Майкл, и я велю тебе покинуть его. Я велю тебе уйти.

За несколько секунд, пока он молча смотрел на нее, лицо ее изменилось, поджатые губы скривились. Она прищурилась и, слегка наклонив голову, глядела на него исподлобья.

– В твоих словах, Роуан, нет ни капли здравого смысла. Ты хоть сама понимаешь, что говоришь?

Она сделала навстречу ему несколько шагов. Он сжался, отгоняя страх, который уже начал перерастать в гнев.

– Убирайся, Майкл, – прошипела она. – Убирайся из этого дома и дай мне сделать то, что я должна сделать.

Внезапно ее рука взметнулась и, прежде чем он понял, что происходит, резко ударила его по лицу.

Боль обожгла его. Он вскипел от гнева, впервые чувствуя такую горечь и обиду. Уставился на нее в шоке и ярости.

– Это не ты, Роуан! – сказал он, потянувшись к ней.

И вновь взметнулась ее рука, а когда он пытался защититься от удара, то почувствовал, как Роуан отшвырнула его к стене. Он посмотрел на нее в недоумении. Она подходила ближе, глаза ее горели в полутьме.

– Убирайся отсюда, – прошептала она. – Ты слышишь меня?

Остолбенев, он смотрел, как ее пальцы впиваются ему в руку. Она подтолкнула его к входной двери с такой силой, что он был изумлен, но физическая сила была здесь ни при чем. От нее вновь исходила угроза, а лицо исказила прежняя маска ненависти.

– Сию минуту убирайся из этого дома, я приказываю, – сказала Роуан. Она отпустила его и, схватившись за дверную ручку, распахнула дверь навстречу холодному ветру.

– Как ты можешь так поступать со мной?! – взмолился он. – Роуан, ответь. Как ты можешь так поступать?

В отчаянии он потянулся к ней, и на этот раз его ничто не остановило. Он поймал ее и затряс так, что голова ее дернулась к плечу, но Роуан тут же обернулась и посмотрела прямо ему в глаза, словно бросая вызов: «Только посмей!» – и молча приказывая отпустить ее.

– Зачем ты мне нужен мертвый, Майкл? – прошептала она. – Если любишь меня, уйди. Вернешься, когда я позову. Я должна сделать это одна.

– Не могу. Ни за что.

Она отвернулась от него и двинулась по коридору, Майкл последовал за ней.

– Роуан, я никуда не уйду, слышишь? Что бы там ни было, я тебя не оставлю. Ты не можешь просить меня об этом.

– Я знала, что ты не согласишься, – тихо произнесла она, входя в темную библиотеку. Тяжелые бархатные портьеры были задернуты, и Майкл едва мог разглядеть ее силуэт, когда она подходила к столу.

– Роуан, мы не можем продолжать этот разговор. Мы разрушаем нашу жизнь и самих себя! Роуан, выслушай меня.

– Майкл, мой красавец ангел, мой архангел, – произнесла она, стоя к нему спиной, и поэтому ее было плохо слышно. – Ты скорее предпочтешь умереть, чем довериться мне?

– Роуан, я готов сразиться с ним голыми руками, если понадобится.

Он подошел к ней. Где здесь зажигается свет? Он протянул руку, пытаясь нащупать медную лампу возле кресла, но Роуан развернулась и обрушилась на него.

Он увидел занесенный над ним шприц.

– Нет, Роуан!

В ту же секунду в его руку вонзилась игла.

– Боже, что ты со мной сделала?!

Ноги у Майкла подкосились, и он рухнул на бок, а вслед за ним упал светильник.